Переспать на удачу (СИ) - Страница 12

- Какой-то странный мужик. Откуда он тебя знает, мам?

Женщина пожала плечами, голоса не было. Взять себя в руки надо, нечего расползаться, тем более, перед сыном. Майя отошла от окна, откашлялась, позвала:

- Иди кушать, Сережа.

После ужина помыла посуду, убралась. Взяла Василиса на руки, присела на диван. Кота этого она взяла пушистеньким рыжим комочком, когда Сереже исполнилось семь лет, в подарок ему на день рождения. Долго не могли определиться, как назвать Васькой и Лисом, так и назвали Василис. Слушался только маму Майю, Сережу считал существом неразумным и явно стоящим ниже его по положению, что не мешало мальчику гонять нахального перса и ставить его на место. Впрочем, со временем они подружились, и перс даже иногда давал ему ценные советы, когда надо выспаться, что следует предпочитать в еде, где лучшее место на диване и т.д. Сейчас Василису было двенадцать лет и он, можно сказать, был кот в законе. Испытывал уважение и относился с трепетной любовью он только к хозяйке. Возможно, за котлеты? Ах, не верьте сплетням о котах, они не так меркантильны, чтобы видеть в нас только источник бесплатной еды, они нас любят, по-своему, по-кошачьи. И чувствуют, когда нам плохо, когда мы в смятении.

Кот смотрел на Майю умными, человеческими глазами, словно заглядывал в душу:

- Что будешь с этим делать, хозяйка?

- А что бы делал ты?

- Прости, дорогая, но я холостяк, детей у меня твоими стараниями быть не может. Так что посоветовать, увы, ничего не могу. Тебе придется решать самой.

Василис тяжело вздохнул, потерся толстой пушистой мордой о ее руку и перетек на свое любимое место на диване рядом с хозяйкой.

Майя не выдержала, и все-таки подошла к окну. Он так и сидел на скамейке.

Вернулся... Какого черта ему надо?! Так странно... Сердце заходится.

Но нет! Ему теперь нет места теперь в ее жизни. В их с Сережей жизни. Пусть катится туда, откуда пришел. Еще бы сердце дурацкое успокоить, чтобы не выпрыгивало из груди. И страшно почему-то...

***

Вот это был шок, так шок.

Он еще долго сидел на скамейке, пока не наступила ночь. До него медленно и неуклонно доходило, и по мере осмысления все запутывалось еще больше. Никуда он завтра не поедет. Ему надо понять... Разобраться. Что тут было, почему... Черт! Черт! Черт! У него взрослый сын? Его сын?! А он... ни сном, ни духом... Сын...? Муська... Муська...

Мужчина не знал, что думать, что чувствовать, он был оглушен, раздавлен и в то же время поражен и возвеличен тем, что узнал. До этого он все время летел по жизни, правда, сам толком не знал куда, а сейчас его словно сбили. И это чувство падения в неизвестность было новым и пугающим. Одно понял, что ему обязательно надо найти сюда путь, иначе... Он не знал, что иначе, просто нельзя иначе.

Сын...

У него. Есть. Взрослый. Сын...?

***

Какой может быть после подобных открытий здоровый сон?

Ни она, ни он почти не стали этой ночью.

Фактор внезапности прошел, и Майя с досадой поняла, что просто так Влад не уберется, особенно теперь. Рано или поздно придется с ним встретиться. Но ей не хотелось, причем не просто не хотелось, не хотелось категорически! Ни видеть его, ни разговаривать. Плохо, что он увидел Сережу, это было лишнее. В душе бродил коктейль из сплошного негатива и раздражения, и только в самой глубине таилась маленькая кромольная мыслишка:

- А он почти не постарел... Почти такой же, как тогда...

Но эту глупую бабью мысль Майя старалась задавить в зародыше.

Кот, спавший в ногах у хозяйки, в который раз изобразил мученическое пыхтение, тонко намекая, что не плохо было бы перестать вертеться и уже спать. Но, видя, что мама Майя никак не заснет, бросил на нее укоризненный взгляд и ушел на коврик в кухню. А мама Майя переживала. За себя, за сына, за все. Что этот тип предпримет, как это может отразиться на их с Сережей жизни? Принес же его черт!

