Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ) - Страница 114

- Твое сокровище не хочет возвращаться домой в эту ночь, - Олле усмехнулся, лаской проведя пальцем по его губам. – Так что не может быть против. Но завтра или послезавтра я захочу быть с тобой и только с тобой. Ты нужен мне. Ты. Мне. Нужен. И будешь нужен всегда. И мне всегда будет мало одних твоих объятий.

- Я люблю тебя, Олле, - Кол губами поймал его пальцы и улыбнулся. - Помимо объятий ты можешь рассчитывать на все, к ним причитающееся. Включая тело, сердце и душу.

- Я тоже люблю тебя, Кол, - искренне, от всего сердце произнес Олле. – И обязательно воспользуюсь твоим щедрым предложением. Но если мы не пойдем сейчас, то свои права я предъявлю прямо здесь, - лукаво улыбнувшись, он недвусмысленно потерся бедрами и провел ногтями по его спине.

Колин рассмеялся.

- Побереги свой энтузиазм для Итана. Он извелся бедолага… А завтра или послезавтра я весь твой. Настолько, насколько пожелаешь. Если Альфред сегодня приготовил на десерт «Бархат» или яблочный штрудель, я сочту этот день сносным.

- Надеюсь, мое желание будет взаимным, - Олле смотрел на него спокойно, серьезно. – Не бойся и не стесняйся говорить мне «нет», Кол, если мой… энтузиазм станет навязчивым, несвоевременным или тебе просто не захочется. Я не хочу принуждать тебя или напрягать. И не хочу, чтобы наши с тобой отношения стали вдруг в тягость.

- Ты моя омега, солнце. И я хочу тебя всегда. Желание может усиливаться или затихать ненадолго, если я устаю или измотан. Но мне достаточно чувствовать твой запах, видеть тебя, чтобы вспомнить, как ты стонешь, - Кол несильно прихватил зубами нежную кожу на шее, оставляя крохотную отметину.

Олле вздрогнул и вдруг обнял его сильно, жадно. Прижался к губам болезненным поцелуем, а потом отстранился, отступил.

- Я бы пробыл с тобой вот так целую вечность, но нам пора, хороший мой, - он протянул Колину руку. – Давай, Колин Тернер-Хэмсворт, нас ждут. Вместе нам любая проблема нипочем.

- Знаю, солнце, - Кол хлопнул ладонью по карману джинсов, проверяя, на месте ли телефон, и взял Олле за руку, сжимая тонкие сильные пальцы. - Идем. Боже, пускай на столе будет штрудель…

Его сморило ближе к концу обеда. Просто сморило. Глаза закрывались сами собой, и он уже почти не слышал слов напряженного разговора за столом. Олле пытался шутить, Йен рассказывал что-то о шуточках младшего брата, Колин по большей части отмалчивался, отвечая только братьям, Дэвиду или если Том или Эйдан обращались к нему.

Напряжение чувствовалось кожей, только и оно не могло взбодрить и заставить Криса проснуться. Он не дождался десерта, вежливо извинился и вышел из столовой, а там, в коридоре, устало прислонился к стене. Найти в себе силы и добрести до спальни оказалось почти непосильной задачей. Но, наверное, оно было и к лучшему. Мысли отступили перед единственной целью: добраться до комнаты, по стеночке, подслеповато щурясь и безбожно зевая.

Крис буквально заставил себя снять обувь и кое-как раздеться, прежде чем он рухнул в постель.

Он всегда гордился, что он - часть клана. Сумасшедшего, но крепкого, где все держатся друг за друга. Он гордился тем, что сумел перешагнуть через вражду с Дэвидом, что Том все-таки выбрал его. Гордился, что каждую минуту они могли превратить в золото. И тем, что сумели отстоять город и превратить его из клоаки в настоящее чудо.

Гордился…

Он потерял все. Любимого человека и собственную гордость. Стремительно терял друга. И еще - он устал. Отчаянно и страшно устал. Пожалуй, у него остались только его дети. И еще пока не рожденный малыш. Те, ради кого он продолжит жить. Пусть тенью, пусть призраком самого себя. Но они стоили того: его дети.

Альфред действительно приготовил «Бархат» и к концу вечера Колин был даже почти спокоен. Было тому причиной положение отца или тот факт, что к нему особо с расспросами не лезут - он не знал.

Мягкий умиротворяющий запах отца успокаивал, но от этого только сильнее хотелось сбежать. Вырваться из четырех стен. И усталый, немного напряженный взгляд отца только усиливал это желание, делая его почти невыносимым.

Говорить не хотелось, и Эйдан Тернер будто чувствовал это непроизнесенное желание сына, позволяя молчанию поселиться между ними. Молчанию, рожденному обидой и непониманием.

