Пенсия для киллера - Страница 36

— Это смехотворно! — воскликнул он. — Не знаю, что тут происходит, но теперь, когда я понял, что во всем виноваты вы, я собираюсь сдать в полицию и вас, и это письмо.

— В таком случае ваша дочь окажется в смертельной опасности.

— Ладно, хорошо! Но если они хоть пальцем тронут Хэни, плевать на законы: я убью и вас, и тех, кто послал этот факс. Можете не сомневаться, я последую за вами хоть на край света и обязательно прикончу. Моя семья никому не переходила дорогу. Мы просто попали в историю, связанную с вами, так? Не могу понять, при чем тут мы. Ясно, что вы не какая-то мелкая гангстерша. Причина в том, что я спас вам жизнь? Но это же было так давно.

«Мне жаль, — думала Когти. — Да, всё из-за меня. Потому что я засмотрелась на тебя и пустила слюни. По правде говоря, я до сих пор не понимаю, почему это превратило тебя в мишень, но Бык злится именно на меня». Вслух ничего такого Когти не произнесла, лишь пообещала:

— Я найду девочку и верну ее вам, клянусь. Понимаю, это трудно, но вы должны мне довериться. Не вмешивайте сюда полицию.

— Вы втянули нас в эту историю, а теперь раздаете приказы? Просто безумие. Вам место за решеткой. Ждать до пятого числа? Ни за что на свете. Это через два дня. Хэни ни секунды не останется у них. Я этого не допущу. Не хотите отдавать мне факс? Ради бога. Я его уже сфотографировал…

Продолжая с перекошенным лицом кричать на Когти, доктор, однако, ни словом не выразил сожалений по поводу своей прежней доброты: «Я потерял рассудок, не следовало вас спасать, надо было ввести вам наркоз и вызвать полицию…» Такие слова были бы вполне резонны в устах человека, убитого горем в результате исчезновения дочери, но доктор их не произнес. Он отрешенно включил мобильный.

Не так давно Когти уже видела такой пустой взгляд — у спекулянтки недвижимостью. Ту работу в конце концов выполнил другой оперативник, и Когти так и не узнала, была ли клиентка позже найдена в петле — умиротворенная, поскольку выполнила свой долг.

Когти, не задумываясь, ударила ногой по рукам доктора Кана, и телефон отлетел на десять метров в сторону. Она тут же пожалела об этом, увидев ошалелое лицо доктора. У нее всегда были проблемы с рефлексами. Можно было просто вывернуть ему кисть или выхватить телефон у него из рук.

— Вы правы, — сказала она. — Вы думаете, что девочке осталось жить семьдесят два часа: обычно так и бывает, когда речь идет о выкупе. Но ваша дочь в безопасности, я знаю. Можете мне не верить, но выполняйте мои указания, если хотите снова увидеть Хэни. Ничего не говорите родителям, не отсылайте полицейских, потому что любое изменение в вашем поведении вызовет подозрения. Пусть они прослушивают ваш телефон. Если в течение сорока восьми часов никто не позвонит, полиция уйдет сама и займется другими версиями. Вам уже поставили жучок в телефон?

Доктор Кан все еще был в состоянии шока.

— Если бы поставили, был бы я тут один? — пробормотал он, сдаваясь. — Но мой телефон обязательно будут прослушивать, если никто не позвонит на домашний номер.

— Тогда идите. Подберите свой мобильный. На этот номер все равно никто не позвонит. Сейчас Хэни в безопасности. — Когти достала из сумочки факс и, оторвав от него адрес, протянула доктору Кану: — Если человек, отправивший это послание, будет реагировать ожидаемым образом, он избавится от девочки, как только вы покажете факс полиции. Если к полудню шестого числа Хэни не вернется, вы вольны поступать по-своему. Но не раньше. И не вздумайте пойти по этому адресу до срока.

Когти повернулась и зашагала прочь от доктора Кана. В душе она чувствовала себя несчастной. Все слишком запуталось. Она никогда больше не сможет тайно наблюдать за жизнью молодого врача, никогда не увидит его. Потом Когти стряхнула печаль, пылью осевшую на плечах, и постаралась заполнить пустоту гневом. Она цеплялась за этот гнев, чтобы он не уступил место страху: она боялась, что не сможет совладать с Быком.

