Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ) - Страница 98

- Я знаю. Но я хочу СВОЮ семью.

- Но ведь…

- Нет, - Йен накрыл его рот ладонью. – Нет, Олле. Ты знаешь, что я всегда был здесь чужим, как бы меня не любили. А теперь… У папы есть Крис, у тебя – твой учитель, а мой отец спит с твоей альфой и, судя по всему, все счастливы.

- Что?.. – Олле в шоке распахнул глаза. – Скажи, что ты шутишь!

- Нет, малыш, - Йен завел прядку за ухо Олле. – Прости, что говорю тебе это так, но… Они любовники. И я видел это сам.

Олле жалко, как-то потеряно улыбнулся, обхватывая себя за плечи. В голове воцарился полный сумбур и хаос. Почему-то он поверил Йену сразу, но никак не мог понять, принять. Колин и Дейв. Дейв и Колин. Две альфы. Сын отца и альфа папы. Олле зажмурился, судорожно глотая воздух. Любовники… Альфа-альфа-альфа… Но КАК? Как… как омегу?!

- Олле, - Йен привлек его к себе, поглаживая по волосам. – Не думай об этом. Не сейчас. Колу восемнадцать, он жил с отцом-омегой. Ему нужен контроль, нужна сила.

- Значит, я ему больше не нужен, да? – Олле цеплялся за него, как за соломинку. – Я не хочу… не хочу, чтобы как отец и Эйдан…

Йен стиснул зубы.

- Я не знаю, малыш, прости. И за то, что вывалил все это на тебя – тоже. Я не имел на это права, прости.

- Все… в порядке, - Олле часто сглатывал, пытаясь взять себя в руки. – Все хорошо, Йен. Ты… поэтому уходишь, да?

- Нет, мой хороший, - Йен вздохнул. – Просто… пришло время. Просто не хочу проблем в будущем, не хочу быть чьей-то тенью. Я не хочу потерять Дерила, сутками пропадая на работе во имя клана. Я просто хочу жить, по-настоящему жить своей жизнью. Не повторять ошибки отца и Криса. Я просто хочу быть собой.

- Я… понимаю, - после недолгого молчания выдохнул Олле и отстранился, устало, но светло улыбаясь. – Понимаю, Йен. Только обещай, что не забудешь нас. Что не уйдешь совсем. Ты мой брат. Ты… будешь нужен мне всегда.

- Я никого не оставлю, - Йен прижался губами к чистому лбу Олле. – Для этого я слишком всех вас люблю. Поговори с Колом. Вы доверяете друг другу, он так трепетно относится к тебе. Я знаю, у вас все будет по-другому. Потому что вы – другие.

- Йен…

- Все будет хорошо, Олле, - брат прижался щекой к его макушке. – Все будет хорошо.

…Темно в комнате. Тихо. Даже слишком тихо. И Нью-Йорк казался теперь лишь сладким сном, к которому Олле возвращался раз за разом, убегая от других, муторных и темных мыслей. Не было в сердце ревности. Только тоска. И страх. Не нужен? Другой? Любимый на всю жизнь – звучит красиво, но… Но. Альфа – на всю жизнь. Но если ты своей альфе не нужен? Если альфе нужно то, что ты дать не сможешь никогда? Проклятые дети. Проклятые «Пеплом». Сломанные им еще до рождения. Разве что Йену и Дерилу повезет. Дай-то бог… Олле выдохнул и опрокинулся на диван, обнимая подушку и сжимаясь в комок. Папы нет. Йена тоже не будет скоро. Отец ждет папу, а Кол… Тепло, забота – никуда это не денется. Но… Будут ли ОНИ? Уйти бы. Но далеко ли уйдет омега, имеющая в течке тягу к убийству всех встречных альф? Олле хмыкнул и закрыл глаза. Кажется, больше всех повезло Ю. По крайней мере, он умер почти счастливым, так и не поняв, что ему отказали.

- Привет, - Колин скользнул в комнату неслышной тенью и, скинув обувь, вытянулся позади Олле, обнимая его за талию. С силой прижался грудью к его спине и губами тронул плечо, с удовольствием вдыхая теплый волнующий запах омеги. – Я даже не подозревал, что люди могут ТАК скучать. Определенно, телефонных разговоров и твоей речи в сети было мало. Но больше всего мне не хватало знаешь чего? - Колин кончиком носа потерся о его затылок. – Мне не хватало вот этого. Лежать с тобой рядом и говорить обо всем на свете… Как все прошло?

Олле сглотнул, зажмурившись, напрягся, как туго натянутая пружина, а потом обмяк, расслабился. Привычное тепло, уютное. Мягко обволакивает, дразнит. И хорошо. Все равно безумно хорошо и уютно, несмотря на стаю царапающих сердце кошек.

