Перемещенный (ЛП) - Страница 62

— Ну конечно же! — Сорд схватил ее за руку. — Первый Мир, Мелоди. Это оно — то самое место. Настоящее место!

Ко отрицательно мотнула головой.

— Мартин четко дал определение тому, что такое Первый мир — это не какое-нибудь географическое место, это… ну… что-то типа наименования тайного общества, что ли. Во всяком случае, чем бы Первый Мир ни являлся, половинник никогда не упоминал о существовании мест, подобных тому, где мы сейчас находимся.

— Это Первый Мир, — упрямо возразил Гален.

— Давай лучше отыщем Мартина и спросил у него.

— Хорошо, но куда нам идти?

Ко некоторое время пристально вглядывалась в темному перед собой.

— Ну-ка, взгляни вот сюда, вниз, — наконец распорядилась она. — А теперь переведи свой взгляд на несколько градусов левее.

— Там какое-то красное свечение, едва различимое.

— Это работают кристаллы, Сорд. Похоже, далеко не все перемещенные способны ясно видеть в темноте.

Они осторожно двинулись по направлению к свечению, которое становилось тем ярче, чем больше их глаза привыкали к темноте и чем дальше они удалялись от Двери. В молчании путники преодолели несколько сотен футов вниз по склону, когда Мелоди вдруг круто развернулась и замерла, глядя куда-то назад.

— Черт возьми, — пробормотала японка. — Он почти исчез.

Полумесяц Двери выглядел теперь ненамного ярче красного свечения впереди.

— Похоже, здесь все окутано туманом, — заметила Ко, а про себя добавила: «Или же свет в этом месте ведет себя не так, как обычно».

— Тогда стоило бы оставить здесь что-нибудь в качестве ориентира.

Некоторое время молодая женщина размышляла. Не зная, как долго продлится их экспедиция, Мелоди не хотела рисковать и оставлять в этом месте фонарь, поскольку батарейки могли сеть раньше, чем им удалось бы вернуться. Что же касается взрывчатки и сигнальных ракет, то Ко решила сохранить их на крайний случай.

— Дай-ка мне свой трансивер, — наконец сказала она.

Сорд извлек шарик из уха и протянул молодой женщине. Японка уложила его на землю, слегка приподняв край при помощи какого-то высохшего корешка.

— Когда будем возвращаться назад, — пояснила она, — я пошлю сигнал по своему трансиверу, а ты с помощью звукоулавливателя поймаешь направление.

— Ясно, эхолокация. Как у летучих мышей из ада.

Мелоди огляделась по сторонам — она буквально физически ощущала, как темнота начинает на нее давить.

— По тому, как развиваются события, Сорд, ад — один из вполне возможных вариантов нашего мастонахождения.

Глава 24

В Яме Превращений клан Аркадий собрался вокруг трех Священных Сердец. Те из перемещенных, кто в данный момент находился в человеческом обличьи, были облачены в одежды из кожи поверженных врагов и свергнутых правителей, подогнанных по фигуре и скрепленных между собой с помощью рабочих кристаллов. Участники же Церемонии в перемещенном состоянии носили свои собственные личины, то и дело завывая в багровом сиянии граненых колонн. Здесь были волки, медведи, тагони, пумы, орелли, многоногие лостартес. В них смешались все ветви эволюции, за исключением жаберных, начиная с тех, чья родословная велась от высших млекопитающих, и до истинных аристократов, чье прошлое терялось среди рептилий и земноводных.

Клан шевелился, рычал, царапал землю, а время Церемонии неумолимо приближалось — каждая семья со своим наречием, каждая линия со своим собственным диалектом, но всех их объединял один, понятный им, язык — язык охоты и жертвы, которую предстояло затравить. В сиянии своего могущества они все слились в единое целое.

Высший клан Аркадий.

Именно так обратился к ним их Виктор.

— К-ллан Аркадик! — на тайном языке воскликнула Виктор Моргана.

Шум немедленно прекратился, словно растворился в окружающей темноте, и по низким ступеням к алтарю поднялись двое — сама Виктор и ее супруг, Томас Роф. Площадка, на которую они ступили, была вытесана из черного камня, изрытого бесчисленными когтями в течение многих-многих лет — нынешняя Церемония Превращения была для клана далеко не первой.

