Перекресток судеб (СИ) - Страница 18

Мы с Акаей переглянулись, и она шепотом меня спросила:

— Все еще хочешь тут у нас остаться?

— В моем мире эти темные и смутные времена никогда и не кончались. Всегда есть какая-нибудь война или кризис, или холодная война и снова кризис. Так что пока я абсолютно уверена, что не хочу возвращаться в родной мир, — ответила я и, посмотрев на Сарима, спросила его:

— А вы, благородный рыцарь, как вы думаете, что происходит?

— Древнее зло пробуждается! — буркнул он мне в ответ и ушел в свою комнату отдыхать.

С нами гулять по городу он не собирался, а потому сбежал от меня под защиту толстой деревянной двери своей комнаты. Акая и Захар делали вид, что не замечают, как я старательно довожу рыцаря, постоянно прикасаясь к его рукам, и как я постоянно сажусь так, чтобы прикасаться к нему локтем, или коленом и, как он с трудом сдерживается, чтобы не отсесть от меня подальше, а уж когда я завела речь о том, что нам нужно купить и нижнее белье, бедный рыцарь жутко покраснел и заявил, что с нами не пойдет. Я над ним смилостивилась и отпустила отдохнуть от моего присутствия в его жизни. А вот Захар, как простой деревенский парень, ни капли не смущался того, что его под руки держат две девушки, и гордо шел по дороге к лавкам с одеждой и обувью. Его мы, кстати, тоже приодели. Удобный дорожный костюм и ножны для его ятагана мы нашли сразу, и скажу я вам, одеть этого красивого и очень статного мужчину в дорожный костюм было прекрасной идеей, а когда его длинные волосы были слегка подстрижены и заплетены в замысловатую прическу, какую носят обычно состоятельные горожане, то мы стали ловить на нашем кузнеце восхищенные взгляды горожанок и завистливые взгляды в нашу сторону, а некоторые девушки даже фыркали нам вслед, думая, что Захар заслуживает более подходящих спутниц, чем две оборванки с растрепанными прическами и в запыленной запачканной одежде. Но когда мы вошли в одну из лавок для состоятельных горожанок, наступил наш час. Мы провозились с покупками больше четырех часов, и вот уже по городу шли один разнаряженный симпатичный и очень плечистый господин, и с ним две его спутницы, счастливые от обилия покупок и разодетые в красивые шелковые платья, а в свертках, что нес за нами помощник портнихи, были удобные дорожные костюмы для нас. Главное, поверх них легко можно было одеть броню.

День выдался замечательный, мы пообедали в гостевом зале трактира и полакомились местными пирожными, а потом в зал вошел Бор Бар, и мы увидели на нем чистую новую одежду служителя Тишины, на его лице не было и следа побоев, он выглядел бодрым и счастливым. К тому же оказалось, что хозяин трактира был обязан ему жизнью и потому он не взял с нас ни копейки за ужин.

Даже появление хмурого Сарима не смогло испортить нам настроение, да и рыцарь, похоже, выспавшись, перестал постоянно хмуриться и строить из себя ворчливого старика, он развеселился и даже порадовал нас несколькими веселыми дорожными байками. Мы сидели за столом и радовались удачному дню, когда над городом раздался гул набата и все, вскочив на ноги вышли на улицу, чтобы узнать, что происходит.

— Эй, господин стражник, что случилось? — спросил хозяин трактира у подошедшего к толпе зевак десятнику из городской стражи.

— Опять головоруб объявился! — зло и возмущенно сказал десятник, принимая кружку пива из рук трактирщика. — Опять всю ночь будем прочесывать город и опять ничего не найдем!

Неожиданно набат смолк, а потом, сменив ритм, загудел снова, и все повернули головы к башням дворца градоправителя. На главном шпиле подняли флаг, и горожане вздрогнули, а многие женщины заголосили.

— Черный с синей полосой! — В ужасе сказал трактирщик и рассеянно посмотрел на десятника. — Да что происходит?

— Умертвия в городе! — Жестко сказал десятник и, оглядев собравшуюся толпу вокруг, провел ладонями по лицу, встряхнулся и заорал. — Ну, и чего встали⁉ Марш по домам и не высовывайтесь, у кого нет магической защиты, ступайте в трактир и чтоб носу на улицу не высовывали! До утра город в осаде!

— Что будем делать? — Спросила я у Акаи.

