Передышка в Барбусе - Страница 21

– А кто бросит дальше, – сказал Мрак, – или попадет лучше… тот освобождается от учений. Остальных Щербатый будет гонять до седьмого пота. Договорились?

Аспард и Щербатый повесили уже и головы. Солдаты заорали преданно:

– Истинно говоришь, Ваше Величество! Все так и будет, как велишь!..

Мрак повернулся к Щербатому:

– Слышал?

Тот ответил угрюмо, голос был упавшим на дно самой глубокой и сырой могилы:

– Да, Ваше Величество… как скажете.

– Вот и хорошо, – сказал Мрак. – Я вот, бывало, смотрю на звезды, а они говорят, что тцар с народом должон договариваться, а не приказывать. Убеждением надо, убеждением!

Он встал на линию, снова взвесил дротик на руке. Поднял над плечом, держа глазами деревянный кругляш на противоположной стене. Во дворе было тихо, только кто-то из солдат не удержался, хихикнул. Аспард и Щербатый хранили мрачное молчание.

Мрак занес руку за спину, чуть отклонился, потом швырнул, добавляя к броску вес всего тела. Дротик прорезал воздух со свистом падающего с горы камня. Все видели его только что в тцарской длани, затем превратился на краткий миг в смазанную полосу, а затем раздался сухой треск. От деревянного круга откололся клин, выпал. Дротик вонзился… не в самую середку, правда, но зато как будто даже не просто в дерево, а, пронзив мишень, в камень.

В полной и мертвой тишине Мрак звучно отряхнул ладони. Звук был такой, будто постучали поленом о полено. Оглянулся. Аспард и Щербатый смотрят с отвисшими челюстями. Оба чем-то напомнили ему Хрюндю. Выпученными глазами, наверное.

Мрак сказал ласково:

– Приступайте, орлики. А ты, Щербатый, когда научатся метать… дай знать. Я приду и… ну, молот метну, что ли. Или с конем на плечах побегаю. Я люблю с народом по-хорошему. Правильный тцар не приказывает, а убеждает. Верно?

Аспард хлопал ртом, как выброшенная на берег крупная рыба. Щербатый пришел в себя первым. На испещренном шрамами лице проступила свирепейшая радость. Он посмотрел на солдат, как бог подземного мира смотрит на грешников, попавших к нему на веки вечные.

– Ну, ребятки, – произнес почти ласково, что выглядело страшнее любого рыка, – теперь приступим… Вы ж сами вызвались, убежденные вы мои, так что не взыщите…

Он посмотрел на расколотый деревянный щит, с великим почтением на Мрака. Мрак кивнул Аспарду.

– Пошли, что ли?

Начальник стражи семенил следом непривычно мелкими шажками.

В своих покоях Мрак привычно поискал секиру, вспомнил, что он – тцар, рухнул в мягкое кресло и указал Аспарду на кресло напротив.

– Садись. Да садись, садись!.. Что ты какой-то… Я ж еще шкуру с тебя живьем не сдираю… пока что? Так что садись. И вообще, давай глаголь, что тут пока творилось… Ну, пока я мудро и величественно оборзевал… обозревал, словом, лицезрел звездное небо и мыслил, мыслил, мать его, все мыслил и мыслил… О Высоком все да о Высоком, тут под ногами что именно накопошилось?

Аспард мялся, кряхтел, разводил руками. Лицо стало багровым, а глаза совсем несчастными и потерянными. На лбу выступили крупные капли пота.

– Ваше Величество! – взмолился он. – Да разве ж я должен такое говорить?

– А кто? – спросил Мрак.

– Спросите своих управителей. Они вам все-все расскажут.

– Соврут, – ответил Мрак убежденно. – Все здесь брешут, ты заметил?.. Ты тоже, наверное, но сейчас я спрашиваю не о твоем деле, а о делах тцарства вообще, об обстановке… так что тебе вроде смысла нет брехать, верно? Не ты ж виноват, не тебе и оправдываться?

Аспард вытер рукавом потный лоб. Вздохнул горестно. Похоже, он все-таки из тех служак, определил Мрак с жалостью, что дела государства принимают как свои. Живут ими, служат им, отдают им время, силы, здоровье, жизни.

Неслышно появился слуга, перед Мраком на столике возникли золотые кубки, один другого красивее, ярче, дороже. Полилось темно-красное вино, тонкий аромат пошел во все стороны, даже у Аспарда дрогнули ноздри. Мрак кивнул ему на кубок, взял другой, отхлебнул.

