Пенсия для киллера - Страница 39

Однако выдать свое нетерпение Когти никак не могла: это повлияло бы на исход дела. Она не могла крикнуть и вызвать Быка, не могла потребовать, чтобы он вышел и они сразились в честном бою, иначе он сразу почует ее отчаяние и тревогу. А Когти совсем не желала показывать неуверенность, опасаясь, что Бык захочет поглумиться над ней и демонстративно свернет девочке шею.

Ухватившись за леса, стоявшие снаружи здания, Когти подтянулась наверх, по внешней стене заползла на четвертый этаж и быстро огляделась, но никого не обнаружила. Раньше тут дежурил боевик, которому она выстрелила в живот. Когти уже почти добралась до пятого этажа, но тут леса заскрипели и забренчали, и сверху высунулась рука с пистолетом. Пули угодили в непрочно скрепленные леса, но Когти успела запрыгнуть внутрь здания.

Последовало еще четыре выстрела, и Когти перекатилась за балку. Одна из пуль сорвала с оперативницы шапку, а другая пронзила левый рукав. Наемник ринулся было к Когти, но споткнулся о веревку, которую она в него кинула, и промазал: пуля угодила в стену. Чертыхаясь, боевик принялся выпутываться и пропустил момент, когда противница выскочила из-за балки. Его запоздалая пуля попала в капюшон ее куртки, а вот Когти положила свою прямиком ему в лоб.

Еще одна пробитая голова. Три выстрела в голову, четыре трупа. Она вовсе не зацикливалась на головах, но помнила заветы Рю. Эта тенденция все чаще обращаться к прошлому, возможно, свидетельствовала о приближении смерти.

«Всегда целься в голову, — говорил ей Рю. — Это лучше, чем стрелять в живот, который может быть прикрыт бронежилетом. Разумеется, если спинной мозг или ствол головного мозга не задет, жертва тоже умирает не сразу, но все же это лучший способ ее обездвижить. Стрелять в сердце или в живот менее эффективно, потому что тратятся лишние патроны. Трудно сразу попасть, и еще труднее сразу убить. Если бьешь с большого расстояния, целься в голову. Вблизи стреляй по конечностям. Представь себя на месте человека, которому отстрелили руку. Это сильнее травмирует психику, чем рана в животе. Даже если жертва не истечет кровью, она все равно умрет от шока».

Однако по мере того, как агентство приобретало известность и получало заказы в оживленных городах, оперативники все реже пользовались огнестрельным оружием. Клиенты предпочитали другие способы.

Сегодня Когти взяла в руки пистолет впервые лет за десять. За это время все изменилось, начиная с ее физической формы и до всего прочего. Она задыхалась, все тело болело, словно ее побили камнями. Из левой руки сочилась кровь, хотя на холоде боль не чувствовалась. И еще Когти очень не хватало сейчас Рю. Долгие годы она откладывала встречу с ним, так как не видела особого повода умирать, но сегодня почувствовала, что этот день настал.

Когти вытащила носовой платок из кармана брюк карго и перевязала руку. Тут послышались глухие удары, один за другим, все громче и громче. Они раздавались сверху.

Когти направила пистолет на лестницу, но тут же чуть не выронила его. Вниз по ступенькам катился мешок, который ногой подталкивал Бык. Она услышала приглушенные крики. Позади Быка шел последний оставшийся в живых наемник, направив пистолет на мешок, готовый выстрелить, едва Когти шевельнется.

— Не пихай ее! — закричала Когти. Она все еще целилась в противников из пистолета, но голос у нее дрогнул.

— А ты мне не указывай. — И Бык с силой пнул мешок, который прокатился по последним нескольким ступенькам прямо ей под ноги.

Чтобы смягчить удар, Когти упала назад, и мешок с ребенком врезался ей в колени. Времени нажать на курок у нее не было. Не успела она подняться, как наемник направил пушку ей в голову.

— Я чуть не умер со скуки, — заметил Бык. — Пришлось самому спуститься. Ты не заслуживаешь своего имени. Только озиралась по сторонам и ничего не предпринимала. Неужели этот ребенок для тебя так важен? Я ведь стоял перед тобой, безоружный, а ты даже не выстрелила. И смотри, куда тебя привела нерешительность.

— Так вот что ты хотел сделать? Преподать мне жалкий урок?

— Ну конечно нет. Я хотел встретить тебя с фанфарами, но у меня ограниченный бюджет. — В лучах полуденного солнца улыбка Быка выглядела диковато. — Да и какое мне удовольствие, если бы все вышло из-под контроля и ты умерла бы, так и не найдя меня. Итак. Ты разогрелась?