- Лучше, чем я думал. Грозовой Манхэттен внушает уважение. Но я не хотел бы там жить. У Нью-Йорка странный привкус. А ты? Как тут у вас? Меня не было неделю, а ощущение, что целая жизнь прошла.

- Да, целая жизнь, - вздохнул Колин. – Мне нужно тебе кое-что рассказать. Очень важное. Но оно может чуток подождать. Тебе хватит времени, чтобы сказать, как там все обстоит у вас с мистером Харрингтоном. Я… волновался за тебя, солнце. Правда, очень волновался.

- Я не знаю, Кол, - выдохнул Олле. - Я не знаю, что у нас с ним. Что было и что будет. Он был рядом, когда началась течка. И я спал с ним. Забавно, но это совсем по-другому. Он - бета, он не чувствует запаха. И моя омега молчала. Словно ничего нет. И, знаешь, мы такие разные. Он многого не может понять, а я - не понимаю его.

- Поймешь, если захочешь. А он поймет тебя, если ты ему позволишь, - улыбка сквозила в каждом слове Колина. – Это ведь только начало. Нельзя сразу все понимать. Вы разные. Вот и все. Главное – хотеть. Ты ведь и сам это знаешь, - Колин уютно сопел ему на ушко. Уютно. Его семья – вот она, на этой постели. Самый дорогой человек, с которым ему предстоит делить все до конца своих дней. Лучший друг. Любовник. Кол прикрыл глаза. Любимый? Пока нет. Еще нет. Но что-то подсказывало, что однажды этот день наступит. День, когда Олле станет для него и любимым тоже. – Я был у Аммари. Он типировал меня по генам. И, знаешь, я… такой же как и ты… только ты омега-альфа-. А я альфа-омега. У тебя в период течки просыпается альфа. У меня – омега в период гона. В общем… я почти плакал на руках своей альфы. А через несколько дней мы переспали. Вот. И еще… моя альфа – Дэвид.

- Я не понимаю. Не понимаю, Кол, - Олле развернулся в его объятиях и уткнулся лицом в широкую грудь. - И что теперь будет с нами? Я не могу тебе помочь, я никогда не дам тебе то, что сможет дать Дейв. Ни в гоне, ни в жизни. Вы ведь… переспали, когда твой гон закончился, я прав?

- Прав. Это было странно, но хорошо. И правильно. Вот только… - Колин погладил его по волосам. – Ты даешь мне самое главное. Ты даешь мне себя. Ты мой друг. Мой любовник. Ты очень дорогой мне человек. Ты тот, кто знает обо мне сейчас больше, чем мой отец и мой врач. Ты тот, с кем я делю жизнь, Олле. Однажды нас свяжут наши дети. Твои и мои. Знаешь… я ведь люблю тебя. Я подумал сегодня… у нас с тобой все так странно сложилось и складывается, но я знаю, что однажды признаюсь тебе в любви. И это будет идти из сердца.

- Знаешь? Разве можно это знать заранее? – Олле отстранился немного, чтобы заглянуть в его глаза. Он легко коснулся его скулы, улыбнулся. – Я не ревную. Странно, да? Я тебя совсем не ревную. Просто боюсь. Я не хочу тебя терять, Кол.

- Не потеряешь, - Колин тронул губами его губы. – Ни в коем случае не потеряешь. Ты – моя пара. Пара на всю жизнь. Любовь может родиться и угаснуть, но то, что я испытываю к тебе – это глубже, понимаешь? Я уважаю тебя, я надеюсь на тебя, на тебя полагаюсь и люблю тебя. Как друга, брата, мою половину. Ты – огромная часть моего мира. Самая важная. Важнее меня самого.

- Это странно, да? Мы с тобой. – Олле отвел от его лица смоляную прядь. – Знаешь, я боялся, что у нас будет как у них, у старших. А теперь – не боюсь. Ты часть меня. Просто часть меня, без которой мне плохо, как бы не было хорошо в чужих объятиях. – Он приник к Колу всем телом, всем собой. Если начать об этом думать – то можно сойти с ума. Поэтому он не будет думать. Просто не будет. - Ты знаешь, что Йен уходит?

- Теперь знаю, - вздохнул Колин. – Он… видел нас. И был не в восторге. И я могу его понять. Он выглядит счастливым рядом с Дерилом. И я рад за него, но я боюсь потерять его тоже. Он… я считаю своим другом этого сноба.

- Дэвид – его отец, - на лицо Олле легла тень. – Я боюсь, что он решил, будто круг замкнулся, и он больше здесь никому не нужен.

- Нужен! Он нужен тебе, он твой брат. Он нужен мне, он нужен Крису! – горячечно возразил Колин, зарываясь лицом в его плечо. - Мне стыдно и неловко, что так вышло, но я не виноват в том, что мое тело так реагирует на Дэвида.