Переступить черту (сокращ.) - Страница 29

— Извини, друг, — ответил я и поволок Джека к запертой двери спортзала. — Если б он помер, я бы не смог его арестовать.

«Но хотя бы двинуть ему ногой по зубам я все-таки могу. Как-никак, мы с ним такие добрые приятели». Именно это я и проделал, приведя заключенных в дикий восторг.

Ясное дело, легко и просто ничего не дается.

Двух начальников смены, Родса и Уильямса, нашли сидящими в наручниках в одной из камер первого блока.

Оказалось, что Джек и Маленький Джон, настоящие имена которых были Рокко Мильтон и Кенни Робард, тесно общались с директором тюрьмы и благодаря этому узнали о нашем появлении заранее. Они убедили директора в том, что никакого отношения к захвату собора Святого Патрика не имеют, хоть и пребывали тогда в отлучке по болезни. А после схватили двух ни в чем не повинных коллег — те и вправду болели во время захвата — и упрятали их в камеру, чтобы заманить нас в первый корпус.

Прежде чем затолкать в полицейскую машину Рокко Мильтона, Джека, я зачитал ему его права. Стив Рино сопровождал остальных подозреваемых. Кенни Робарда, Маленького Джона, которого я наградил трещиной в черепе, увезли в больницу.

Прежде чем усесться за руль и покатить вместе с Джеком в Нью-Йорк, я достал кое-что из багажника машины. Как это ни смешно, многие подозреваемые просто умирают от желания поведать о своих подвигах. И чем больше они сами себе нравятся, тем сильнее им хочется рассказать самые гнусные подробности.

Поэтому по дороге в Манхэттен я поначалу упорно молчал, дожидаясь, когда у Джека лопнет терпение и он начнет хвастать.

— Тебе известно, — произнес он наконец, — что летом девяносто пятого на Райкерсе заключенные взяли в заложники четверых охранников?

Я оглянулся на него сквозь разделявшую нас металлическую сетку:

— Правда?

— Только мы двое и уцелели.

— Ты и Маленький Джон? — спросил я.

— Да. Все упиралось в выкуп, Майк. И конечно, никому не было дела до каких-то там охранников, особенно мэру.

— Поэтому вы его и убили? Поэтому жгли сигаретами?

Джек задумчиво поскреб подбородок:

— Между нами?

— А как же иначе? — улыбнулся я, повернувшись к нему.

— Ты не поверишь, — сказал он. — Скоты, которые нас захватили, выкололи одному из моих дружков глаза мясницким ножом, они тушили сигареты о наши руки. А мэр-поганец решил, что он выше переговоров с заключенными. Да и на похоронах моего друга я его рядом с вдовой что-то не заметил. Видать, такие почести оказывают только топтунам вроде тебя.

Я молча кивнул. Мне нужно было, чтобы Джек продолжал говорить.

— Когда городские власти в третий раз завернули мою просьбу о выходе на пенсию из-за стресса, я понял, что мне остается либо урвать кусок побольше, либо сдохнуть. А идея насчет собора Святого Патрика пришла мне в голову, когда я подрабатывал там в охране во время похорон прежнего кардинала. Я раньше думал, что туда и мышь не проскользнет — ну как же, легендарная Служба безопасности и все такое, — а оказалось, что эти мужики просто-напросто олухи и вся их работа — показуха и ничего больше.

— А другие участники захвата? Твои коллеги? — поинтересовался я. — Как тебе удалось подбить их на это дело?

— Подбить? — переспросил Джек. — Не знаю, как там у вас, в нью-йоркской полиции, но работа охранника сжирает человека заживо. Мы тоже сидим в тюрьме, хотя ничем этого не заслужили. Прибавь сюда жалкую зарплату, вечные выволочки от начальства, и ты получишь такой рецепт превращения человека в маньяка, что только пальчики оближешь.

— Звучит душераздирающе, — сказал я. — Однако убить первую леди, мэра, священника и Джона Руни только ради того, чтобы снять стресс? Боюсь, никакой судья на это не купится.

Но Джек меня, похоже, не услышал. Он смотрел куда-то на проносившиеся за обочиной деревья.

— Мы делали это друг ради друга, — негромко сказал он. — Валяйте, верните нас снова в тюрьму. Нам без разницы. Охранники и так живут точно заключенные, разве что посменно.

— Если тебя так расстраивает эта жизнь, могу сообщить тебе хорошую новость, — сказал я полицейскому-убийце и выключил лежавший в кармане моей куртки диктофон. — Я сделаю все, чтобы добиться для тебя смертного приговора, Джек.