Наемник, которого явно раздражала болтливость заказчика, остановился и со злостью уставился на Быка:

— Ты серьезно, мужик? Разогрелась? После всего того, что она тут устроила? Ты кем себя возомнил?..

— Чем ты недоволен? Я тебе вперед заплатил.

Похоже, парень не на шутку разъярился от издевок Быка. Когти в нетерпении цокнула языком и принялась незаметно вытаскивать ноги из-под мешка. Как она и думала: это просто наемник.

— Так что? — огрызнулся боевик. — Все погибли из-за твоей глупой выходки. Если я выстрелю старухе в голову, отдашь мне долю остальных?

Бык глумливо ухмыльнулся.

— Ты столько денег от меня получил, но так и не понял, что пойдешь как пушечное мясо? Еще одно подтверждение, какие вы все, ребята, никудышные бойцы.

Внезапно наемник развернул пушку и наставил ее на Быка. Но пока он взводил курок, Когти прострелила ему кисть. Боевик выронил пистолет, и его пуля вместо головы Быка пронзила ступеньку. Наемник бросился на Когти с проклятиями, ударив ее коленом в плечо, вывернул руку, выхватил пистолет и стукнул рукояткой Когти в лоб. Она попыталась подняться, но перед глазами все поплыло. Парень замахнулся, чтобы пнуть ее в живот, но она успела откатиться в сторону. Через секунду пустоту бетонного здания огласили его истошные крики: это Когти в движении подрезала ему сухожилия на обеих лодыжках. С воем наемник ткнул пистолетом ей в лицо и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало.

— Твою мать!

Когти не дослала последний патрон в патронник.

Наемник отшвырнул пушку, а Бык прямо-таки сложился пополам от приступа безудержного смеха.

— Сколько раз тебе повторять? Она не так проста.

Теперь Бык смотрел на нее с некоторым восхищением. Когти, шатаясь, поднялась на ноги. Каким-то образом она умудрилась даже не выронить нож.

— Я знаю, ты выложился по полной, — обратился Бык к наемнику. — Когда вернемся в Сеул, я позабочусь, чтобы ты получил свою долю. Ты машину-то сможешь вести? На вот, держи ключи. Руки-ноги у тебя больше не работают, и стрелять ты уже не сможешь. Так какой мне от тебя толк? А эта бабуля не из тех, кто станет выслеживать и убивать тебя. Так что забирай ключи и вали, если жизнь дорога.

Похоже, у наемника не было запасного оружия, или он просто растерял боевой дух от боли и сильного кровотечения. Так что он взял ключи, которые Бык кинул на пол, и, метнув на Когти полный ненависти взгляд, пополз вниз по ступенькам. Его спуск с пятого этажа грозил растянуться на весь день.

Пока Когти приходила в себя, Бык успел развязать мешок и достать оттуда девочку. Когти прикинула, сможет ли, стиснув зубы, совершить молниеносный бросок и захватить Хэни, и пришла к выводу, что после удара по голове ей это не под силу.

Бык толкнул девочку прямо к ее ногам, но Когти не смогла воспользоваться преимуществом: когда наемник отшвырнул ее кольт, тот прогремел вниз по лестнице. Не выпуская из рук ножа, Когти выхватила подобранную внизу беретту и направила ее в грудь Быку. Но тут прямо перед ней возникло перепуганное лицо девочки. На Хэни была красная, по виду новая куртка, руки и ноги оставались связанными. Одной рукой Бык удерживал ребенка за шею, в другой зажал нож с кривым лезвием. Клинок был длиной всего сантиметров семь, но этого хватило бы, чтобы отрезать маленькое, посиневшее на холоде ухо малышки.

С такого расстояния Когти легко могла попасть противнику в голову, но тогда детское ухо сохранить не удастся. Стоило ли им пожертвовать, чтобы заполучить девочку? Будь речь о взрослом, Когти не сомневалась бы: она была убийцей, а не спасателем. Но где гарантии, что при выстреле ублюдок не отхватит что-нибудь еще? Когти постаралась подавить в себе сильнейший животный инстинкт, приказывающий броситься к нему, выстрелить, вмазать в челюсть этому грубияну и засранцу, не заботясь о том, что случится с Хэни. Оперативница смутно припомнила, как при схожих обстоятельствах, когда ситуация выходила из-под контроля, закрывала глаза на безопасность заложников и стремилась в первую очередь уничтожить врага, как учил ее Рю. Но потом она представила себе горе и слезы доктора Кана.