— Знаете что, — прозвучал сзади голос доктора Кана, — а я все-таки не жалею, что помог вам.

Это его невольное признание больше напоминало попытку не сойти с ума, чем обращение к ней, но Когти ощутила теплоту в сердце.

— Я знаю, — ответила она. Понимая, что они больше никогда не увидятся, Когти бросила на доктора последний взгляд и пошла прочь. Она с облегчением заметила, что лицо Кана скорее выражает отчаяние и печаль, чем отвращение. По крайней мере, это она сумеет преодолеть.

Окончательно выйдя из поля зрения доктора Кана, Когти почувствовала боль в тазу и правой лодыжке, которой пнула доктора. Она постаралась унять приступ, начав прихрамывать, но боль была такой сильной, что Когти не могла сдержать слез.

Когти достала свой кольт сорок пятого калибра. Она давно им не пользовалась, но следила за его состоянием, держа оружие в боевой готовности. Максимально эффективная дальность выстрела составляла метров сорок. Когти все еще могла стрелять с одной руки, но не была уверена, что поразит цель даже с более близкого расстояния, скажем метров с двадцати. Но придется ли ей стрелять с сорока метров? Скорее всего, нет.

Семь патронов и еще один в патроннике. Она вдруг заволновалась, что пролежавшие лет пятнадцать заряды могли отсыреть. Но она хранила их в запечатанном виде, так что вряд ли среди патронов окажутся негодные.

Однако теперь Когти тревожили любые мелочи, из-за которых операция грозила сорваться. Даже тело могло ее подвести, пусть оно и было натренированным и крепким. Ничто в мире не способно избежать естественной эрозии, включая душу. Все на свете ветшает, и возможности сужаются, как у стареющего организма. Пушка еще пригодна, но ее уже пора заменить. Ей понадобится еще один пистолет, просто на всякий случай, да и старая кожаная наплечная кобура слишком тяжелая и громоздкая. Когти накапливала одно оправдание за другим и в итоге решила навестить подпольного торговца оружием.

Прихватив ключи от машины, на выходе из квартиры она привычно оглянулась на Гирю. Собака зевнула и не обратила на хозяйку внимания. Наверное, из-за сухости воздуха миска ее была пуста: собака даже вылизала пересохшее дно. Когти не рассчитывала скоро вернуться, она могла задержаться, проверяя новое снаряжение, поэтому развесила по квартире полдюжины мокрых полотенец и налила собаке щедрую порцию воды. Гиря тут же поспешила к миске и сунула в нее морду, словно умирала от жажды. Последнее время из-за чехарды событий Когти совсем не обращала внимания на собаку. Она и раньше-то не особо заботилась о питомице, а теперь и вовсе принимала ее как данность. Спасибо, что хоть не забывала кормить, насыпая корм на автопилоте.

Когти проверила, открыто ли окно, и заперла за собой входную дверь. Как только она закончит эту работу, в первые же теплые дни начнет выводить Гирю на прогулки. Она наденет на собаку ошейник с поводком, как обычная пожилая дама, и они зашагают в ногу, так что будет непонятно, это хозяйка ведет собаку или наоборот. Улыбаясь встречным собачникам, она позволит Гире познакомиться с другими псами и будет терпеливо ждать, пока те обнюхивают друг друга. Хотя, возможно, другие владельцы, озабоченные родословными своих питомцев, станут избегать ее.

Приходилось признать, что Бык — противник не из слабых, раз уж Когти дает себе обещание изменить повседневные привычки, словно на кону стоит ее жизнь.

В магазине, торгующем сборными моделями из пластмассы, никогда не бывало много посетителей. Тут в основном выполняли онлайн-заказы, поэтому магазин скорее напоминал склад, где пакуют и отправляют товары. О своем визите Когти предупредила заранее, и как только она позвонила в дверной колокольчик, к ней вышел заспанный владелец по имени Хан.

— Как твой отец? — спросила Когти.

Отец Хана был одним из ее первоначальных партнеров. Недавно старший Хан начал лечение от рака кишечника. Но лечился больше для виду, чтобы утешить единственного сына. Старик, которому было 74 года, сильно сдал, в отличие от Когти, которая все время поддерживала физическую форму. Казалось чудом, что он вообще пережил операцию.