Вообще-то, ей было, что сказать Марченкову, и это было одно короткое слово НЕТ. Если бы она могла написать его на плакате, буквы были бы размером с пятиэтажный дом. И все равно, тревога не оставляла ее.

Как же все не вовремя ...

***

Влад Марченков не спал, мысли вертелись как заведенные.

Мужчина был уверен, что парень его сын. Слишком похож. Но вопросов, сколько вопросов. Сколько разных почему всплыло в его мыслях. И все они были связаны с тем, что произошло тогда, двадцать лет назад. Почему...

Почему она плакала из-за него, если любила Алика? Почему она его поцеловала? Почему ему мозги смыло тогда, почему та их единственная близость снесла ему все мысли в голове как цунами? Почему он даже не удосужился оглянуться и хоть попрощаться с ней по-человечески? Почему он оставил ее в прошлом, как старую тряпку?! Черт бы его побрал!!! Он же не ребенок, знал, что от этого бывают дети! Почему не вспомнил ни разу, не поинтересовался?! Почему...

У Майки сын от него... Он еще не осознал толком того, что узнал, но жизнь его теперь должна была круто измениться. Внутри что-то дрожало от неведомого доселе чувства. От смеси гордости и восхищения, благодарности, а еще запоздалого раскаяния и стыда. Влад редко задумывался над тем, как живет, просто плыл по течению, ловил свою удачу. Поступал, как было удобно, но сейчас, если бы он умел молиться, он бы на коленях просил у Бога прощения за всю свою беспутную и бестолковую жизнь, благодарил бы за тот дар, о котором он и не догадывался. Оставалось только просить дать ему еще один шанс, ибо он нашел, наконец, то самое, чего так не хватало ему в жизни.

Но как же ему пробиться через стену отчуждения, которую выстроила женщина, у которой от него, оказывается, есть сын. Майя обижена, это и понятно, по всему выходит, что он кругом перед ней виноват. Влад теперь по-новому воспринимал то, чего никогда не хотел замечать раньше, осознавая, что был слеп и беззастенчиво пользовался ею, не задумываясь о ее чувствах.

Как быть, действовать надо, а как?

Сомнения оставались. Он не хотел даже думать, но все-таки... Вдруг это не его ребенок и он сам все придумал. Вот это будет еще больнее...

Надо узнать... Замужем она или нет, где работает, все про нее. И про этого парня, так похожего на него в молодости. Про него надо узнать все.

Ночь прошла в раздумьях, к утру у него был слабый, но хоть какой-то план.

***

А далеко, на том конце света не спалось Алику Беспольскому.

С тех самых пор, как он узнал, что Марченков едет в Россию, какая-то грызущая тоска поселилась в груди, днем он заглушал ее работой, семейными делами, чем придется, но по ночам тоска возвращалась. Пока его друг не собрался на родину, это чувство вины перед девушкой, с которой он обошелся когда-то как бессердечный подонок, постоянно присутствовало на периферии, но было далеким, потому что он не видел возможности что либо исправить. А теперь ему стало казаться очень важным, выпросить у Майки прощения за все. За то, что обманул, манипулировал, что использовал, что предал, что любил сам и не понял главного. За все.

Вроде и умирать еще не собирался, а камень с души снять хотелось. Владька поехал домой, и Алика потянуло тоже.

Марченков решил не соваться пока к Майе, раз она не хочет его видеть, а начать собирать сведения со стороны. Где бы можно было получить исчерпывающие сведения о человеке? Известно где, прежде всего у соседей, потом, конечно, есть общие знакомые, но с этим уже сложнее, потому что за двадцать лет связи подрастерялись, интернет и, в последнюю очередь, милиция. Вот с соседей и следует начинать. Заодно и мысли привести в порядок. Пока ехал, все перебирал в голове варианты, но ни один не казался ему верным, вертелось что-то на краю сознания и никак не оформлялось ни во что внятное. Такое ощущение, что мысли накатываются на проблему как волны на скалистый утес, с остервенением, но бесцельно.