Пепел феникса (СИ) - Страница 22

Лонери видела письмена на своём языке, но, сколько бы ни пыталась прочесть, смысл ускользал. Девочка не заметила, как исчезли сопровождавшие их Стражи, и воцарилось безмолвие, которое не нарушалось даже звуком их шагов. Хотелось задать вопрос, но нарушение сложившейся тишины казалось кощунственным для этого места. Она бросила полный беспокойства взгляд на спутников, но на лицах тех не было ни тени страха.

В стороне послышались шаги. Звуки эти, несмотря на свою лёгкость, отдавали громом. Кэллия остановилась, и все трое увидели приближающуюся к ним девушку.

Сияние её белоснежных одежд выделялось даже на фоне общей белизны зала. Чёрная коса, перехваченная синей лентой, была перекинута через плечо. Голову венчала серебряная диадема со сверкающим бриллиантом. Но взгляд притягивали сияющие изумрудно-зелёные глаза девушки и добрая улыбка, придающая лицу особую красоту.

Кэллия упала на колени, и дети последовали её примеру.

— Не нужно кланяться, — произнесла девушка красивым, мелодичным, и, как заметила Лонери, добрым голосом. — Сегодня вы здесь гости. Я Рихта Светлая, больше известная как Энтив.

Девочка восхищённо глядела на прекрасную богиню, чувствуя, что эта встреча должна ознаменовать окончание кошмара. Однако, смотря на Энтив, Лонери не заметила, как из-за колонны, словно тень, выплыла ещё одна фигура.

— А у меня есть к нашим гостям вопросы, — сказал такой же, как у Энтив, но с другими интонациями, оттого воспринимаемый совсем по-иному голос.

Лонери сразу поняла, кто она. Девушка была полной копией Энтив, но с единственным отличием: одежды её были черны, отчего сливались по цвету с волосами. Кэртив смотрела на Лура, должно быть, мысленно говорила с ним.

Краем глаза Лонери отметила напряжённое ожидание на лице стоящей рядом Кэллии. Она глянула и на излучающую спокойствие Энтив, но вдруг заметила движение руки Кэртив и бросилась наперерез чёрному клинку. Получив подножку и удар в спину, она упала на белоснежный каменный пол. В глазах потемнело. Даже не от боли, а от понимания неудачи.

Звуки будто исчезли в этот миг.

Лонери оглянулась и увидела досаду Кэртив, когда та склонилась, чтобы подобрать рукоятку растворившегося кинжала.

Энтив подошла к ней и, присаживаясь рядом, обняла Лонери.

— Он исчез, — прошептала Лонери и недоумённо посмотрела на Кэртив. — Но почему вы…

— А ты бы предпочла быть на его месте? — холодно спросила Кэртив.

— Я? Нет… да! — Лонери почувствовала слёзы.

Она увидела, как сквозь неё прошёл кривой клинок, что темнее ночи. Сердце замерло на миг. Но ничего не случилось.

— Но почему? — удивилась девочка, уже приготовившаяся к, казалось бы, неминуемому.

— Жизни не равноценны, — ответила Энтив. — Никогда не примеряй чужую судьбу.

Лонери хотела ответить, но поняла, что сидит на кровати в их с Лонсией комнате.

***

Ещё совсем недавно чистое ночное небо заволокло тучами, и с него стали падать тяжёлые капли. Пепел скатывался в грязные шарики и смешивался с землёй. Земля жадно глотала желанную воду, такую подвижную, но в то же время такую постоянную стихию. Ту, что даёт жизнь, питает, омывает. Пожухлая и обгоревшая трава очищалась и восстанавливалась. И вскоре о том, что произошло, напоминал лишь обгоревший труп гигантской птицы.

Частые капли перестали долетать до него, и тело орла исчезло за плотным паром. А через секунду вспыхнуло яркое пламя.

Пёс поднял голову, а затем, приблизившись к тому, что осталось от орла, опустил голову и принюхался. Собака слабо взвизгнула, когда большая и тяжёлая ладонь легла ей на затылок и прижала голову к земле.

Пёс счёл за лучшее не двигаться. Когда обладатель руки отпустил его и, хромая, скрылся за деревьями, он пошёл по следу. Всю свою жизнь пёс служил Иртее, и теперь, когда ментальная связь оборвалась, он чувствовал себя потерянным. Слежка за тем, в кого превратился обгоревший орёл, придала ему пусть краткосрочную, но все же цель.

