Переделке не поддаётся - Страница 3

– Давай по мороженому и домой, – предложила Тина. – А то придётся отбиваться от твоих кавалеров.

На заразительные танцы подруги, словно бабочки на свет, всегда слетались любители двигаться под музыку. Лада засмеялась. Со стороны казалось: она довольна жизнью и веселится от души.

– А давай.

Заиграла медленная музыка. Подруг пригласили на танец. Тина первой увидела Филиппа с друзьями, его компания шумно ввалилась в ресторан.

«Черт, чёрт! Только его здесь не хватало. Никуда от него не скроешься».

Филипп помог красивой элегантно одетой девушке сесть на высокий стул. Все разместились у стойки бара.

Тина с облегчением выдохнула: «Вряд ли станут задерживаться, наверно, после своего ресторана отправились в поход по другим увеселительным заведениям города. Только бы Ладка не выкинула глупость, завидев соперницу».

Лада краем глаза приметила знакомую фигуру.

«Бывший женишок с новой невестой… – от неожиданности сбилась с ритма, в горле пересохло от волнения. – А девица хороша, – признала она с горечью.

Партнёр, уловив заминку, заглянул в окаменевшее лицо девушки.

– Вам плохо?

– Наоборот, – нежным голосом пропела Лада, неимоверными усилиями сдерживая рвущуюся наружу обиду и злость. – От вас у меня закружилась голова.

– Серьёзно? Тогда можно пригласить вас с подругой за наш столик?

– Мы уже собирались уходить. – Сердце Лады выбивало бешеный ритм, который совершенно не сочетался со спокойным тоном голоса.

– Тогда разрешите проводить вас. Меня зовут Антон.

– А меня Лада. Что ж, проводите.

Усевшись за столик, она отхлебнула из бокала шампанское – не почувствовала вкуса.

– Я расплатилась за ужин, – с нотой напряжения в голосе произнесла Тина, переживая за подругу.

– Вот и хорошо. Я дала согласие новому знакомому на проводы.

К столику приблизились партнёры по танцам.

– Разрешите, – Антон подал Ладе руку.

Она краем глаза наблюдала за Филиппом. Тот наконец заметил бывшую возлюбленную. Лада с болью увидела панику на его лице, он готов был испариться, исчезнуть, лишь бы с ней не встречаться. И этот страх до такой степени преобразил его облик, сделав жалким и ничтожным, что она вдруг ясно увидела истинное лицо Филиппа. Оно ей не понравилось настолько, что Лада ощутила глубочайшее разочарование не только в нём, но и в себе, и в своих чувствах.

Глава 2 Здравствуй, Белозёрск

Лада, положив голову на кисти рук, угрюмо смотрела на проплывающий за окном поезда пейзаж. Рассеянный взгляд Тины скользнул по яркой вывеске магазина, тут же исчезнувшего вдали.

– Китайцы уже и самовары выпускают, – буркнула Лада, не поднимая головы. – Никогда не знала, что для самоваров нужны запчасти.

Тина удивилась.

– Ты о чём?

– Только что видела магазин «Запчасти для китайских самоваров».

Тина засмеялась.

– Тебя надо срочно лечить от хандры. Знаменитая зрительная память крошки Стахий сейчас подкачала.

Лада хмыкнула недоверчиво.

– Не может быть. Я своими глазами видела вывеску на магазине.

– Как же. Смотрю в книгу, вижу фигу. Ту вывеску и я заприметила. На ней было написано «Запчасти для китайских самосвалов».

Лада оторопела, потом захохотала. Тина вторила заразительному смеху подруги.

– Надо же, запчасти для самоваров.

– Вам не требуется трубу, краник поменять? Или бока самовару начистить?– хихикнула Лада. – А знаешь, мне захотелось чаю из самовара. Никогда не пила.

Тина заколола растрепавшиеся волосы, непослушные короткие завитки тут же выбились из причёски, добавив миловидному лицу очарования.

– Попьёшь. У тётки имелся старый медный самовар, если, конечно, он ещё цел. Когда мне было девять лет, мы с мамой приезжали к ней в гости. Тётя Саломея ставила самовар в беседке, они подолгу беседовали, а я, набив карманы конфетами, отправлялась гулять на улицу.

Лада фыркнула и снова залилась смехом.

– Тётя Сало-мея…

– Эй! Нормальное еврейское имя. Бабушка Калерия дала его дочери по святкам.

Лада взвизгнула и захохотала в голос.