В самом центре окруженной кольцами каменных скамей Ямы, где без труда разместилось более полутысячи Аркадик, покоясь своим основанием на приподнятом над полом диске двадцати футов в диаметре, известном как Высшее Сердце, возвышался алтарь. Рядом с ним располагался второй каменный диск, Низшее Сердце, восьми футов в диаметре и толщиной в четыре, по образующей которого шли барельефные изображения сплетенных колец и раскинутых крыльев Тарла Дэйвида, первого Виктора клана. На втором диске, перед которым в данным момент замерли Моргана и Томас, находился третий диск, носивший имя Разбитого Сердца, поперек которого, распятая серебряными цепями за руки и за ноги, распростерлась жертва.

Это был Мартин.

Он не выглядел особенно напуганным и не делал никаких попыток освободиться от цепей. Мартин сделал то, о чем просила его маленькая сестричка — он стал человеком. Половинник думал, и постепенно в его голове созрел план. Все, что сейчас было необходимо — это дождаться подходящего момента и отвлечь внимание присутствующих. И Мартин почему-то был уверен, что этот момент вот-вот наступит.

Окончательно успокоившись, он принялся наблюдать за развитием дальнейших событий. Виктор Моргана стояла у Низшего Сердца, воздев руки над Мартином, которому предстояло сыграть роль ритуальной добычи. Рядом с ней находился ее супруг, сжимавший в руках Ловушку Серебряной Смерти. Сын Виктора держался несколько сзади; в руках у него был шест, на который Моргану и Томасу предстояло сбросить свои одеяния.

В воздухе повисло тяжелое, выжидательное молчание.

Затем Виктор громко произнесла ритуальную фразу начала Церемонии:

— Тайр йу лиисти!

Роф поднял Ловушку Серебряной Смерти вверх и, повернувшись к собравшимся, медленно свел ее футовой длины когтеобразные крючья воедино. Никто из присутствующих не шевельнулся — все ждали жертвоприношения. Но Мартину хорошо знал, как именно проходит Церемония. Первой фразой — Призывом к охоте — Виктор дала понять членам клана, что охота началась. Поскольку ритуальная добыча, прикованная к жертвенному камню, двигаться не могла, охотникам клана также не позволялось шевелиться, как бы того им ни хотелось. Однако Мартин решил напрочь отказаться играть роль борющейся жертвы и лежать тихо, лишая таким образом присутствующих традиционного удовольствия наблюдать агонию обреченного, оставаясь при этом в полнейшей неподвижности.

Затем должно наступить время Обращения к Ловушке, при котором ритуальная жертва помечалась Кристаллом Превращения.

— Варл к’ел йу солин! — провозгласила Виктор. Половинник не двигался, и члены клана не откликнулись на призыв.

Затем Мартин почувствовал вибрацию, шедшую откуда-то из глубины Низшего Сердца. Послышался звук трущихся друг о друга каменных поверхностей, и среди собравшихся пробежал безмолвный трепет благоговейного ужаса: позади Разбитого Сердца, из глубины Высшего Сердца, сквозь печать Низшего Сердца поднимался Кристалл превращения Аркадий.

Даже половинник содрогнулся, когда древнейший артефакт появился из своего тайника. Мартину доводилось видеть изображение Кристалла, слышать его описание из уст очевидцев, и однажды ему в руки даже попалась фотография реликвии. Но истинное великолепие камня потрясло его, и половинник ощутил силу его могущества, как реальную, так и символическую.

Сам по себе Кристалл практически не имел цены и обладал формой неправильной многогранной сферы диаметром в добрый фут. Он был установлен на тонком диске чистейшего золота клана Лучей, искусно повторявшем все неровности поверхности гигантского кристалла, а сам диск покоился на подставке, образованной коленопреклоненными фигурами Первой Четверки.

Эти фигуры поразили Мартина. Небольшие металлические скульптуры казались настолько реальными, что создавалось впечатление, будто живые существа, уменьшившись в несколько раз, навеки застыли в каменной неподвижности. Двое из них, в человеческом обличьи, были изготовлены из серебра — мужчина и женщина, отличавшиеся редкостной красотой тел и динамикой поз. Отблески света на полированной поверхности металла, смертоносного для перемещенных, создавали иллюзию движения. Две другие фигуры, также мужская и женская, представляли собой перемещенных в их естественном обличьи, и были выполнены из чистейшего золота Лучей. Все четыре скульптуры, преклонив одно колено, соприкасались спинами, и на их плечах размещался золотой диск с Кристаллом Превращения.