Переживая прошлое (СИ) - Страница 9

Время шло, и одна из встреч с Таней заставила меня хорошенько задуматься о решении. Мы тогда сидели у водоема, она прижала ноги к себе, крепко обняла их и, дрожа, выдохнула:

– У меня мама часто повторяет: мягко стелешь, да жестко спать, – начала Таня. – Вот ты мне рассказал то, что со мной будет, а что мне теперь делать с этим? Вроде все хорошо, и муж, и дети, да только ты сам говорил, что в прошлой твоей жизни все было по-другому. И где уверенность, что все повторится так же? Я же не любила тебя раньше, правильно?

– А что мы можем? – ответил я, хотя сам задумался над ее словами.

– Можем? – переспросила она. – Поверить в то, что все у нас может быть!

В Тане я больше не узнавал ребенка, она говорила как взрослый человек, и с ее мнением приходилось считаться. Разве можно ее упрекнуть? Загнанный в угол человек делает намного больше, особенно если в угол его загнали собственные желания. Она искала выход, и я позволил ей убедить себя. Ведь надежды всегда лучше пустой беды.

– А ты готова ждать? – посмотрев на нее, спросил я.

– Мне кажется, это будет сложно, но это лучше, чем ничего. Говорят же, что после смерти надежды остается только холод.

– Когда ты успела стать такой? – удивился я.

– Какой такой?

– Взрослой.

– Ты мне сам постоянно говорил, что мы – взрослые люди, и что слова играют важную роль, и что словами человека можно убедить в чем угодно, нужно только подобрать правильные, как ключик к замку, – не колеблясь ни секунды, ответила она.

– Верно, – ответил я и задумался. Разве не такую женщину я искал? Она же слушает все и впитывает не хуже губки. А что нужно мне? («Чего ты хочешь от жизни?» – «Не знаю… наверное, обрести спокойствие с женщиной, которая меня поймет»). Я размышлял, а она все говорила и говорила, а затем стукнула меня по плечу и спросила:

– Саш, ты слышишь меня?

– М? Да, конечно, – ответил я.

– Что «да, конечно»? Расскажи, как все было в прошлой жизни.

«Подростки!» – подумал я про себя. – «Верят во все, что ни скажешь. Хотя это ведь самая настоящая правда. Разве будет плохо от того, что я ей что-то расскажу? Все равно все уже по-другому».

– Я был жутким двоечником…

– Ты?! – перебила она меня.

– Да, – улыбнувшись, продолжил я, – в десятом классе получил двенадцать двоек и не закончил даже первое полугодие. После поступил в лицей, выучился с повышенным разрядом, потом попал в психиатрическую больницу от военкомата.

– Ого! – воскликнула она. – И как там?

– Спокойно, – немного помолчав, я продолжил: – Именно там я стал читать различные статьи, а позже перешел на книги. А знаешь, с чего начал? С пикапа!

– С чего? – спросила она.

– Пикап. Так называют знакомства для соблазнения. Я тогда был влюблен, и мне хотелось просто узнать, как ко мне относилась одна девушка. Я ее когда-то любил. Она через пару лет стала наркоманкой, и после я никогда о ней не слышал. Я читал сначала про пикап, затем что-то более серьезное. Затем снова влюбился, начал читать эзотерику…

– А это что? – она с любопытством разглядывала меня.

– Это… познание самого себя в связке со вселенной. Что-то мистическое и трансцендентальное. Было интересно, пока я не вырос из этой волшебной абракадабры. Хотя в карму так и не перестал верить.

– Я знаю, что такое карма, – довольная, произнесла она. Я рассмеялся.

– Потом… – хотел было снова начать я, но она засмеялась, бросила в меня пучком вырванной травы и мы начали бегать друг за другом. Продолжения рассказа о прошлом никогда не было, только обрывки каких-то отдельных, на то время важных фрагментов былой жизни.

Лето заканчивалось, и мы на какое-то время даже забыли, что впереди Танин отъезд. В сентябре ее родители забрали документы из школы. Она напросилась посещать занятия в качестве вольнослушателя, якобы чтобы не делать пробелов в знаниях, а на деле все понимали, что мы просто хотели подольше побыть вместе. И учителя, конечно, поняли нас: ни один из них не был против Тани.

