Перекресток судеб (СИ) - Страница 32

– Хорошо, не буду, — пообещала я и спросила, — вы мне поможете?

– В чем именно? — спросила Мороша, обходя меня по кругу, и рассматривая как диковинку на витрине магазина.

– Мои друзья, их надо освободить, и нам нужно выбраться из рук Тарима, — быстро сказала я и затаила дыхание, в ожидании ответа.

– А еще ты пожелаешь наказать Тарима, — твердо проговорила Мороша.

– Да, я очень хочу наказать Тарима, — подтвердила я, и Мороша широко и кровожадно улыбнулась.

– Хорошо, — медленно, растягивая гласные произнесла она и улыбнувшись подошла поближе, и я почувствовала запах сушеных трав и карамели. — Тогда поговорим о цене моей помощи.

– Что ты хочешь? — спросила я.

– Моя сестра, — снова печально ответила Мороша. — Много лет назад люди пленили ее и поместили туда, где я не могу ее найти и спасти. Моя сестра не такая как я, она была доброй и наивной, вся в отца. Она наделена большой магической силой и почти не унаследовала силы нашей матери. Поэтому людям и удалось ее пленить. Она должна охранять тот самый амулет, ради которого были собраны души, что сейчас в тебе. Ты освободишь мою сестру и унесешь амулет из нашего мира, тогда я помогу тебе.

– Я так и так собиралась это сделать, — с облегчением ответила я и улыбнулась Мороше.

– Не все так просто, в древе девяти ведьм моя сестра провела слишком много времени, она может погибнуть, если ее просто пробудить. Тебе придется пожертвовать частью своей души, чтобы освободить ее, — тихо, почти шепотом сказала Мороша, и я напряглась.

– Как это, отдать часть своей души? — изумленно спросила я.

– На месте разберешься, — улыбнувшись, ответила Мороша и пошла к двери, — А сейчас я пойду и освобожу твоих друзей, а ты ступай и спаси своего друга рыцаря. Он, конечно, когда-то был мерзавцем и подонком, я бы с удовольствием забрала его, но он по-настоящему раскаивается в содеянном, и потому я не вправе к нему прикоснуться. Он в северной башне, просто освободи его и больше не связывайся с ним, он хоть и раскаивается, но остается сыном своего отца и никогда не станет достойным мужчиной.

Я не успела ответить, запертая дверь слетела с петель и, ударившись о противоположную стену, с грохотом упала на пол, а Мороша грозной карающей стихией понеслась наводить ужас на обитателей замка и освобождать моих друзей.

Осторожно выглянув в коридор, я увидела стражника, стоящего на коленях и самозабвенно молящегося, под ногами у него была лужа и я, поморщившись, обошла перепуганного мужика и пошла по коридору к лестнице, ведущей наверх к выходу из подвала.

То там, то тут в крепостной тюрьме герцогов Алонтрийских раздавались крики ужаса и боли, мужчины метались по тюрьме, надеясь найти место, где можно было бы спрятаться от гнева Мороши, кто-то сумел сообразить и открыл ворота, и многие уже покинули крепость. Я, не торопясь, шла по пустому двору и слегка улыбалась, наблюдая за тем, как в окне третьего этажа центрального здания метался Тарим, пытавшийся безуспешно разбить окно. Герцог явно был в ужасе и, неожиданно замерев, он повернулся лицом к тому, кто вошел в его комнату, а потом комната наполнилась черным туманом, и все услышали долгий и протяжный вопль ужаса.

В северной башне дверь была открыта, и в ней никого не было, я позвала Сарима, но он не ответил, и тогда я решила, что так даже лучше, не придется с ним разговаривать. Я не хотела его видеть.

Поэтому я развернулась и уже хотела пойти искать Акаю и Захара, как увидела подругу, одетую в серую рясу инквизитора и Захара, по-прежнему полуголого и опирающегося на девушку. Его нога была наспех перебинтована, и он с трудом шёл.

Я подбежала к друзьям и помогла Захару опуститься на землю.

– Поля, у тебя в сумке был маленький красный кристалл, достань его, — велела мне Акая, она быстро разматывала уже окровавленные бинты. — Надо быстро привести ногу в порядок, пока не начались последствия от раздробления кости!

