Перерождение (СИ) - Страница 72

Вскоре усталость берёт надо мной верх. Я не забываю о карте и о просьбе Марселя. Прячу её под матрас кровати и, не раздеваясь, плюхаюсь на мягкую постель. Веки тут же тяжелеют, глаза слипаются. Я глубоко зеваю и сразу засыпаю. И эта ночь проходит без кошмаров. Наконец-то.

***

Я встаю рано утром, как и планировала. Быстро переодеваюсь, привожу себя в порядок. Я достаю из-под матраса карту и прячу её за пазухой куртки. Я готова. Теперь могу идти. Медленно выхожу из комнаты и стараюсь идти осторожными шагами, чтобы Клаус не услышал меня. Он не знает о нашем плане, хотя мне уже не нравится лгать ему. Я не знаю, почему так. Хочется рассказать ему о нашем плане и попросить помощи, но прекрасно знаю, что я никогда этого не сделаю. Всё-таки опасно ему доверять, когда знаешь, что кто-то из их семьи предатель. Если честно, я не могу понять, зачем предатель, если он есть, хочет победы оборотней? Если оборотни убьют вампиров, получив необходимую силу, то и он тоже умрёт. Похоже, какому-то вампиру расхотелось жить. Да уж… Пожил более тысячи лет, теперь не грех и умереть, да и всю свою семью уничтожить… Не могу я в это поверить. Либо это обман, ловушка, чтобы ослабить взаимоотношения Майклсонов и настроить друг против друга, либо действительно есть предатель, который хочет уничтожить всю свою семью… Как всё сложно.

Я выбираюсь из дома Майклсонов и выхожу к Французскому кварталу. Яркое солнце слепит глаза, и я жмурюсь. А от недостатка сна я чувствую усталость и слабость. Я решаю зайти в кофейню и выпить кофе, чтобы взбодриться. Приятный горьковатый напиток и правда бодрит меня. Теперь я уже легко направляюсь на площадь Джексона. По дороге я сверяюсь с картой, чтобы не ошибиться и не заплутать, хотя этот город я уже знаю как свои пять пальцев. Однако карта не помешает. Прибыв на нужное место, я внимательно осматриваю всю площадь в поиске какого-нибудь особенного здания. Не зря же оборотни сюда приходили. Я осматриваюсь по сторонам. Ничего особенного нет. Художники выставляют работы, джазовые музыканты играют музыкальные произведения, туристы удивлённо глазеют на площадь и фотографируют всё, что можно и нельзя. Мой взгляд устремляется не белый фасад одного здания. И только по золотым куполам я сразу понимаю, что это церковь или, возможно, собор. Может, стоит что-нибудь поискать там? Я на глаз измеряю расстояние до этого собора. Примерно двести метров. Положив карту в куртку, я собираюсь перейти дорогу. Но вдруг меня резко хватают за руку. Я не успеваю вскрикнуть, да и смысла нет. Так же резко выдернув руку, я разворачиваюсь и ударяю того, кто меня схватил. Только после удара я замечаю, что это Клаус. Он злобно глядит меня, пытаясь уловить в моём взгляде испуг. Ничего подобного. Я скрещиваю руки на груди и с вызовом гляжу на Клауса. Кажется, его это приводит в бешенство. Я же мило улыбаюсь.

— Ты настоящая катастрофа, которая посетила нашу семью, — бросает Клаус.

Странно, но это не звучит обидно. Я ничего не отвечаю. Не пытаюсь понять, как Клаус меня нашёл. Для него это не составит труда. Главное — не раскрыть себя, и всё будет хорошо.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спрашивает он, не спуская с меня глаз, что уже начинает раздражать.

— Решила устроить пробежку, — придумываю я.

— Врёшь, — отвечает Клаус, — я тебя насквозь вижу.

— А я тебя, — шиплю я в ответ и близко подхожу к Клаусу. — Я узнаю все твои секреты.

Не знаю, зачем я это говорю. Может, пытаюсь его разоблачить, а может, я просто схожу с ума. Однако Клаус не замечает этого. Хочет накричать на меня — пожалуйста, мне всё равно, отослать меня обратно в дом тоже не получится — я опять уйду. Либо мы поговорим, либо устроим драку. Третьего не дано. И, похоже, Клаус выбирает второй вариант. Он хватает меня за руку, сильно сжимая запястье, отчего остаётся красный след, горящий адским огнём. На этот раз у меня не получается выбраться, так как недостаточно сил. И внезапно я снова оказываюсь в вихре. Голова начинает кружиться, перед глазами всё плывёт. И вот я падаю на землю и потираю руки. Мы в лесу. Я приподнимаюсь, и Клаус демонстрирует карту, что успел выкрасть у меня, пока мы были в таком вихре. Я стараюсь держаться и не выдавать зародившийся страх.