Мы жили с комом в горле и как можно больше времени проводили вместе. Мне хотелось что-нибудь оставить ей после себя, чтобы она меня навсегда запомнила. Взяв денег, я уехал в город, чтобы купить ей медальон, в котором можно было разместить наши фотографии. Приехав, я осознал, что мне никто не поверит, что это мои деньги, и я могу просто попасть в милицию. Пришлось искать того, кто мог мне помочь. В Челябинске я пришел на Кировку и там стал высматривать кого-нибудь подходящего. Поскольку я был психотерапевтом, а изначально еще и социальным работником, я безупречно разбирался в людях и поэтому долго не мог определиться. Глупо было просить того, кто обманул бы. Вскоре я приметил одну женщину, она сидела одна, словно мысленно была совершенно в другом месте. Рядом с ней лежала сумка, из нее торчал край книги, по обложке я понял, что это С.Н. Лазарев «Диагностика кармы». В принципе, лучшего варианта не было. Сомнение вызывало лишь ее строгое выражение лица. Деваться было некуда, попытка не пытка. Я сел рядом с ней с той стороны, с которой не было сумки, чтобы она не подумала, что я хочу ее украсть.

– Вы верите в Бога? – спустя какое-то время, спокойно спросил я с легкой улыбкой. Но она меня не услышала. Я скривил губы. Затем легко подергал ее за рукав, чуть выше локтя, чтобы она не подумала, что я хочу украсть у нее часы. Она встрепенулась. Я понял, что прежний вопрос уже не актуален, и задал другой:

– Простите, вы мне не поможете?

– А? Да, в чем дело? – приходя в себя, спросила она.

– Я когда проходил мимо, то увидел, что у вас в сумке находится книга, – глядя ей прямо в глаза, сказал я.

– А, эта? Да, мне ее подруга посоветовала, но я ее не поняла. Так что вряд ли я смогу тебе чем-то помочь. Я и себе-то не могу.

– А давайте я помогу вам, а вы поможете мне? В этом ведь нет ничего сложного. К тому же, чтобы что-то понять, нужно быть открытым знанию.

Женщина озадаченно посмотрела на меня и ответила:

– Чем я могу помочь тебе, молодой человек?

– Давайте сначала я вам помогу? – предложил я. Таким образом, помогая ей, я ставил ее в положение должника, и у нее не было шансов мне отказать. Принцип «ты мне – я тебе».

– Ну, хорошо, – улыбнулась она, посмотрев вверх, а затем влево. Я знал, что когда человек смотрит влево, он вспоминает, а значит, я был на верном пути. До этого я убедился, что она не левша: она сидела, скрестив руки, и правая кисть смотрела вверх.

– Вот у меня все есть для семьи: деньги, престижная работа, сама недурна, но с мужчинами не везет. Требований особых не выдвигаю, но почему-то они меня обходят. Я и к гадалке ходила, и у психолога была, и у бабки, которая обещала «отшептать». Все бестолку… Вот такая у меня беда: все есть, чтобы была семья, а семьи нет.

Для меня ситуация была рядовой. Ходила не к тем, еще и психолог плохой попался, не смог найти правильный подход. В глубине души мне даже было смешно, потому что она думала, что говорит с обычным мальчиком, а на деле – с врачом подходящего профиля.

– А вы не старайтесь быть с мужчинами первой. Все ведь знают, что они любят быть первыми, так зачем им та женщина, которая будет их подавлять? Не говорите о том, кем работаете, оденьтесь простенько, когда будете гулять. Представьтесь обычной домовитой женщиной. Единицы мужчин могут быть с карьеристками, – забывшись, начал я ей объяснять. Она смотрела на меня и, кажется, все понимала.

– Мне психолог говорила что-то подобное, но я ее тогда не поняла. Надо же! Откуда ты это знаешь? – спросила она. Я понял, что сказать правду будет неимоверно глупо, и выдал самое реалистичное, что пришло на ум:

– У меня папа работает психологом. И я иногда слушаю, о чем он говорит с клиентами.

– Хм… – озадаченно произнесла она.

– Мне удалось вам помочь? – спросил я, чтобы получить подтверждение, а значит, и помощь в ответ.

– Да, удалось. Даже не ожидала.

– Я рад. А сейчас не могли бы вы помочь мне?

– Да, конечно, а что случилось? – ответила она.