Перебирая формы - Страница 7
Осознав, что сегодня она ничего больше не добьется, Бианта задула лампу и забралась под одеяло. Голова ее буквально раскалывалась от боли, но под сомкнутыми веками по-прежнему ярко горели три слова: Симметрия, Патология, Бесконечность.
6
Когда несколько дней спустя Бианта бесцельно блуждала по коридорам замка, пытаясь отделаться от навязчивых мыслей о возможном смысле Пророчества, ей повстречалась леди Иастр.
— Они вернулись, — негромко сказала она, тронув Бианту за плечо. — Я подумала, ты захочешь их встретить…
— Кого — их? — слабо удивилась Бианта, все еще во власти собственных размышлений.
— Твоего сына и других — тех, кто уцелел в сражении у моста Сильвербридж.
«Тех, кто уцелел…» — Бианта закрыла глаза и обхватила себя руками за плечи, пытаясь унять дрожь.
— Ах, если бы демоны оставили нас в покое! — непроизвольно вырвалось у нее.
Леди Иастр грустно кивнула.
— К сожалению, это вряд ли случится. Я слышала, Император хочет сам вести свои войска на штурм Эвергарда. Ну, идем же…
— Я не могу, — проговорила Бианта, чувствуя, как весь огромный замок начинает медленно вращаться. Он кружился все быстрей и быстрей, и из серых каменных стен глядели на нее голодные, налитые кровью и злобой глаза. — Передай ему… передай Мартину: я рада, что он вернулся.
Это было единственное, что пришло ей в голову — единственное, что она хотела и могла сказать сейчас своему сыну. Трагизм их общего положения дошел до нее в полной мере, и мысли Бианты вновь обратились к Пророчеству.
— Но послушай же! — воскликнула леди Иастр, однако Бианту ничто уже не могло остановить. Чуть ли не бегом она бросилась в свою келью, где ждали ее магические манускрипты.
Некоторые подробности сражения у моста она узнала, прислушиваясь к обрывкам разговоров за общей трапезой, к перешептыванию слуг. Император, очевидно, не на шутку разозленный упорством жителей Пограничья, не просто покинул свой дворец, но и лично принял участие в битве. Это, впрочем, не слишком удивило Бианту — чего-то подобного следовало ожидать. Встревожило ее другое. Один из герольдов упомянул, что Император поражал бойцов Пограничья не мечом, а своим кошмарным жезлом со «змеиным глазом». Насколько было известно Бианте, магический жезл или скипетр, который был не просто оружием, но и символом могущества демонического владыки, ни при каких обстоятельствах не должен был покидать пределов Империи. Тот факт, что Император использовал его в бою, мог означать только одно (а при мысли об этом Бианте едва не стало дурно) — демоны уже считают Пограничье своей территорией. По свидетельству очевидцев, магический жезл превратил воспетый во множестве баллад серебряный мост Сильвербридж в пригоршню бурой ржавчины и гнилых бревен, после чего армия демонов двинулась дальше к Эвергарду.
Готовясь к долгой и трудной осаде, лорд Вьетрэ распорядился отправить на восток тех, кто не был необходим при обороне замка, а также женщин и детей. Все остальные были готовы сражаться. И умереть, как считала Бианта. Та же мысль, похоже, владела многими. Учебные бои между солдатами, которые она наблюдала из окна кельи, становились все более ожесточенными, а слуги перестали улыбаться и сплетничать. Бианта и леди Иастр тоже не играли больше ни в шашки, ни в рифмы, решив, что сейчас это было бы неуместно, хотя Бианте иной раз и хотелось как-то отвлечься от мрачных мыслей и напряженной работы.
Мартина она видела всего несколько раз, да и то мельком. Бианта, впрочем, не могла не заметить, какую печать наложили на него усталость и тревога. Его лицо осунулось и почернело, щеки ввалились: казалось, он пережил ужасную пытку, от которой до сих пор не оправился. Чисто по-матерински Бианта жалела сына, однако утешить его ей было нечем. Пророчество по-прежнему хранило свою тайну, и Бианта казалась себе беспомощной и никчемной. Наверное, Мартин, в свою очередь, о чем-то догадывался, поскольку старался как можно реже попадаться матери на глаза.
