Пендрагон. Король Артур: рождение легенды - Страница 51

И после кончины Утера вельможи острова сошлись у Каэр Вуддаи в присутствии архиепископа Диврига держать с ним совет о том, кого сделать королем, чтобы правил над королевством, и рассудить, кто по рождению, нраву и силе достоин быть королем, потому что они не сомневались в том, что Утер умер, не оставив наследника своей плоти, кроме дочери. И в самом деле, необходимость торопила их, потому что саксы, которых Вортигерн поселил на острове, едва услышав о смерти Утера, послали вестников в Германию за своей родней, и они захватили остров от устья Хамбера до моря Кайтнесс. И когда Дифрик услышал о беде и несчастье королевства, он ощутил сочувствие к народу и призвал епископов королевства и вождей их и именем Господа воззвал к ним, дабы выбрали они короля. И посему они начали говорить заново, и немедленно каждый выбрал своего родича или величайшего друга, так что в несогласии этом не нашлось одного, способного заслужить честь общего согласия. Посему Диврик обратился мыслью к скорбям народа и вспомнил слова Христа в Евангелии: «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то» (Мк.4:24) , и он понял, что богатые гневают бедных, и что сильные угнетают слабых, и злые презирают праведных из-за отсутствия справедливости и власти. Посему согласились они спросить у Мерлина, кого им называть королем, ибо он давал им совет в двух предыдущих случаях.

Вслед за этим Мерлин сказал, что не подобает ему вмешиваться в столь важное и способное прогневить их дело, как это. «И все же, — сказал он, — я дам вам совет, если вы согласитесь исполнить его». Тогда обещали они ему придерживаться его совета. «Господа, — сказал тогда Мерлин, — Утер Пендрагон умер после Мартинова дня, а теперь уже скоро Рождество, день, когда Христос, единственный сын Бога, явился в мир, рожденный владычицей нашей, Девой Марией, возлюбленный народом, Господь Гос-подей и Царь Царей, которому повинуется слабый и сильный, но от которого не уйдет ни один противящийся ему, который смотрит не на внешнее людей, но судит сердца их; посему да соберетесь все вместе и очиститесь к назначенному времени и придите вместе в церковь, и помолитесь ко Господу во всей невинности, чтобы Он явил свою волю о том, кто достоин править вами, и если вы подлинно верите в Него, ваше желание исполнится. Ибо Он сказал: «ищите и обрящете, толцыте и отверзется». И сказав такую речь, Мерлин спросил разрешения у знати вернуться в свою страну. Посему, много поблагодарив его за совет, они попросили остаться с ними на Рождество, однако он не стал задерживаться и не дал обещания возвратиться для этой оказии ради встречи, которая была назначена у него с епископом Блазиусом, его духовником, который записывал все его пророчества. Итак, Мерлин отправился в свою страну. И на Рождественский Сочельник весь народ собрался вместе, слабый и сильный, богатый и бедный, а с ними пришли также Кинир Варвог и Кай, его сын, и Артур не знал о том, что Кинир не отец ему, и почитал его так, как сын должен чтить отца. И когда пропел первый петух, все они поднялись и отправились в церковь, и архиепископ начал службу и потребовал, чтобы всякий помолился Богу, как сказал Мерлин. И после утрени архиепископ облачился для первой мессы и сказал народу: «Господа, три вещи нужны нам: спасение нашим душам, успех нашим телам, и чтобы правил нами король, и ни одной из них мы не можем добиться собственной властью, посему помолимся тому, чьим именем вершится все и без кого не творится ничего же, и если не внемлет он, пусть каждый повторит по пять раз молитву, которой Христос научил своих учеников». И когда были сказаны эти слова, пропели мессу до Евангелия и тогда начался рассвет, и те, кто говорил мессу первыми, вышли из церкви на ровный участок у ворот монастыря; и они узрели посреди этого участка огромный четырехгранный камень, цветом похожий на мрамор, и в камень острием был воткнут меч, так прочно, словно вырастал он из камня. И около меча золотыми буквами был написан следующий стих:

HOC GLADII SIGNUM MONSTRAT REGEM DEO DIGNUM.

NULLUS TOLLAT ILLUM SIC NISI SIT PER DOMINUM.

