Перелетная птица 2 (СИ) - Страница 10

– Цуругу оставили по левому борту, скоро покажется озеро Бива, а вот и оно на горизонте, прямо по курсу.

– Может быть, ты поспишь, пока есть время? У нас будет напряжённый день и важные смотрины. Очень придирчивые смотрины, смею заметить. Время для отдыха есть, необходимости находиться тут вдвоём нет никакой.

– Хорошо, Алекс. Ты, как всегда, заботлив и внимателен… Спасибо!

Агата ушла к дивану, а рядом возник Тоширо:

– Дозволите присутствовать, Александр Вениаминович?

– Занимайте место второго пилота, Тоширо-доно! Я хотел вас спросить, впрочем, если это секрет, можете не отвечать.

– Задавайте любой вопрос, я отвечу с полной откровенностью. Если я не смогу ответить, то скажу почему.

– Японцы не могут произносить звук Л, а в вашем исполнении он звучит легко и непринуждённо. Скажу честно, я бы вас принял за своего соотечественника из Якутии или Чукотки, всю жизнь прожившего среди русских. Вас обучали по какой-то особенной методе?

– Представьте себе, да. У моего господина служат несколько русских, принявших подданство Японии, они занимались со мной, а другие люди в это время помогали, стимулируя память. Некоторые их процедуры были весьма приятны, а другие – довольно болезненны.

«Вот так! – отметил для себя Александр – Откровенный ответ, несущий минимум полезной информации».

– Я спросил потому, что хотел бы изучить японский язык и при этом уложиться в минимальное время. Видите ли, я человек чрезвычайно занятой, и свободных минут в моём расписании довольно мало.

– Ах, вот в чём дело. – уже серьёзно задумался Тоширо – Сразу я ответить не сумею, но проконсультируюсь со специалистами. Обещаю приложить все силы для воплощения вашего желания.

Хонсю пересекли, что потребовало некоторых физических и душевных усилий – в коридоре между горами Китаяма и Нисияма их встретила локальная, но очень неприятная область турбулентности, так что Агату Третью изрядно поболтало, и ничего тут сделать было нельзя, потому что и собственная масса самолёта ещё слишком мала, и мощность двигателей невелика. Однако пробились, и вот под крылом заскользила гладь залива Исе. Александр поглядел в зеркало и убедился, что Агата спокойно спит, а болтанка её нисколько не обеспокоила. На выходе из залива повернули севернее: остался последний, самый лёгкий участок перелёта.

Перед посадкой Агата заняла своё место.

– Отдохнула?

– Да, отлично выспалась, спасибо. – улыбнулась она – Не думала, что перелёт так вымотает.

– Не обижайся, но работа лётчика всё-таки мужская. Короткие полёты и спортивный пилотаж для дам вполне по силам, но дальние перелёты всё-таки лучше оставить сильному полу.

– Пожалуй, ты прав. Но как же быть с кругосветным перелётом?

– А здесь я буду противоречить сам себе.

– Каким образом?

– Мы полетим вокруг света вместе. Иначе нельзя. Для многих женщин ты стала знаменем, да и нельзя забывать о борьбе за равенство женщин. И мужчины, глядя на тебя, легче воспринимают идеи гендерного равенства. Я, откровенно говоря, уверен, что вскоре после обретения равноправия, женщины примутся бороться за установление матриархата и ограничение прав мужчин.

– Ты шутишь? – удивилась Агата.

– Нет. Всегда и везде, где случалось противостояние, на компромиссе никогда не останавливались. Если одна сторона отступала, другая немедленно делала лишний шаг вперёд – такова уж наша природа. Но это забота будущих поколений. А сейчас я прекращаю дозволенные речи, и мы готовимся к посадке. Наши пассажиры готовы?

– Мы готовы. – отозвался посол Абэ, оказывается он слышал разговор – Если позволите, я выскажу своё мнение: достижение равенства между полами возможно, но нужно очень осторожно двигаться в этом направлении. И, если нетрудно, уточните: после посадки действуем по плану, или будут какие-то уточнения или изменения?