— Что это? — более спокойно спрашивает он.

— Карта города, — невозмутимо отвечаю я, — отдай её мне.

— А ты попробуй отними, — усмехается Клаус.

Я злюсь. Эта злость мне помогает. Я решительно настроена на то, чтобы вернуть карту. Взяв себя в руки, я подбегаю к Клаусу и пробую вырвать из рук карту. Он легко уворачивается. Я пробую ещё раз, и на этот раз мне удаётся столкнуть Клауса. Он падает на землю. Я припадаю к нему и пытаюсь получить карту. Клаус снова резко отворачивается в сторону, и я падаю, больно ударившись плечом. Терплю боль, впрочем, это уже не так сложно, как раньше. Надвигаюсь к Клаусу, ударяю его в живот. Он слегка отшатывается. Воспользовавшись этим, я вырываю у него карту и отбегаю в сторону. Странно, но я не чувствую безопасности. Наоборот, я чувствую, что надо убегать. Именно так и поступаю. Я бросаюсь вперёд, использую все силы. Жаль, что нет полнолуния, я бежала бы гораздо быстрее. А сейчас меня быстро накрывает слабость, а ноги начинают подкашиваться. Я собираюсь с силами. И вдруг передо мной оказывается Клаус. Я в некотором замешательстве. Сейчас бежать некуда и остаётся только подчиниться. Из-за сверхъестественной скорости вампира я оказываюсь вжатой в одну скалу, что находится в лесу. Клаус приставляет руку к моему горлу. Я чувствую его сбившееся дыхание, и отчего-то меня бросает в дрожь. Я прямо смотрю в горящие глаза Клауса. Не чувствую боли. Клаус по-прежнему держит меня, и мне становится немного дурно от такой близости. Он выхватывает у меня карту и отпускает. Я облегчённо вздыхаю. Клаус раскрывает карту и внимательно рассматривает её. По его лицу непонятно, о чём он думает. То ли он хочет меня убить за тайные планы за его спиной, то ли он вообще ни о чём не думает. Какой же он противоречивый, скрытный и холодный. Не показывает своих чувств и живёт под маской жестокого человека. Мне трудно его понять. Его вообще кто-нибудь понимает?

Проходит некоторое время. Клаус сворачивает карту и оборачивается ко мне. Он задаёт только один вопрос мягким голосом:

— И как долго ты собиралась от меня скрывать?

Я молчу, не зная, что ответить. На ум не приходят никакие отмазки, да и врать я не хочу. Остаётся только один вариант: рассказать правду.

— Я всё расскажу тебе, — обещаю я, — только выведи меня из леса.

Клаус согласно кивает, но оставляет карту себе. Что ж, пока что всё хорошо. Он подаёт мне руку. Я недоумённо смотрю на него.

— Не бойся, — усмехается Клаус и широко улыбается, показывая мне свои ямочки.

— А я и не боюсь, — также отвечаю я и уверенно беру его за руку.

Его ладонь горячая, но крепкая. Я замечаю это только сейчас. И тут же я снова оказываюсь в вихре. На этот раз всё проходит гораздо легче, и вот мы с Клаусом стоим на площади Джексона.

— Нам нужно идти в собор, — отвечаю я и жестом указываю в сторону здания.

— Зачем? — слегка удивляется Клаус.

— Там всё объясню, — отвечаю я.

Клаус кивает, и мы переходим дорогу. Сейчас во мне смешанные чувства: я не боюсь Клауса, но всё равно мало доверяю ему. По крайней мере, он не избавился от карты. Предатель так бы и поступил, чтобы никто о ней не узнал. Может, я всё-таки ошибаюсь, и Клаусу можно верить?

Но когда мы приближаемся к улице, где находится собор, в меня неожиданно врезается девушка. Она смотрит в асфальт, о чём-то задумавшись.

— Простите, — глухо отвечает она.

Этот голос кажется мне до боли знакомым. И девушка устремляет взгляд на меня. И радость, и удивление настигают меня.

— Белла?

Меня тут же охватывает тревога за подругу. Когда так же неожиданно появилась Рикки, на неё тут же напали и убили. Я опасливо озираюсь по сторонам, но никого из вампиров, кроме Клауса, нет. Белла узнаёт меня и обнимает меня, улыбаясь. Я готова заплакать от счастья. Белла рядом. Я по ней скучала, и мне безумно стыдно за то, что я игнорировала её за всё время, проведённое в Австралии. Сейчас я в объятиях близкой подруги, и больше ничего не надо. Мне хорошо и легко на душе. Но Белле всё же приходится отпустить меня. Она внимательно смотрит на Клауса, а тот — на неё.