Передел - Страница 42

– Бедный мой муж, бедный муж, – повторяла Бетти, – возится с этой маркизой даже в медовый месяц.

Шофер тактично напомнил, что такова жизнь.

– Ее дома в Неми построены на моей земле, – объяснила Бетти. – Они – abusivo, и ей надо либо снести их, либо нам заплатить. Вот что они там обсуждают, и можете мне поверить…

В этот момент шофер подъехал к лавочке с сувенирами и спросил, не желает ли Бетти зайти. Она провела там некоторое время, купила платок и набор вышитых салфеток и изящно уселась обратно в машину, пока водитель придерживал перед ней дверь. На следующий день Мэгги отвезла Бетти в Женеву и высадила у аэропорта с билетом на Рим. Затем они с Лауро отправились в новый многоквартирный дом, где не было консьержки, зато рядом с входной дверью красовалась большая кнопка. Лауро позвонил, но ничего не произошло. Широкие стеклянные входные двери были заперты. Лауро принялся бродить туда-сюда перед подъездом, заглядывая в окна, время от времени снова нажимая на кнопку и посматривая на часы.

Мэгги, которой редко приходило желание что-нибудь объяснять, внезапно рассказала шоферу, что они ждут портниху, совершенно гениальную, но пока еще никому не известную. Разумеется, Мэгги просто обязана с ней встретиться.

Как жаль, сказал шофер, что портниха заставляет маркизу ждать. Спустя еще двадцать минут подъехал «пежо», из которого выскочили трое молодых людей и быстро направились к ожидавшему у подъезда Лауро. Лиц приехавших шофер не разглядел. Один из этой троицы нагло ткнул пальцем в машину, где сидела Мэгги, и что-то спросил по-французски. Водитель слов не понял, но звучал вопрос вполне по-хамски. Возможно, мужчине не понравилось, что за ним наблюдают. Так или иначе, он отпер дверь, а Лауро в это время что-то ему ответил, глядя на часы. Мэгги вышла из машины, обольстительно улыбнулась и прошла вслед за мужчинами в дом. Там она провела несколько часов, вернулась без Лауро. Они отправились в Венето, останавливаясь по пути, только чтобы перекусить, и еще один раз, неожиданно, в крошечном городке, где шофер, дожидаясь Мэгги, целый час провел на стоянке.

Шофер немного побродил вокруг. Насколько он понял, Мэгги никому не назначала здесь встречи. Но то, что предстало перед его глазами дальше, было вообще ни с чем несообразно: Мэгги стояла на блошином рынке перед прилавком и с невинным выражением на лице покупала груду отвратительных шмоток. Это барахло, очевидно, предназначалось для нее самой – каждую мерзкую тряпку она прикладывала к себе, чтобы получить хотя бы приблизительное представление о размере. Давно изношенная черная юбка, сбитые теннисные туфли, которые она не погнушалась померить прямо на улице, когда-то розовый платок, предназначенный, чтобы его носили вместо чалмы, и хлопчатобумажная блуза, неношеная, но очень дешевая, – все эти вещи были одна другой кошмарнее. Шофер тихо вернулся в машину и решил посидеть там. Мэгги не заставила себя ждать. Она скоро вернулась к машине легкой походкой, с сияющим лицом и с кипой жутковатых тряпок в руках, которые даже не удосужилась завернуть.

Шофер молча взял у нее одежду и положил в багажник, сказав:

– Вам стоит оставлять сумочку мне, пока ходите за покупками, маркиза. Дурных людей везде хватает.

Мэгги схватилась за сумочку, порылась в ней, но все оказалось на месте. Они покатили дальше.

На следующий день, ближе к закату, Мэгги решила остановиться в Венеции, чтобы отдохнуть и перекусить. Покинув машину с шофером у пирса, она наняла катер и назвала адрес модного бара. Затем маркиза вернулась, приказала катеру подождать и потребовала у шофера свеже-купленное старье, которое тот, прежде чем отдать, со стыда завернул в плед. Мэгги снова понеслась к тому же бару. Когда она вернулась, то так мало отличалась от бродяжки, что поначалу шофер ее не узнал.

– Маркиза! – воскликнул он наконец.

– Я переоделась в дамской комнате, – жизнерадостно объяснила Мэгги. – Ну как, страшно выгляжу? Я решила разыграть мужа.

Когда они подъехали к вилле, уже стемнело.

– К черному ходу, – приказала Мэгги. – У меня есть ключ.

Озадаченный шофер объехал виллу кругом и остановился у громоздких задних ворот, которые вели к конюшням, розарию, огороду при кухне и к черному ходу.

– Позвольте, маркиза, я вас провожу, – предложил водитель, достав из бардачка фонарик. В голове роились отрывочные мысли-воспоминания о балах-маскарадах, и он, сделав себе мысленный выговор за недостаточно тонкое чувство юмора, решил проникнуться духом предстоявшего мероприятия.

Пока он светил фонариком, Мэгги набросилась на ворота с ключом. От первого же прикосновения к замку раздался страшный шум: лай собак, женские крики, мужские голоса, выкрикивавшие разнообразные непристойности и громче всего: «Ladri, ladri! Polizia!» (Это означало: «Воры, воры! Полиция!») Мэгги тоже завопила. С крыши на ворота уставились невесть откуда взявшиеся прожекторы. Любимец Берто, далматинец Павочино, рванулся к воротам, почти заглушая шум завываниями.

Светопреставление шло своим чередом, а шофер тем временем запихнул Мэгги в машину, на переднее сиденье рядом с собой, и на полной скорости рванул к главным воротам. Там он остановился и вышел, чтобы позвонить в дверь.

Здесь их поджидал Павочино, оглашая окрестности громогласным лаем. Вскоре пес узнал Мэгги и принялся махать хвостом. Маркиза сидела в машине и ждала развязки событий. Подъехала полицейская машина, затем вторая.

Берто и Гильоме, оба с ружьями, подоспели к разгару событий. Полицейские уже успели надеть на Мэгги наручники и заломили шоферу руки за спину.

– Берто, это я! – крикнула Мэгги.

– Где ты, Мэгги? Я тебя не вижу! – крикнул он в ответ. – С тобой все в порядке?

– Нет! – ответила она.

Полицейские, не понимавшие по-английски, уже посадили ее в свою машину, вокруг которой, радостно гавкая, принялся прыгать Павочино.

Внезапно сигнализация стихла. Гильоме осторожно отпер ворота, не опуская ружье. Затем, глядя на совершенно счастливого Павочино, он медленно подошел к машине, в которой смирно сидела Мэгги, прикованная к двум дородным карабинерам.

Сначала дворецкий не узнал ее и едва поверил своим ушам, когда она опять позвала:

– Берто!

– Это моя жена, – сказал Берто. – Мэгги, о чем ты думала? Ты включила новую сигнализацию и переполошила весь полицейский участок! Что случилось?

Вскоре Мэгги отпустили, а шоферу налили бренди. Полицейских пригласили в дом и долго перед ними извинялись. Они отказались пить на посту, зато смущенно поглазели на убранство гостиной.

– Я нарядилась нищенкой, – заявила Мэгги на лучшем итальянском, который умела изобразить, – потому что я и есть нищенка. Я разорена и хочу, чтобы все это знали.

Берто, на секунду озадаченно задумавшись, перевел это на полноценный итальянский с некоторыми исправлениями. В частности, он объяснил полицейским, что маркиза просто хотела пошутить и не знала о сигнализации.

И Берто еще раз извинился, долго и прочувствованно. Полицейские ушли, а маркиз так и стоял, глядя на чумазую жену, красивую и как никогда полную сил.