Неприятельская армия приближалась, и наконец настал день, когда, стоя на площадке одного из бастионов, Бианта смогла различить на горизонте оранжевое зарево лагерных костров и голубоватый блеск магических молний. Напряженная атмосфера в замке сгустилась еще больше; не слышно было шуток и смеха, а в редких разговорах звучали нотки отчаяния и покорности судьбе.
Однажды утром Бианту разбудил пронзительный рев боевых труб, и она поняла, что осада Эвергарда началась. Торопливо одевшись и не сказав никому ни слова прощания (хотя кое-кто и попрощался с ней, боясь, что сегодняшний день может стать последним в их жизни), она заняла свое место на крепостной стене и с мрачным удовлетворением следила за тем, как лучники посылают стрелу за стрелой в атакующие порядки демонов. Потом в тылу демонского войска вспыхнула и поплыла к замку магическая шаровая молния, и лучники схватились за щиты, чтобы отразить нападение, а Бианта поддержала их своими заклятиями. Первую атаку удалось отбить сравнительно легко. Демоны отступили, чтобы изготовиться к новому штурму, и Бианта, воспользовавшись передышкой, начала сплетать новые, более могущественные заклинания, призывая силы, для управления которыми требовались глубокие знания и точный расчет. Никаких затруднений она, однако, не испытывала: необходимые формулы Бианта заучила наизусть, как запоминают слова понравившейся песни. В первом заклинании были собраны все разновидности боли, которую могли испытывать демоны, а от нее требовалось преобразовать их в смерть. Наконец было произнесено последнее слово, и перед глазами Бианты поплыл багровый туман, так как неотъемлемым компонентом математических колдовских формул была душа самого заклинателя. Она, впрочем, была почти благодарна застлавшей глаза пелене, избавлявшей ее от необходимости смотреть, как корчатся в муках и падают убитые враги. Бианта почти приветствовала собственные страдания, хотя и знала, что ей придется применить заклинание еще не раз, прежде чем маги противной стороны сумеют составить контрзаклинание. Именно по этой причине, кстати, адепты математической магии никогда не принимали непосредственного участия в сражениях: чтобы составить атакующее заклятие или разработать действенную защиту от математической атаки, требовались время и глубокая концентрация внимания. Порой на то, чтобы выяснить, какая формула лежит в основе того или иного заклинания, уходили годы и даже десятилетия напряженного труда. Вдохновение и импровизация на поле боя не приветствовались. Правда, они позволяли получить необходимый результат несравнимо быстрее, однако в большинстве случаев полагаться на них было слишком рискованно: Бианта знала немало случаев, когда крошечная ошибка в наскоро составленном заклинании приводила к гибели мага.
К полудню она, однако, почти перестала замечать громоздящиеся под стенами замка груды окровавленных тел. Прислонившись спиной к холодному камню, Бианта, не отрываясь, смотрела туда, где, выстроившись правильным каре, неподвижно стояла гвардия Императора, похожая на грозовую тучу, оплетенную золотисто-багровыми зигзагами молний. В центре строя должен был находиться и сам Император, вооружейный магическим скипетром с оправленным в платину и золото «змеиным глазом», который Бианта так хорошо помнила. Подумала она и о магическом мече лорда Вьетрэ и в который раз прокляла невразумительный текст Пророчества, которое так и не поддалось ее усилиям. Было весьма соблазнительно противопоставить меч Фидор скипетру Императора, но Бианта понимала, что это было бы слишком просто. Кроме того, логичности подобного предположения противоречил сам факт присутствия на поле боя Императора, который решился бы на столь рискованный шаг только в случае, если бы был абсолютно уверен в скорой победе.
Быть может, он рассчитывает, что Мартин поможет ему? — эта мысль заставила Бианту похолодеть от ужаса. Ее догадка более чем вероятна. Нужно срочно найти Вьетрэ и предупредить его, решила она. Бианта знала, где сейчас может находиться старый лорд, и бросилась туда прямо по стене замка, пренебрегая опасностью быть подстреленной снизу.