Перемена - Страница 16

ту же сторону, куда проструились давеча беженцы. В дороге убеждает их Яков Львович итти прямо к нему, но вдова беспокоится, слишком далеко. Им тут по пути у богатого родственника, домовладельца, -- ближе к вещам и квартире.

Вечером нет электричества. Улицы черны. Безмолвные притушенные кинематографы, больницы, театры, только аптекарь в белом переднике, как ни в чем не бывало, стоит над весами и банками, приготовляя лекарства.

В доме богатого родственника заняты залы, ванная, девичья, бельевая, буфетная и летняя кухня. Беженцы, знакомые и чужие, заполнили комнаты, наскоро перекусывают из корзинок захваченной от обеда стряпней и, готовясь к ночевке, вынимают платки и подушки.

Родственник, старообрядец с серебряными очками на носу, в мягких, шитых руками домашних, шлепанцах, ходит по дому и всякому соболезнует от сердца. Жена и свояченицы угощают вдову с гимназистками сытным ужином. Хорошие люди, а все-таки с ними не близко.

-- Я говорил, что этим кончится. Бескровных революций не бывает, -- шамкает старообрядец, -- погодите, еще не то увидим. Жид сядет на престол.

-- Оставьте пожалуйста! -- вспыхивает учитель гимназии, -- евреи тут не при чем. Если б не разогнали Учредительное Собрание, не загубили святое дело революции...

-- Это и есть революция! -- не выдерживает Куся.

-- Молчи, пожалуйста, -- говорит ей тетка.

-- Если б не дали беспрепятственно вести безумную крайнюю проповедь, республиканский строй в России окреп бы и привился. Мы видим примеры из истории... -- разговор переходит на примеры.

Керосиновая лампа мигает, свет ущербляется. Далеко откуда-то с Дона внезапно слышен шум от снаряда, -- гулкий и широко раскатывающийся.

-- Тушите свет! Спать ложитесь!

И разно думающие, разно чувствующие люди склоняются, -- каждый на приготовленный сверток.

ГЛАВА V. Пули поют.

Как они поют в воздухе, как они часто стрекочут, словно горох, по мостовой, по стеклу, отскакивая и вонзаясь, как стонет в воздухе ззз -- стезя от зловещего их полета, об этом знают не только солдаты в окопах, об этом знают и горожане в подвалах.

Но чего не знают солдаты, это нежности к пулям в подростках, не убежденных примерами из истории. Целый день идет перестрелка по главной улице, целый день верещит, словно ярмарочная сутолока, пулемет с высокого дома на площади, не попадая. Сыплются пули о стены, залетают в районы, где прячутся беженцы, входят в стекло и расплющиваются в подоконнике.

-- Пулька, смотри, опять пулька! -- кричит Куся, подбирая теплую штучку, -- спрячу на память, подарю Якову Львовичу!..

-- Прочь от окон! -- раздраженно кричит старообрядец, -- чему радуетесь? Людей бьют, а вы рады, как собачата.

Лиля и Куся радуются. Они не слушают старших. В полдень, когда перестрелка утихла, Куся глядит из полуоткрытых ворот, где домовая охрана поставила семинариста с армянским, несвоевременно густо обросшим лицом. стоять три часа, сжимая ружье монте-кристо, -- глядит на торопливо бегущих серых солдат и кричит имОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com