Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ) - Страница 130

- Ты меня прости, - вернул ему улыбку Хэмсворт. – Прости и будь счастлив. Только не забывай о мальчишках. Они будут скучать. – Мы будем скучать. Ты будешь мне сниться. Как снился не единожды за минувшие годы. Но об этом не узнает никто. Особенно ты.

- У нас будет Рождество, дни рождения и внуки. Крис. Это не конец, это только начало. И я люблю тебя, Крис Хэмсворт, - Том улыбнулся очень нежно, светло очень и вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.

****

- Алекс передает тебе привет. Связь была не очень, но, кажется, он нашел свою омегу и теперь счастлив до зеленых соплей, - Грей с деловитым видом перевернул скворчащее мясо и снова закрыл крышку. – Так что по возвращении нас, видимо, ожидает семейный ужин.

- Ты разговаривал с Алексом? Почему не позвал меня? – Том смотрел на него с искренним возмущением, и Винсент не удержался от смешка.

- Сам виноват, - нахально заявил он, наливая сок в высокий стакан. – Нельзя быть во сне таким возмутительно милым.

Том сдвинул брови, даже не скрывая собственного возмущения, но Грей развеял собирающуюся грозу одним скользящим поцелуем в основание шеи, где у Хиддлстона, как совсем недавно обнаружил Винсент, была одна из самых чувствительных точек.

- Том… - Грей отставил стакан с соком, мягко привлек к себе мужчину, с удовольствием отмечая, как кожа того покрывается легким загаром. – Я обожаю, когда ты сердишься или дуешься. Твой взъерошенный вид вызывает во мне только одно желание, но если я позволю себе его воплотить, наше барбекю превратится в угли, так как воплощать я буду долго и со вкусом. Но если хочешь остаться сегодня без ужина, можешь продолжать в том же духе, - Винсент вскинул брови, словно ожидая возражений, но Том только хмыкнул:

- Не дождешься.

- О, какая жалость. Тогда как насчет того, чтобы накрыть на стол, пока я пропитываюсь запахом дыма? - Винсент улыбался, глядя на Тома, улыбался ехидно, насмешливо, вот только в глазах сияли совсем другие эмоции. Тепло, забота, нежность.

- Я не люблю сильное копчение, имей это в виду, - Том вскинул подбородок и, вывернувшись из объятий, направился на кухню. Винсент тихо рассмеялся ему вслед и вернулся к барбекю, чтобы десять минут спустя внести в открытую столовую блюдо с ароматно пахнущим мясом…

…Тому нравился шум моря. Гул океана его почти пугал, а вот ласковый шелест волн моря убаюкивал. И луна казалась не такой огромной, как в тропиках. Зарывшись ступнями в нагревшийся за день песок, Том выдохнул, подставив лицо ласковому ветерку. За спиной на веранде Винсент насвистывал незатейливую мелодию, убирая со стола тарелки в раковину, в глубине дома еле слышно что-то бубнил телевизор. Тепло, уютно, так мягко. Почти спокойно. Они здесь еще только неделю, а Тому уже хочется здесь остаться. Чтобы вот так же, как сейчас… Бархатная ночь, домик, море, камин и… Винс. Нахальный, подвижный, не скрывающий эмоций и острый на язык. Они оба уже не дети, у каждого за спиной семья и прошлое, которое они хоть и не любят ворошить, но которым готовы поделиться друг с другом. Они не говорили о любви, они… просто были. Просто жили. И Том с удивившей его самого радостью позволил Винсенту взять на себя ответственность за них обоих. Принимать решения, ненавязчиво заботиться. Он больше не хотел быть сильным и несгибаемым, он хотел быть собой, и Винсент ему это позволил. Исподволь, из случайных фраз узнавал о том, что любит Том, что хочет, о чем мечтает. И выполнял эти мечты. Он мог разбудить его ранним утром, сунуть в руку чашку кофе, загрузить в машину, а потом и в самолет, чтобы вечером Том мог побывать на премьере нового спектакля или посетить концерт. Он мог заказать шоколад из Бельгии, розы из Голландии и ему было все равно, сколько это стоит. У него был другой мир, свои ценности, и Том рядом с ним оживал. Все чаще улыбался, смеялся и чувствовал, как уменьшается тяжесть на сердце и уходит тоска.

