Перекресток судеб (СИ) - Страница 5

Но Акая заявила:

— Это же летний дождик, он теплый, полезный. От такого дождика только изнеженные девицы из дворцов простывают. А рыцарю даже холодный осенний дождь должен быть нипочем.

Поэтому она бегала, как в попу ужаленная, по лугу, собирала цветы и плела венки. У меня на голове уже красовался огромный сноп полевых цветов, и на голове Акаи тоже, так что третий венок достался корове, что стояла на обочине и меланхолично жевала траву, пастушонок лишь глянул на нас мельком и не стал даже голову подымать с травы. Он плел что-то вроде лаптей из лыка, и мы ему были не интересны.

– Деревня «Низовая», — сказала моя спутница, подбегая ко мне и показывая на небольшое поселение в низине. — Там живут хорошие кузнецы-оружейники. Мне кузнец в замке рассказывал. А еще тут ткачихи хорошие, но их мало.

– А там на холме что за строение, белое такое? — Спросила я, и ни капли не смущаясь, показала на непонятное сооружение пальцем. Акая во все пальцем тыкала и не смущалась. Так чего мне было смущаться?

– О-о-о, это храм Тихого пути. Его служители дают обет молчания и говорят, только когда творят свое странное волшебство. Ходят слухи, что при обряде посвящения им что-то делают с голосовыми связками, из-за чего им говорить просто нельзя становится. Опасно для окружающих, — затараторила довольная Акая, ей нравилось рассказывать о ее мире, она как будто была пьяной от свободы. — Служители тишины, ходят по миру и творят добро, помогают бедным, лечат больных, строят школы, но и свои белокаменные молельни тоже. Инквизиторы делают вид что «молчунов» не существует. А «молчуны» не вмешиваются в дела инквизиции. Их даже разбойники и убийцы не трогают. Все знают, обидишь служителя тишины, и боги покарают тебя самой позорной смертью. Так что, если встретишь человека в белой одежде и с медальоном в виде шестиконечной звезды на груди, знай это служитель тишины. Они не разговаривают, но замечательно могут изъясняться жестами, а еще у них есть специальные карточки, с помощью которых они могут общаться с людьми.

– А вон тот парнишка не служитель случайно? — спросила я, кивком указав на симпатичного брюнета в белых одеждах, сидевшего на небольшом обломке бревна и вытряхивавшем из мягкого кожаного тапка камушек.

– Он самый, — ответила Акая и, подбежав к молодому служителю, опустилась перед ним на колени, затем, коснувшись его ног кончиками пальцев, склонила голову.

Парень мило улыбнулся, погладил девушку по голове, и та счастливая, запрыгала на месте и, сделав большие глаза, взглядом указала мне на землю перед парнем. Я решила не рисковать и повторила действия Акаи. Парень погладил меня по голове и мне резко стало легче дышать, хмурое настроение исчезло, мои боль и обида из прошлого мира растворились в радостном настроении. Я, резко подняв голову, посмотрела в красивые, карие глаза служителя тишины. Он нежно улыбался, и глаза его были наполнены нежностью. Я вздохнула, и мне вдруг стало так легко на душе, что я тоже вскочила на ноги и оглядела мир вокруг меня.

Небо уже почти прояснилось, дождь кончился, трава на лугу была удивительно сочной и ярко зеленой, цветы разноцветно-душистыми, а лес с другой стороны дороги шуршал листвой и был совершенно не страшным. Я была в мире, о каком когда-то в подростковом возрасте мечтала. В родном мире меня никто не ждал и, возможно, там я действительно жила не своей судьбой, так может, мне не стоит так переживать о том, что я в чужом мире, может, стоит сделать этот мир родным, или найти тот, что станет мне родным. Акая рассказала мне о том, что параллельных миров множество и есть такие люди, что могут путешествовать из мира в мир. Может, и я смогу. Может, и у меня есть магические способности, а если нет, то я смогу найти себе какое-то другое занятие. Я смогу найти свою судьбу.

Служитель тишины поднялся с обломка бревна и постучал мне по плечу пальцем, привлекая мое внимание. Когда я на него посмотрела, он достал из кармана кусок белого плотного картона, на котором было написано: «Здравствуйте, меня зовут Бор Бар Барион, знаю, что имя у меня странное, но прошу вас над ним не смеяться, мои предки с островов, а там у всех имена странные».