— Сама слышала, сидеть в трактире и дожидаться утра, — ответила мне подруга, она осмотрела крыши соседних домов и поморщилась. — Если что, мы тут как в колодце будем, особо не побегаешь. Вся надежда на защитную магию трактира.

— Да, место неудачное. — Согласился с подругой рыцарь и пошел в трактир, но, обернувшись, строго сказал:

— Что встали, марш броню одевать и вооружаться, магия магией, а умертвия — это вам не шутка! Особенно если их много, могут полгорода вырезать, пока с ними справятся! Будем защищать всех, кто собирается переночевать в трактире!

Паники не было, обитатели близлежащих домов пришли в трактир с оружием и запасом продуктов, детей отправили на верхние этажи, ставни на окнах не только заперли, но и заколотили досками, в дымоходах подняли решетки, а в подвале не только активировали магию защиты, но и расставили медвежьи капканы. Дверь в гостиный зал заперли на тяжеленый засов, да еще и решетки опустили с потолка. Трактир был готов к обороне, и теперь я поняла почему тут было столько защитной магии, трактир был местом сбора всех, кто не мог себе позволить эту самую магию.

И женщины, и мужчины и даже подростки с пятнадцати лет, все вместе готовились к обороне, столы и стулья были сдвинуты к стенам, пустующие комнаты на втором и третьем этаже заперты и заколочены. Все, кто мог магичить, разработали совместный план обороны, и я поразилась тому, как все были спокойны и уверены в том, что отстоят не только этот квартал, но еще и сумеют поутру найти того, кто натравил на город умертвиев.

А я сидела у запертого и заколоченного окошка и время от времени посматривала на улицу в маленькую щёлочку. Там было темно и тихо, лишь кто-то шаркал ногами и скребся о стену. Я всмотрелась в мрак ночи и вскрикнула, когда увидела мутно-красный глаз, заглянувший в щель и уставившись на меня.

— Они здесь! — пискнула я и отошла от окна.

Глава шестая

Ночь с 22 на 23 июля — трактир «Три поросенка Юлы». Город Осирион. Берег реки Лика

В трактире стояла тишина. Все напряженно вслушивались в то, что происходит на улице. Шаркающие шаги то удалялись, то возвращались, кто-то скребся в дверь, но когда на крыше раздался вой, все разом вздрогнули, и кто-то тихо заплакал, явно зажимая себе рот.

– Главное — не шуметь, — едва слышно прошептал трактирщик, — они нас не найдут, если сидеть тихо.

Мы и сидели, кто на полу, кто на стульях у стены рядом с камином, многие сидели на ступеньках, и все слушали, как кошмар и смерть развлекаются за стенами трактира.

Набат стих в одиннадцать вечера, резко, как будто он тоже боялся нарушить тишину. Но к полуночи из разных концов города стали раздаваться крики и какие-то хлопки. Кто-то все ближе и ближе подходил к трактиру, и я почувствовала откат магического потока. Кто-то уничтожал умертвиев.

Я не знала, откуда я знаю о магическом откате энергии, но я четко представила себе заклинание поглощения черного заговора подъема живых мертвецов, я даже могла назвать все потоковые узлы и специфику заклинания в полнолуние.

Вот энергопоток изменился, и уже те, кто пытался разрушить темное заклинание, вынуждены были защищаться, вот пролилась первая кровь, и умертвия, учуяв ее, стали агрессивнее и ринулись на магов. Бой с монстрами был быстротечным, и маги потеряли троих, им пришлось обезглавить товарищей и сжечь огненным заклятием тела, умертвия тоже сжигали, а потом маги пошли дальше, я вздохнула с облегчением, но неожиданно я почувствовала что-то более кошмарное и более сильное. Оно кралось по переулку к магам и атаковало молниеносно, никто не успел отреагировать вовремя, и маги погибли быстро, а их тела обезглавить и сжечь было некому, и вот уже они поднялись и зашаркали по переулку, ища новые жертвы.

Я сидела в углу у камина и, обхватив себя руками, заставляла себя молчать, не издавать ни звука, а мне хотелось кричать, но я усилием воли держала свой рот закрытым, я даже дышала медленно и глубоко, надеясь, что это поможет мне сдержаться. Бор Бар сел рядом со мной и обнял меня, в его глазах я прочла понимание моего состояния. Он погладил меня по голове и заставил прижаться к нему, от него исходила приятная и какая-то родная энергия, он был как будто частью меня самой, и от его присутствия мне становилось легче.