***

Она проснулась который раз за эту ночь. На этот раз пробуждение было особенно резким и с ощущением, будто весь воздух исчез из лёгких.

Подойдя к окну, Терали впустила в спальню лёгкий ветерок и стрёкот кузнечиков. Глаза лун, затмевавшие звезды, уже скрылись за горизонтом, предоставив им право сиять во всей своей красе. Ночь была прекрасна и чарующа, но для Терали, лишь изредка позволявшей себе просто любоваться природой, она несла лишь беспокойство.

Сильнее всего женщине хотелось сейчас связаться с дочерьми и поговорить с ними. Но не будить же девочек посреди ночи. Хоть сейчас отправляйся в Инсу, чтобы просто заглянуть в спальню и убедиться, что с ними всё в порядке.

Откуда этот липкий страх?

Когда-то расстояние не было для неё помехой. Но отказ от большей доли власти был осознанным, и после Терали ни разу не пожалела о своём выборе.

Но сейчас тревога сеяла в её душе сомнения. Что, если весь этот побег был ошибкой, а столько лет игры в прятки — напрасными? Женщина отбросила эти крамольные мысли, с улыбкой вспоминая лица своих дочерей.

Но беспокойство не отпускало сердце Терали. Было и другое, ведь Декарус должен был вернуться с работы пять часов назад. И мысли скакали между различными вариантами, приносившими с собой то злость, то отчаяние.

Она схватила цветущую на подоконнике фиалку и, с корнем вырвав из горшка, швырнула в окно. Легче не стало, захотелось следом.

Терали с силой захлопнула окно, отчего едва не выпало из рамы стекло. Одевшись, она покинула комнату.

Пронзивший тишину звонок разорвал нарушаемую до этого лишь её шагами тишину. Она подбежала к двери, сердце радостно замерло. Лишь когда рука легла на холодную бронзу дверной ручки, её прекрасное лицо вновь посуровело, став леденяще бесстрастным.

Но она ошиблась.

Говорят, что глаза Вечных горят подобно звёздам. Терали всегда считала это художественным преувеличением. А вот серебряные глаза ночного гостя действительно излучали свет.

Резковатые черты его лица смягчала улыбка. Но, несмотря на явное внешнее сходство, он не был эльфом.

Вечные эльфы высоки, но не настолько. Он сидел перед дверью на четвереньках, но даже в таком положении Терали приходилось поднимать взгляд. Одет он был как охотник, а за спиной прицеплены лук и колчан со стрелами.

— Вы? — чуть ли не прошептала она. — Но… Вы ведь умерли…

— Когда я был в обличии орла, твоя дочь, Лонери, дала мне имя Коринусен, — ответил великан.

Его голос был удивительно приятен для слуха. Случайно или намеренно, он гипнотизировал. Женщина на всякий случай установила ментальный барьер.

Сердце пропустило удар.

— Лонери? — прошептала она. — Откуда Вы её знаете?

— Узнаёшь его? — в этими словами великан указал на севшего у её ног чёрного пса.

Лохматый заскулил.

— Канд! — поражённо произнесла Терали. — Расскажите, что произошло!

— Конечно… Я заметил у вас в саду чудесный пруд.

Великан, присев у берега водоёма, зачерпнул воду в ладони. Ринесса, подойдя к нему, спросила:

— Что произошло с Иртеей? Канд всегда был её слугой и стражем.

— Даже обычные колдуны могут увидеть события через воду, — заметил Коринусен. — А старшая наяда и подавно.

— Я больше не принадлежу к числу наяд. И я отказалась от статуса младшей богини.

— Отказалась — ещё не значит, что перестала быть.

— Достаточно лет прошло. Даже Стражи отца, пролетая совсем близко, не могли меня узнать… Почему воля младшего бога потеряла силу?

— Дело не в нём, а в твоих дочерях. И в твоей бывшей служанке.

— Из-за Кэллии Иртея узнала о них? — ужаснулась Тэрали.

Она склонилась над водой, как делала в былые годы. Видения пришли не сразу. Слишком толстой была стена, которую она возвела между прошлым и настоящим. Но постепенно проявлялись образы. Не такие ясные, как прежде, но они всё же были.

Значит, она ошиблась, и осталась какая-то связь, пусть слабая.

Некоторое время она сидела, просто глядя на воду, и хмурилась. Коринусен, прикрыв глаза, ждал.