Когда ушел Крис, Эйдан только проводил его глазами, не сделав ни единой попытки ни уйти следом, ни хотя бы окликнуть. Молчание печатью легло на его губы, то и дело растекаясь по лицу тихой улыбкой. Ожидание ребенка изменило его, будто переплавило, превратив дерзкого быстрого мужчину в осторожного тихого человека без пола и возраста, безразличного ко всему, что окружает его. И только на самом дне черных глаз плескалось нечто. Быть может остатки мятежного пламени, что разрывало его дух?

Почти сразу следом за Крисом ушли Йен и Дерил. И Олле, явно придумавший что-то, выскочил из-за стола, как пробка из бутылки и потащил отца за собой. После их ухода в столовой воцарилась ломкая, напряженная тишина. И тонкий звон бокала Дэвида, коснувшегося им кромки бокала Эйдана, показался слишком громким.

- Я рад, что ты здесь, Эйд, - Дэвид улыбнулся искренне, по-настоящему. – Добро пожаловать в семью. Ты знаешь, что мы странные, но если любим, то до конца. А жизнь – очень странная штука.

Черный взгляд на миг вспыхнул, но темный огонь скрылся под сенью ресниц.

- Дейв… ты очень не вовремя вспоминаешь о любви до конца, - нарушил свое молчание Эйдан. - Ты предвещаешь конец, или констатируешь его?

- Чтобы что-то началось, нужно, чтобы что-то закончилось. – Дэвид смотрел и смотрел на него. С теплой, чуть лукавой улыбкой. – Любовь никогда не уходит насовсем. Она все равно остается в тебе. Давит, жжется, не дает расправить крылья. Пока не вспыхнет снова. Или пока новая любовь не зажжет свой огонь, подарив силы для нового полета, - он откинулся на спинку стула и, найдя под столом руку Колина, сжал его пальцы.

- Ты у меня сейчас благословения спрашиваешь? - выгнул бровь Тернер. - Не могу сказать, что я в бешеном восторге от того, что ты спишь с Колином. Но… запретить вам это я не могу, равно как и в вашу постель соваться. Ваше право. Взрослые мальчики.

- Эээйд, зачем так грубо? Я не подросток, чтобы разрешения у тебя спрашивать. Я про тебя говорю. Ты слишком увяз в своем болоте, Эйдан Тернер. А ведь жизнь можно начать сначала. Кто-нибудь говорил тебе, как идет тебе беременность? По-настоящему идет.

- Мое время прошло, Дейв, - Эйдан аккуратно отделил вилочкой от куска торта крохотный кусочек и съел его, запив прохладным соком. - Даже если это мне идет - эта беременность - последняя.

- Хочешь сказать, что нам пора на свалку или в тираж? – Дэвид хмыкнул. – Ну нет, я категорически не согласен. Я хочу жить, наконец-то жить. А ты… Ты жертва или хищник, Эйд? Ты покорно ждешь, пока выберут тебя или выбираешь сам?

- Дэвид, ты умница и весьма неплохой психолог, - улыбнулся Тернер. - Не тот случай. Я устал убегать и устал воевать. Я хочу просто родить ребенка.

- Воевать? А с кем ты воевал? С сами собой, Эйдан, только с самим собой. – Дэвид сузил глаза и вдруг спросил без перехода: - Почему Том не вернулся сразу? Уверен, что ты рассказал ему кто он и убеждал вернуться, но Том предпочел остаться с тобой. Почему?

- Потому что эта жизнь не нравится ему, - плавно пожал плечами Тернер. - Когда мы с ним снова встретились, он просто выбросил свои вещи, и мы купили новые. Ему было тесно в деловых костюмах. Он хотел вернуть человека, которым был когда-то. И у него неплохо получалось. Но я каждый день говорил ему о семье и его детях. И убеждал, что он должен вернуться. Он до последнего не знал кто для меня Крис. Потому что иначе… этот Том слишком консервативен в некотором роде.

- Тогда понятно, почему он чувствует себя потерянным, - Дэвид неосознанно погладил пальцы Колина. – Для него наша семья – все равно, что бордель для монашки. Но это Том. И он быстро оправится и поймет. То, что он отказался от меня – говорит о многом. Он перестал быть слабым. Он просто стал другим. Но такой Том не сможет сейчас помочь Крису, а тому очень нужна помощь, как бы он не брыкался. Он устал не меньше нас всех, но, в отличие от других, не имеет возможности спрятаться за чью-то спину. Эйд, я понимаю, что прошу слишком много, но… Так уж вышло, что ты – единственный, кто может ему помочь. Я знаю, что он причинил тебе слишком много боли, но… Капля внимания и поддержки – вот все, что ему нужно. Йен ушел, Олле принадлежит своей альфе и тому, кого он выбрал, Том… Тут даже не нужно комментариев. Я не прошу у тебя ответа. Просто прошу подумать над этим.