Было уже восемь часов, когда я в темноте остановил машину недалеко от уютного домика в элитном районе Бронкса — Ривердейле. Стив Рино и его парни были уже здесь, они окружили дом и сейчас вели видеосъемку.

Настало время очистить город от последнего и самого вонючего мешка с отбросами. От предателя. От человека, которого Джек называл Аккуратистом.

По словам снайпера, устроившегося на каменной ограде заднего двора дома, подозреваемый находился на первом этаже и в настоящее время ужинал.

— С юга подошел автомобиль, — сказал я в рацию, когда мимо меня проехал синий «линкольн». Он остановился у дома, в котором жил наш объект, и на окне этой машины я увидел рекламу такси, развозящих людей по аэропортам. — Похоже, наш голубчик надумал прокатиться. Где он сейчас?

— Только что поднялся наверх, — ответил снайпер. — Руки моет. Так, все. Он закончил. Спускается вниз.

— Внимание, Стив, — сказал я в рацию. — Я пошел.

И вылез из машины.

— Возьмите другого пассажира, — посоветовал я таксисту, показав ему полицейский значок. — Рейс этого отменили.

Я нажал на кнопку звонка и, отбежав, спрятался за кустами. Рядом с дверью имелось небольшое оконце, так что мне видна была прихожая, а за ней столовая, где женщина и трое маленьких детей убирали посуду со стола. Похоже, папочка не позвал их с собой в Коста-Рику.

В окне мелькнул силуэт мужчины, и я вытащил из кобуры «глок». Дверь открылась. Нагруженный пухлым саквояжем и чемоданом, Пол Мартелли озадаченно уставился на отъезжающий без него аэропортовский лимузин. Тут-то я вышел из укрытия.

— Как делишки, Пол? — спросил я. — А я только что побеседовал с вашим приятелем. С Джеком. Он просил передать вам привет.

Переговорщик ФБР отчаянно заморгал. Его сжимавшая ручку чемодана правая рука — та, которая была ближе к кобуре, — внезапно задрожала.

Я показал ему «глок», который держал у бедра, — и одновременно три точки лазерных прицелов заплясали на его груди, точно подразделение обозлившихся блох.

— Тянуться сейчас к пистолету, Пол, поступок не самый умный, — сказал я. — Но я с удовольствием посмотрел бы, что у вас получится, Аккуратист.

— Мне ну-ну-нужен адвокат, — сказал Пол Мартелли, когда примерно полчаса спустя я прикрепил наручником его руку к ножке своего рабочего стола.

Руки Мартелли дрожали, на его рубашке проступили пятна пота. В коридоре ждала целая армия федералов, но сначала с ним должен был побеседовать я.

Джек уже рассказал мне бо́льшую часть истории. Рассказал, как он и Мартелли подружились после освобождения заложников на острове Райкерс. Как обнаружили, что оба ненавидят государственную систему и считают жалкую плату, которую они получают за свою работу, оскорбительной.

Во время осады собора Мартелли был осведомителем Джека. Закулисным руководителем преступников.

— Объяснять вам, что к чему, не требуется, верно? — сказал я. — Вы проиграли, и единственное, что может спасти каждого из вас, — это полное сотрудничество с нами.

Мартелли сидел передо мной, помаргивая и потея.

— Я расскажу все, что вам требуется, но при одном условии.

— Каком? — спросил я.

— Здесь очень грязно, — сказал Мартелли. — Мне нужна гигиеническая салфетка.

— Как была убита первая леди? — спросил я, бросив ему одну из тех, что завалялись у меня в столе.

Мартелли тщательно протер ею лицо и руки. Похоже, это его успокоило.

— С ней покончил Альварес, — ответил он.

— Хосе Альварес? — переспросил я. — Преступник, погибший в автомобильном салоне во время бегства из собора?

— Нет, его двоюродный брат Хулио, — пояснил Мартелли. — Нам необходимо было убить человека очень известного. Тогда можно было рассчитывать на государственные похороны. Я долго перебирал возможные кандидатуры. А потом прочитал где-то об аллергии первой леди и о том, что она и ее муж каждый год устраивают праздничный обед в «L'Arène»,и понял, что это и есть решение нашей задачи. Хулио уволился из охранников, устроился в «L'Arène»помощником повара. Это он заправил готовившийся на кухне гусиный паштет арахисовым маслом.