– Здравствуй, Бор Бар Барион, — сказала я и улыбнулась, — У меня тоже имя странное для ваших мест. Меня зовут Полина Игоревна Синь.

Парень улыбнулся еще шире, провел ладонью над карточкой, и там появилась другая фраза: «Рад с вами познакомиться. Вы идете в деревню, или на постоялый двор?»

– На постоялый, — ответила за меня Акая и добавила, — меня зовут Акая, мы идем в Вековечный лес.

Парень на мгновение нахмурился, но потом снова улыбнулся, и на карточке появилась новая фраза: «Долгий путь, много людей встретить придется, а люди разные. Не боитесь неприятностей?»

– Не боимся, но опасаемся, — ответила ему Акая. — Но у нас другого выбора нет.

«Тогда я благословляю ваш путь и, надеюсь, Тишина вам будет заступницей», — прочитали мы на карточке, а потом надпись поменялась на «Позвольте мне проводить вас хотя бы до постоялого двора, места здесь тихие, селяне неплохие, но в последнее время чужаков встречаться стало много».

– Если вам нетрудно, думаю, это будет просто замечательно, если вы нас проводите, — ответила я «Молчуну», и Акая меня поддержала тем, что взяла парня под локоток и мы зашагали втроем по уже подсохшей дороге.

Луг справа сменился темным и мрачным лесом. Огромные деревья были кривыми и страшноватыми, поросшими мхом. В воздухе появился знакомый запах болот. Солнце почти не пробивалось сквозь листву, и я была очень рада тому, что Бор Бар пошел с нами.

Даже неугомонная Акая притихла, она прислушивалась к звукам леса и то и дело хваталась за кинжал, что висел у нее на поясе.

Вскоре мы увидели слева от дороги широкое болото, над которым не по погоде клубился туман, он поднялся на высоту колен и создавал жутковатую атмосферу, несмотря на то, что на голубом небе сияло солнце. Вдруг служитель тишины резко остановил нас и потащил в кусты, мы и пискнуть не успели, как оказались лежащими в зарослях каких–то ягод. А парень показал на мрачную черную фигуру женщины, шедшую по болоту. Ее черные одежды, казалось, были сотканы из дыма. На густых черных волосах был терновый венок с тремя цветками ярко-красного цвета, а на шее висело небольшое украшение, сияющее как яркая звезда. Она шла и тихо пела печальную погребальную песню.

– Кто это? — Едва слышно прошептала я.

– Мороша! — Восторженно прошептала в ответ Акая. — Она дочь богини Люты зимней и простого смертного мага. Мороша приходит за душами клятвопреступников и убийц-мучителей, она забирает души мужчин, что издевались над женами, сестрами и дочерями, она забирает души матерей, что убили своих детей! Ей молятся женщины, чья жизнь беспросветна. Встретить ее на своем пути к удаче, но лучше ей не показываться, она может как наградить, так и покарать. Говорят, иногда она откликается на зов женщин и избавляет от беды, но в обмен забирает у нее способность рожать…

Акая зажала себе рот, и мы, затаив дыхание, увидели, как Мориша резко повернулась в нашу сторону и наклонив голову направо, как будто прислушалась к лесу. У нее было красивое лицо, нежные черты лица, но вместо глаз были пустые глазницы, и это было очень жуткое зрелище.

– Она вырвала себе глаза, чтобы не видеть, что творят люди, и поклялась вечно оплакивать грешные людские души, — благоговейно пробормотала Акая, когда Мороша снова развернулась и пошла дальше, туман потек вслед за ней, и мы вздохнули с облегчением.

Бор Бар подергал нас за рукава и показал свою чудо карточку, на которой было написано: «Чтоб призвать Морошу, нужно пожертвовать свою кровь, но, если она откликнется, ты должна ей будешь одно желание, и пока ты его не выполнишь, будешь ее должницей. Поэтому лучше ее не призывать. Кто знает, что она пожелает!»

Мы согласно кивнули и не торопясь выбрались из кустов. Акая выглядела так, будто встретила своего кумира, и я поняла, что она не раз молила Морошу об избавлении от нежеланного мужа.