– Бабушка Кавалерия, назвала кровиночку Сало-имея.

– Тю, дурносмех. Твоё имя тоже можно исковеркать.

– Тётка еврейка?

Тина усмехнулась.

– Грамотейка нашлась. Как может тётка быть еврейкой, если оба родителя русские.

Лада хлебнула воды из бутылки, попыталась успокоиться. Немного истеричный смех клокотал в горле.

– Всё. Всё. А то помру, как Хулиан дель Кас-с-с-аль¹.

– Это как же? – поинтересовалась Тина, бросила взгляд на дисплей телефона. – Через полчаса приедем. Пора собираться.

– Он помер от смеха. Ой, ну и имечко у поэта, – хрюкнула Лада.

– Хватит! – прикрикнула на подругу Тина, видя, что смех подруги стал слегка истеричным. – Иди умойся.

Они вышли из поезда на крохотной станции. Лада успокоилась и теперь угрюмо поглядывала по сторонам. Небольшое здание из красного кирпича явно знавало лучшие времена, на крыше сохранились башенки, но их оконца зияли тёмными провалами, флюгер, изображающий паровоз, согнулся и поскрипывал под порывами ветра. Современные пластиковые окна изуродовали старинный фасад, придав ему вид молодящейся кокотки.

– И какого чёрта мы притащились в этот Белозёрск?

Тина, не отвечая, направилась к единственному окошку кассы.

– Добрый день, – обратилась она к кассиру. – Подскажите, как добраться до города?

Заспанная женщина зевнула, махнула рукой куда-то влево.

– За вокзалом на пятачке стоят маршрутки и такси.

Тина подняла сумку, тронула подругу за плечо.

– Лад, ты же всегда любила новые места. А этот город маленький, но древний, ему больше пятисот лет.

– А если бы ты не согласилась присмотреть за домом, пока тётя Сало-мея? – тут она не удержалась, хрюкнула, – ухаживает за Калерией?

– Пришлось бы маме брать длительный отпуск. Получается, нас как нельзя вовремя уволили.

Лада повесила маленькую сумку на плечо, оторвала от асфальта большую.

– А просто закрыть дом не вариант?

Тина замялась. Лада шлёпнула сумку на тротуар.

– Та-а-ак. Признавайся, в чём подвох?

– Тётке шестьдесят и ей всё время кажется, что дом без присмотра или ограбят, или подожгут, к тому же надо за хозяйством присмотреть. За молоком от козы покупатели приходят, – Тина двинулась вперёд.

Лада потащилась следом.

– Вот оно! Бесплатную рабсилу нашла. Слушай, – вдруг осенило её. – Кто присмотрит за домом в сентябре, когда мы уедем?

– Тётя вернётся. Похоронит бабушку и вернётся.

Лада оторопела.

– Чего? Как это похоронит? Откуда ей знать, что мать умрёт в определённое время?

Тина поставила сумки и вытерла вспотевший лоб носовым платком.

– Бабушка знает, потому и попросила старшую дочь приехать и побыть с ней последние дни.

– Бред. Твоя бабка экстрасенс?

– Нет. Она травница.

В глазах Лады загорелся интерес.

– А почему ты раньше мне ничего не говорила? А твоя мама тоже? А ты?

– У мамы изредка проявляется слабый дар. Она видит знаки смерти. Так его и другие внимательные люди видят. – Вопрос о себе Тина благоразумно проигнорировала.

– А тётя?

– Тётя если получится, примет дар от умирающей матери.

Лада поёжилась.

– Жуть. А что за дар такой?

– Бабушка лечила травами, иногда пропавшее добро отыскивала, на воров указывала.

– Как интересно. А ты вредина молчала.

Тина подняла сумку. Завернув за угол здания, они увидели с десяток такси и несколько маршруток. На вопрос Лады водитель ближайшего такси ответил:

– Улица Вишнёвая – самая дальняя часть города. За пятьсот тугриков довезу. Учтите, маршрутка туда не ходит, будете с сумками по грунтовке тащиться.

В десяти километрах от железнодорожной станции однообразная картина за окном машины, ровные поля, засеянные пшеницей, подсолнечником или кукурузой, сменилась на более интересную. Сначала появились небольшие рощицы, перемежающиеся всё теми же полями, но ближе к городу лес стал гуще и вскоре за окном стали мелькать разлапистые сосны, пышные лиственницы, высокие дубы и тонконогие осинки. Лада оживилась.