– Нет-нет, Хэйхатиро-доно! Никаких изменений не будет, разве что вы решите что-то скорректировать.

– Что вы, с моей стороны тоже поправок не будет!.

Агата Третья сделала круг над переполненным токийским ипподромом и пошла на посадку. Александр сосредоточился на управлении: сейчас крайне важно было остановить машину точно напротив императорской ложи. Тренировки, проведённые в период подготовки, дали результат, и Агата Третья остановилась в назначенном месте. Пока останавливались моторы, пока открывали входной люк, расторопные служители раскатали ковровые дорожки, установили и подключили микрофоны, доставленные в Японию загодя. Сюрприз – так для всех участников! Путешественники вышли из самолёта, встали в ряд. Император Японии тоже встал и вышел вперёд, к микрофону, тем самым оказывая великую честь гостям. Александр низко, по местной традиции, поклонился монарху и сказал в микрофон по-японски:

– Ваше императорско величество, народ Японии! Перелёт в честь дружбы русского и японского народа увенчался полным успехом!

Эту фразу, под личным руководством посла Абэ, он учил две недели и добился прекрасного результата: даже русский акцент в его речи почти не чувствовался.

Японцы очень сдержанные люди, и то, что другие народы выразили бы с невероятной экспрессией, на этом ипподроме прозвучало как умеренно громкое гудение. Император слегка поклонился и произнёс небольшую приличествующую речь, в финале добавив по-русски:

– Добро пожаловать в Японию!

Потом путешественников провели в императорскую ложу и усадили на места, всего на ступеньку ниже императорского помоста. На поле, к заранее подготовленным инструментам, вышел оркестр, и распорядитель объявил в микрофон:

– Когда в Москве наступит утро и известие об успехе перелёта достигнет Москвы, в присутствии Его Величества Императора России Ивана Седьмого, оркестр исполнит это же произведение, специально написанное в честь русско-японской дружбы присутствующим здесь организатором и первым пилотом перелёта Мамору-сэнсэй.

Александр встал и по-японски поклонился трону и народу.

Насколько он мог судить, звучание японского оркестра было ничуть не хуже петербуржского, а различные нюансы он мог оценить разве что на уровне «нравится – не нравится», всё-таки, музыкальная школа за его плечами – совсем не консерватория.

Потом императорская свита и почётные гости отправились в императорский дворец, что тоже являлось невероятным знаком почёта и уважения. Между прочим, автомобили, на которых ехала императорская свита, были производства «Полярной звезды», просто потому что более совершенных машин, чем «Амуры», в природе пока не существовало.

Александра и Агату разместили всё-таки не в самом дворце, а во флигеле, оборудованном по европейским канонам комфорта, впрочем, со значительными элементами традиционных для Японии интерьерных решений. Всё было так красиво и удобно, что Агата, забыв об усталости, немедленно осмотрела все здание и сама себе поклялась, что построит такой же домик в Петербурге, причём с таким же садиком, ручьём, прудом и мостиком. Александр только улыбался глядя на восторги жены, а сам собирался упасть и уснуть, потому что от усталости просто подкашивались ноги

Всё было хорошо, вокруг царила тишина и покой, но внутри Александра очнулась и пытливо потянула воздух носом звериная сущность Шолто Тавиша: где-то рядом запахло опасностью. Впрочем, непосредственной угрозы не предвиделось, пока можно не напрягаться.

К вечеру, когда чета Павичей отдохнула, их пригласили на приём в Зале Хризантем. Сопровождение составили пять красивых юношей в традиционных японских нарядах. Один шел впереди, показывая дорогу, а четверо двигались, заключив супругов в квадрат. Со стороны это, должно быть, выглядело очень красиво. И вот, когда процессия шла мимо какого-то храма, украшенного разнообразным оружием, начались ожидаемые неприятности.

Дорогу им заступил высокий и могучий воин в полном боевом облачении самурая. Он вытянул руку в сторону Александра и что-то гневно прокричал по-японски.