– Сейчас, я найду только! — ответила я, вытряхивая из сумки все ее содержимое, все свои кристаллы я положила в ту самую шкатулку, в которой когда-то хранились души добровольцев, и как только нашла ее тут же открыла, и, достав кристалл, передала его подруге, а шкатулку положила позади себя.

Акая быстро активировала кристаллик, и он начал парить над раненой ногой, восстанавливая поврежденную кость и мышцы, кожу и сухожилия. Постепенно Захар перестал потеть и часто дышать, боль отступила и парень, вздохнув с облегчением, закрыл глаза.

Я решила собрать свои вещи в сумку и, потянувшись за шкатулкой, обнаружила, что ее нет на месте. Резко обернувшись, я увидела Сарима, он держал шкатулку и рассматривал ее.

– Сарим? — позвала я задумавшегося рыцаря.

– Знаешь, тебе стоит быть осторожней, ведь эта шкатулка — единственная вещь, которая может привести тебя к поражению, — тихо произнес он, водя пальцем по узору на крышке шкатулки и у меня по спине побежали ледяные мурашки. — Если знать, как, то можно вернуть все души в шкатулку, это было сделано на всякий случай, если бы страж решил пренебречь своими обязанностями.

Сарим все водил пальцем по рисунку, а я чувствовала, как активируется обратное заклинание. В этот момент во дворе крепости появилась Мороша, и она медленно пошла к Сариму. Он неожиданно замер и посмотрел мне в глаза, он сомневался, он не знал, как ему быть, и сейчас решалась его судьба. Неожиданно он решился и, слегка улыбнувшись, протянул шкатулку мне.

– Вам нужно бежать отсюда и как можно скорей, — твердо и уверенно произнес он, и Мороша за его спиной подмигнула мне и исчезла. — Я открою вам портал, он приведет вас в жуткую глушь, это будет заброшенный храм Тишины вблизи города Турин. А мне нужно найти отца и вернуть ему герцогство.

Глава десятая

30 июля того же года. Заброшенный храм Тишины в лесах королевства Лин-Си-Тон

Нам нужно было передохнуть, успокоиться и прийти в себя. За те дни, что я провела в мире Тон-Тон, произошло столько событий, что я уже вымоталась до предела. Акая и Захар тоже нуждались в отдыхе, их измученные тела и напряженная психика могли не выдержать такой гонки, и я решила пора передохнуть. В заброшенном храме Тишины были все условия для отдыха, крыша над головой и нормальные кровати. Даже нашлись несколько одеял и кувшины с маслом, вином и зерном. Благодаря магической консервации продукты не испортились, и голод нам не грозил. Мы спали, ели и в основном молчали. Акая и я занимались тренировками, Захар вместе с нами читал те книги, что мы нашли в храме, и те, что мы взяли с собой. Мы говорили по вечерам о всяких пустяках или обсуждали прочитанное и не касались темы Сарима и того, что произошло в тюрьме. Никто из нас еще не был готов говорить о боли и разочаровании.

К тому же в моей душе поселился червячок сомнений и грыз мои мысли, и решимость медленно, по крупице таяла, но все же он мучил меня. Я стала уходить от друзей в лес, давая им возможность побыть наедине.

Лес был светлым, пронизывающие лучи солнца сквозь листву создавали прекрасные картины. Я ходила часами и просто любовалась красотой природы вокруг меня, но всегда почему-то приходила на одно и то же место у небольшого оврага, за которым начиналась заросшая полевыми цветами поляна. Там лежало большое поваленное дерево, сумевшее выжить и росшее теперь лежа. Несколько веток были обломаны и создавали очень удобное пространство, где можно было сесть и, удобно опершись о ветки, посидеть и подумать.

Каждый раз я доставала карточку Бор Бара и надеялась прочесть на ней хоть что то, но на ней был лишь красиво выведенный узор. Я рассматривала его и думала о том, кто были мои друзья, кто есть я, и чего я на самом деле хочу от жизни. Кто я? Этот вопрос мучил меня, и я не находила ответа. Готова ли я пожертвовать частичкой своей души ради сестры Мороши, и хочу ли я покидать этот мир? Еще я сомневалась в том, стоит ли просить друзей идти со мной. Здесь их мир, здесь их родина, и у них есть мечта, к осуществлению которой они приложили уже столько усилий. А ведь если я позову их с собой, они наверняка пойдут за мной. Скажут, что мечта их может и подождать, и пойдут неведомо куда и неведомо зачем.