Пентесилея - Страница 25
Изменить размер шрифта:
А не будешь ты смеяться?
Ахилл (улыбаясь)
Отвечу, как и ты: не знаю.
Пентесилея
Слушай.
Я все скажу. — Веселый праздник роз
Я в двадцать третий раз уже с рожденья
Встречала, по всегда издалека
Внимая крикам радости в дубраве
Вблизи святого храма. Лишь когда
Прощалась с жизнью мать моя Отрера,
Арей меня невестою избрал,
Затем что по желанью своему
Царевна рода моего не может
Прийти на этот праздник дев цветущих,
А ждет, пока ее возжаждет бог
И призовет к себе устами жрицы.
Я с умиравшей матерью сидела,
Когда служительницы Артемиды
Пришли, чтоб возвестить мне волю Марса —
Идти под Трою и его оттуда,
Увенчанного, привести с собой.
Как видно, богу не нашлось замены,
Которая была б желанней девам,
Чем эллины, сражавшиеся там.
Повсюду воцарилось ликованье,
Раздались песни о деиньях славных —
О яблоке Париса, похищенье
Елены и Атридах-флотоводцах,
О Брисеиде, споре меж царями,
Пожаре кораблей, судьбе Патрокла,
О погребальных торжествах и мести,
Которыми почтил ты память друга,[75]
И об иных событьях этих лет.
Но, жгучими слезами обливаясь,
Рассеянно внимала я вестям,
Мне принесенным в смертный час Отреры.
Я к ней взывала: «Мать моя, позволь
С тобою мне остаться и проститься,
А этим женщинам вели уйти».
Но мать моя достойная, которой
Давно меня в поход послать хотелось,
Чтоб трон, прямой наследницы лишенный,
Не мог добычей честолюбья стать,
Ответила: «Иди, мое дитя,
Тебя зовет Арей. Венчай Пелида
И будь счастливой матерью, как я»,
И, руку нежно мне пожав, скончалась.
Протоя
Тебе Отрера имя назвала?
Пентесилея
Да, назвала, и порицать за это
Кто станет мать, что верит в дочь свою?
Ахилл
Как! Ваш закон и это воспрещает?
Пентесилея
Хоть дочери Арея и невместно
Противника искать, а надлежит
Избрать того, кого ей бог укажет,
В бою ей подобает устремляться
К сильнейшим из врагов. Ведь так, Протоя?
Протоя
Да, так.
Ахилл
Но дальше…
Пентесилея
Целый долгий месяц
Проплакала я горько над могилой
Усопшей и к короне, сиротливо
Лежавшей близ меня, не прикасалась,
Пока настойчивый призыв народа,
Который жаждал выступить в поход
И вкруг дворца толпился в нетерпенье,
Меня на трон не вынудил воссесть.
Вошла я, раздираемая скорбью,
В храм Марса, где дала мне жрица лук,
Державы амазонок звонкий символ,
И показалось мне, что мать со мною
И что наисвященнейший мой долг —
Ее последнюю исполнить волю.
Тогда я, саркофаг ее осыпав
Душистыми цветами, повела
Рать амазонок к городу дарданцев,
Скорей желанью матери моей,
Чем зову бога Марса повинуясь.
Ахилл
Печаль недолго сковывала силу,
Которая кипит в твоей груди.
Пентесилея
Я мать любила…
Ахилл
Дальше…
Пентесилея
Так безмерно,
Что, подойдя к Скамандру и услышав,
Как те долины, где скакал мой конь,
Раскатам битвы из-за Трои вторят,
Забыла я о скорби и душою
В привольный мир сражений унеслась.
Я думала: «Пусть даже повторятся
Передо мной великие мгновенья
Истории, пусть даже сонм героев,
Которых славим мы в высоких песнях,
Сойдет ко мне с небес, но и меж них
Никто венка из роз не стоит больше,
Чем тот, кого мне указала мать, —
Неистовый, любимый, страшный, милый,
Во прах втоптавший Гектора Пелид,
Всегдашняя мечта моя дневная,
Всегдашний сон мой но ночам!» Весь мир
Казался мне одним ковром узорным,
И каждый из его стежков искусных
Являл один из подвигов твоих,
И, как на белом шелке алой нитью,
Был каждый вышит в сердце у меня.
Я видела, как под стенами Трои
Ты Приамида на бегу сражаешь;
Как поле ты, победой распаленный,
Оглядываешь, а чело врага,
Кровоточа, влачится по каменьям;
Как в твой шатер Приам с мольбою входит, —
И слезы проливала я при мысли,
Что даже у тебя, неумолимый,
В груди, как мрамор твердой, чувство есть.
Ахилл
Любимая!
Пентесилея
А что со мною было,
Когда тебя я увидала, друг,
Когда ты мне на берегу Скамандра
Среди героев своего народа,
Как солнце между звезд ночных, предстал!
Мне показалось, что с высот Олимпа
Сам бог войны Арей на колеснице,
Влекомой снежно-белыми конями,
Встречать невесту низошел, гремя.
Я вслед тебе смотрела долго-долго,
Почти ослепнув, словно странник ночью,
Когда при вспышке молнии ворота
Элисия пред чьею-то душой
Раскроются и с громом вновь сомкнутся.
Мгновенно угадала я, Пелид,
Какое чувство в грудь мою проникло.
Любовь меня настигла. Я решила,
Что мне одно из двух теперь осталось —
Иль победить тебя, иль умереть.
И вот тобой владею я, любимый.
Куда ты смотришь?