Конечно, у них были проблемы и ссоры, недопонимание и размолвки, но, даже находясь в разных комнатах их дома, дома, который Том уже стал считать своим, они все равно чувствовали тепло друг друга. Никто не хлопал дверьми и не пытался сбежать от проблем и конфликтов, предпочитая решать их сообща, и когда Грей сделал ему предложение, Том раздумывать не стал, хотя в самом начале их странных отношений был уверен, что больше никто и никогда не наденет ему кольцо на палец и не назовет мужем. Но вот минуло уже две недели, как отзвучали слова клятв и отгремела музыка. И он перестал крутить кольцо на пальце, наконец привыкнув. Наконец свыкнувшись с мыслью, что у него есть семья.

- Замерзнешь, - песок вокруг него зашелестел, осыпался, а к спине прижалось горячее сильное тело. Винсент всегда его так обнимал – всем собой. Руками, ногами, телом, голосом и запахом.

- Здесь тепло, - Том улыбнулся, не поднимая ресниц. Откинулся на грудь Грея, накрывая его пальцы, лежащие на животе, своими ладонями.

- Поэтому у тебя такие уши холодные? – Винсент хмыкнул прямо в ухо, и Том поежился от щекотки и искорок прокатившегося вдоль позвоночника удовольствия. Нега захватывала тело быстро и неумолимо, и Том даже не пытался ей сопротивляться. Только расслаблялся все больше, погружаясь в тепло сильных рук.

- Тооом, моя ты радость, ты же не собрался спать, м? – Винсент взъерошил носом прядки на его затылке, и Хиддлстон фыркнул.

- Я проспал почти весь день, но не отказался бы подремать еще пару часиков, - говорить было откровенно лень. – У тебя есть другие предложения?

- Мое предложение не оригинально и не блещет новизной. Я хочу заняться с тобой любовью, Том. Прямо здесь, на песке.

- Кого-то потянуло на приключения? – Том улыбнулся, прислушиваясь к тому, как отзывается тело на слова Винсента. Возбуждение… О, да, сексом они занимались регулярно. Так, как оба любили – долго, остро-сладко и со вкусом. Винсент действительно не скрывал своих желаний. И своей страстью делился щедро.

- На романтику, - Грей хмыкнул, запрокинул его голову, чтобы заглянуть в глаза. – Мне кажется, что в лунном свете твоя кожа должна сиять.

Кончики ресниц Тома дрогнули, и Винсент вжался поцелуем в податливый рот. Раздвинул губы, проникая языком внутрь и все сильнее обнимая напряженное тело. Стоило… Стоило прожить пятнадцать лет, чураясь любых отношений, чтобы оказаться здесь и сейчас, называя своим мужем и целуя самого восхитительного мужчину на свете, ворвавшегося в его жизнь так неожиданно. Упертого, занудного, вредного, странного и все равно самого восхитительного. Винсент до сих пор помнил тот момент, когда, как показалось, остановилось вдруг сердце. Перед тем, как согласиться на ту судьбоносную встречу, он решил узнать хоть чуть-чуть о своем будущем собеседнике. Один взгляд на экран монитора, одна фотография – и для него все было кончено. Но человек, смотрящий на него с фотографии, был не один. Он был не свободен. И Винсент запретил себе даже мечтать. Но когда новость о разводе самой странной пары Хэлла долетела до него – пообещал себе, что не упустит этот шанс. Том был его наказанием и благословением, подарком и проклятием. Но другой был не нужен. Том стал для него целым миром. Вот только сам Хиддлстон об этом никогда не узнает. Никогда не будет чувствовать себя обязанным… соответствовать. Винсент не повторит чужих ошибок.

- Том? – Грей отстранился, лаская шею под мягкими волосами.

- М? – мурлыкнул тот, открывая глаза. Расслабленный, жмурящийся от удовольствия и неги – сейчас он был самым счастливым человеком на свете. Самым теплым, самым солнечным.

- Я скажу это только один раз, - Винсент для пущего эффекта сдвинул брови. – Дальше – только под пытками, - поймал удивленный взгляд сияющих глаз и склонился ниже, шепча в самые губы:

- Я люблю тебя, Томас Уильям Хиддлстон-Грей.

Том медленно выдохнул, пару долгих-долгих мгновений смотрел в его глаза, прислушиваясь к себе. Больше не было тоски. А вот сердце билось заполошно, сильно. И в животе словно лопались пузырьки шампанского. А потом Том вдруг лукаво усмехнулся: