Перезагрузка (ЛП) - Страница 29

— Вставай.

У Зака ​​так кружилась голова, что он не мог понять, откуда звучал голос; и он был настолько слаб, что знал, что не мог послушаться.

— Вставай!

Еще один резкий удар чуть ниже его ребер. Он хватал ртом воздух, но все еще не двигался. Не мог. И он почувствовал, как его тащат за ноги по металлической палубе обратно внутрь корабля. Он пытался отслеживать, куда они шли, но был слишком дезориентирован для этого. Он знал лишь то, что они перетащили его через порог двух дверных проемов, каждый переход был болью, пока, наконец, они не остановились.

— Снимите наволочку.

Зак узнал голос Акосты. Грубые руки сняли ткань, и он увидел стоящего над ним капитана «Меркантиля», прежде чем снова закрыть глаза от непривычной для него яркости.

— На кого ты работаешь?

Зак не смог бы ответить, даже если бы хотел. Его горло было похоже на гранит. У него не было энергии. Когда шкипер ударил его ногой, он целился не в ребра, а ударил его по лицу.

— Кто ты?

Лицо Зака жгло. Он ощущал, как рана от кольца Акосты открылась, кровь потекла по его щеке. Но почему-то это выглядело не так уж плохо. Он заставил себя открыть глаза и посмотрел вверх. Шкипер все еще стоял над ним, и, несмотря на затуманенность и боль, Зак что-то увидел на его лице. Не панику, а беспокойство. Сомнения. Зак понял, что капитан бросил в пленника все, что у него было. Он полностью ожидал, что Зак к этому моменту будет говорить. Что сказал Карлович? Если его злить, он будет умолять о смерти…

Только Зак не умолял о смерти. И что бы Акоста ни делал сейчас, это не могло быть хуже, чем то, что он только что перенес. Верно?

— КТО ТЫ? — прорычал шкипер.

— Джейсон Коул, — прошептал он.

Он не видел ярости на лице el capitán. Но он это чувствовал. Шкипер ударил его по лицу вдвое сильнее.

Зак даже не находился в сознании достаточно долго, чтобы почувствовать боль. Тьма окружила его, он потерял сознание на полу моста.

16

СИГНАЛ БЕДСТВИЯ

Суббота, 02.20 по западноафриканскому времени

Дальше Зак помнил, как проснулся, уставший, и снова потерял сознание. И снова. Часы для восстановления тела от пыток. И когда он проснулся и понял, что было вокруг, было темно. Он лежал на спине на твердом полу. Он сонно вытянул правую руку. Его пальцы задели основание койки. Он полминуты понимал, что вернулся в маленькую каюту. Как давно он был тут?

Потребовались все силы, чтобы сесть. Целую минуту он сидел неподвижно в темноте. Казалось, его кожу стерли наждачной бумагой. У него болели легкие и мышцы. Порезы на лице пульсировали, а горло настолько пересохло от соли и обезвоживания, что болело. Он был в ужасном состоянии.

Но, по крайней мере, он был еще жив. После всего, что ему пришлось пережить с тех пор, как он попал на корабль, это было что-то. Другое дело, как долго он проживет. Ему нужна была помощь. Группа волонтеров наверняка уже объявила его и Беа пропавшими без вести, но это было слабым утешением. Как сказал Майкл, море большое, а корабли маленькие. Более того, из-за его действий палец подозревать будут Нтоле, а не «Меркантиль». Нет, теперь, когда море успокоилось, и корабль больше не качался, он мог попытаться вернуться к первоначальному плану: заставить капитана подать сигнал бедствия.

Он скривился, когда поднялся, и ему пришлось в темноте врезаться в стену, чтобы устоять на ногах. Глубоко дыша, он ждал, пока тошнота отступит. Затем он устремился к выключателю света и включил его. Свечение лампочки обожгло его глаза. Ему пришлось держать глаза закрытыми в течение тридцати секунд, прежде чем он смог подумать о том, чтобы полностью их открыть.

На столе стояла тарелка с едой. Также была бутылка с водой, но она упала на пол и укатилась в дальний конец. Зак бросился туда, отвинтил крышку и выпил половину драгоценной жидкости за один прием. Он обратил внимание на еду. Это было лишь несколько клочков жирного, хрящеватого мяса, и на вкус было отвратительно, но он знал, что ему нужно было откуда-то получить немного энергии, и затолкал эту гадость себе в горло, прежде чем допить остаток воды.

Комната была такой, какой до этого. Сложенный и разорванный плакат безопасности валялся на полу. Очевидно, никто из членов экипажа не удосужился осмотреть комнату — или они не поняли, почему он разрезал ламинированный плакат. Зак порылся под матрасом в поисках кусочка размером с кредитную карту и подошел к двери.

Он ощупал кончиками пальцев левой руки раму. Брешь между ней и дверью была очень узкой. Он осторожно просунул короткий край своей пластиковой карты в щель и направил ее вниз, пока не почувствовал защелку. Когда пластик прижался к ней, он ловко стал двигать самодельной карточкой у изогнутого края защелки. Через несколько секунд он почувствовал, как защелка отходит от рамы.

А потом внезапно дверь открылась внутрь, при этом слегка скрипнув.

Зак глубоко вдохнул и вышел в коридор. Он осмотрел дверь. Защелка можно было управлять снаружи. Это означало, что он мог закрыть дверь сейчас и смочь вернуться.

Людей не было. Темно. Он понял, что понятия не имел, который час — или какой был день. Невозможно было сказать, как долго он был без сознания. Он закрыл за собой дверь и какое-то время молча стоял, внимательно прислушиваясь. Он мог слышать только тихий гул машинного отделения в коридоре справа от него. Кроме этого — ничего.

Он повернулся к соседней комнате. Комната Беа. Он прижался ухом к двери. Звуков не было. В ее комнате была такая же защелка снаружи. Заку было бы легко войти, но кое-что остановило его.

Он вспомнил, как видел Беа в ночном видении на конце пирса.

Беа предупредила «Черного Волка» о его присутствии на корабле.

А потом было странное сообщение с азбукой Морзе, которое она стучала по стене между их комнатами.

Что-то с ней было не так. Если она узнает, что он сбежал, сообщит ли похитителям? Но если она не была врагом, как он мог не помочь ей, несмотря на то, что она раздражала? Он решил тихо пройти мимо ее двери. Если он хотел выполнить свой план, чтобы заставить капитана подать сигнал бедствия, ему нужно было остаться незамеченным; и если это сработает, а Беа невиновна, сигнал бедствия поможет и ей.

Через минуту он был на палубе, прошел через корабль, никого не встретив. Снова было темно. Зак понял, что он, должно быть, был без сознания целый день. Дул ветер. Это заставило его задрожать, его волосы развевались, но он понял, что это было вызвано только поступательным движением корабля. Из корпуса лодки Зак увидел мощные струи воды, хлынувшие в море. Он вспомнил, как впервые увидел «Меркантиль», плывущий к Лобамбо. Тогда он тоже стрелял струями воды. Зак все еще не знал, для чего они нужны.

Светила луна. Она была очень яркой, отражалась на почти неподвижном океане дальше бьющих струй. Зак чувствовал себя так, словно он был в миллионе миль от шторма и ужаса, которые пережил прошлой ночью. Но он также чувствовал себя в миллионе миль от безопасности. Он хотел иметь хотя бы свой айфон, но нет: у него не было средств связи. Он был один. Звука «Меркантиля», бороздящего воду, было достаточно, чтобы он задрожал. Уголком разума он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова вспомнить о море, не вспомнив о своем ужасном испытании.