Терпкое вино приятно обожгло горло, прокатилось по пищеводу, горячим шаром опустилось в желудок. Аспард вздохнул, пальцы вздрагивали, когда взял драгоценный кубок.

– Пей, – велел Мрак, – здесь хорошее вино. Хотя я знавал и лучше. Ну, так как?

Через час он уже знал вкратце все, что творилось во дворце и за его пределами. Через два – знал подробно. За это время слуги унесли кубки и принесли другие, еще краше. Дважды приносили жареное мясо, изысканно приготовленных мелких птичек, печеную рыбу. Принесли было редких змей и по-особенному приготовленных ящериц, но Мрак отправил их обратно, к великому облегчению Аспарда.

Во время этого малого пира послышался уверенный стук в дверь. Появился массивный придворный, которого Аспард на приеме назвал Хугилаем. Не просто придворный, вспомнил Мрак, а главный управляющий. Хугилай вдвинулся в помещение, как огромная льдина в половодье. Стало тесно, он окинул стол цепким взглядом, слегка поклонился, ухитрившись при этом даже не наклонить голову, промолвил ровным механическим голосом, словно проскрипела тяжело груженная бревнами телега:

– Ваше Величество, пришло время приема послов.

Мрак вскинул брови.

– Ого, так я, выходит, на службе?

Хугилай поклонился, в ничего не выражающих глазах на миг промелькнула тень улыбки.

– На службе, Ваше Величество. Мы все на службе Отечеству. И нет от этой службы ни сна, ни отдыха.

Мрак проворчал:

– Догадываюсь… Помрем, и то заставят служить.

– Заставим, – согласился Хугилай спокойно. – Как служат Отечеству все ваши доблестные предки, Ваше Величество.

Аспард поспешно поставил кубок, он успел подняться раньше Мрака. Хугилай провел их обратно в тронный зал, где под стенами группировались немногочисленные придворные. Из числа тех, в кого уже не лезло в пиршественном зале.

Мрак опустился в тронное кресло, Аспард встал сзади и чуть справа. Хугилай кивнул церемониймейстеру, тот стукнул о пол металлическим посохом и провозгласил громко:

– Доблестный Маздон, посол Артании!

Трубы протрубили, дверь распахнулась. В зал вошел высокий, обнаженный до пояса мужчина. Седые волосы падали на плечи, лицо было суровым и неподвижным. На запястьях и предплечьях браслеты, а слева у пояса блестит отполированная рукоять боевого топора. Лезвие в кожаном чехле, но все же… Мрак, не двигая головой, повел глазами по сторонам. Ни у кого нет даже ножа на поясе.

Посол шел спокойно, Мрак исподлобья всматривался в его могучую мускулистую фигуру. Ни капли жира, все вытоплено упражнениями, скачкой, схватками. На теле множество мелких шрамов, вдоль правого бока шрам такой, что под ним явно перерубленные и заново сросшиеся ребра, под ключицей звездообразный шрам, понятно, стрелу засадили… Руки развиты метанием топоров и прочих нужных в хозяйстве вещей.

Посол подошел ближе, коротко поклонился. В Куявии это вообще не сочли бы за поклон, просто небрежный кивок соседу, но везде свои обычаи, Мрак всматривался в суровое лицо воина. Молодцы артане… Постарел рубака, сила уже не та, но головой ясен, вот и нашли ему дело, всяк куяв смотрит и думает с завистью: мне бы в его годы таким орлом… Да куда там, если сейчас вдвое меньше лет, а брюхо до колен, одышка, мышцы дряблые, и уже не то что на коня, за стол сажают под руки…

– Ваше Величество, – сказал Маздон сильным мужественным голосом, и Мрак как наяву увидел его на коне, как он отдает приказы конным отрядам ударить с фланга, зайти с тыла, топоры к бою. – Ваше Величество!.. Мы снова с жалобой на ваших людей, что творят бесчинства с нашими жителями на реке Песчаной!..

Мрак нахмурил брови.

– Привет, Маздон. Ты все так же крепок… Когда ты говорил со Светланой… ну, помнишь, предлагал встретить ее на перевале, у тебя на пальцах было три кольца. А сейчас четыре. Это что-то значит?

Посол вздрогнул, брови приподнялись. Мужественный голос чуть дрогнул, в нем появилась растерянность:

– Ваше Величество, я разговаривал с ней наедине…