Стих этот гласил: «Меч этот есть знак, который укажет на достойного короля перед ликом Господним. Никто не сможет извлечь его из камня, кроме как с помощью Бога». И когда прочли они эту надпись, послали вестников в храм — сообщить о случившемся архиепископу. Посему архиепископ решил, что Господь прислал этот знак, и немедленно вышел, направившись к тому месту, где был камень, и с ним был простой народ, и он окропил камень святой водой, и они поклонились Богу, и он приказал пяти лучшим священникам и пяти мирянам охранять камень до окончания мессы, и они вернулись в церковь, воспевая хвалы Господу. И когда месса была закончена, они возвратились на то место, где был камень, и принялись ссориться между собой о том, кому первым тянуть меч из камня, или кто должен делать это первым. Некоторые требовали этого права, потому что имели власть, другие, благодаря пригожеству и силе, третьи — из-за числа родственников. Посему Дифрик, узрев их зависть, сказал народу: «О друзья мои, возрадуемся ныне вместе о Господе, ибо он по бесконечному своему милосердию внял со своего высокого небесного престола нашей молитве. Посему молю я вас и приказываю всей Богом данной мне властью, чтобы никто не приближался к этому святому знаку, чтобы не обесчестить его. Давайте же помолимся Богу, чтобы он показал, кому надлежит править над нами королем, ибо, вне сомнения, мы не можем, даже если захотим этого, помешать Богу исполнить его волю, так подождем же с терпением того, которого избрал Господь, ибо его нельзя обмануть дарами или запугать угрозами: Он не просит у человека ничего, кроме его сердца, ибо ради службы людской Он сотворил мир и все, что есть в нем, и человек был создан, чтобы служить ему». Тогда отправились они в церковь на вечернюю мессу и, когда совершена была месса, возвратились к месту, где лежал камень, и Дифрик сказал знати королевства: «Сэры, велика должна быть благодарность наша Христу, ибо Он явил нам знак, подобный тому, который явил ученикам Своим, когда, отправляясь на Страсти Свои, сказал им: «Тот, у кого нет меча, пусть продаст одежду свою и купит его». Один из учеников сказал ему: «Господи! вот, здесь два меча». Он сказал им: «Довольно».

«Под одним мечом подразумевается духовное владение, находящееся в руках прелатов церкви, которые должны предупреждать людей о том, что они грешат, и разрешать их от грехов, когда они каются. Под другим мечом подразумевается власть владык земли, которые обязаны помогать слабым, наказывать жестоких и поддерживать правосудие тем мечом, который сегодня явил вам Господь». И, сказав эти слова, Дифрик избрал пятьдесят и две сотни из лучших мужей королевства и приказал им от самого старого до следующего за ним попытаться извлечь меч из камня, и никто из них не сумел сделать этого. И тогда Дифрик снова приказал всем один за другим извлечь меч, если они сумеют это сделать, и никто из них и на сей раз не сумел извлечь его. Тогда Дифрик приказал десятерым мужам хранить камень до назначенного времени...58 и приказал им всем явиться в это место в тот день. И когда они собрались вместе в тот день, они сказали архиепископу, что не оставят город и окрестности его, пока не узнают, кому надлежит быть королем над ними. И когда они выслушали мессу и все пришли в доброе расположение, отправились они на рыцарские поединки и соперничество, и весь городской люд отправился наблюдать за представлением, даже мужи, назначенные охранять камень. Кай, сын Кинира, посвященный в рыцари предыдущим днем, явился туда, чтобы заслужить свои шпоры. И вот в конце представления поднялись меж ними шум и волнение, и они принялись с вожделением наносить друг другу удары, и посему Кай преломил свой меч возле поперечины и послал Артура в их жилье за другим мечом. И когда Артур пришел к своему жилью, он никак не сумел войти внутрь — из-за людей, следивших за представлением. И с печалью в сердце он возвратился к воротам монастыря, и там увидел меч и камень, и никто не охранял их, и он подумал, что еще не пытался извлечь меч, и что отдаст его брату Каю, если сумеет сделать это, взамен того, который тот переломил на турнире. И он спешился и взялся за рукоятку меча и вынул его из камня без всякого труда, и спрятал под своим панцирем и привез к Каю. И когда Кай увидел меч, он узнал его, показал отцу и сказал: «Я — король! Я — король! Я извлек меч из камня!» Но когда Кинир увидел это, он не поверил Каю, и втроем направились они к месту, где был камень, и Кинир спросил Кая о том, как он получил меч. Тот подумал, что грешно гневить отца, и сказал, что меч ему дал Артур. Тут Кинир расспросил Артура, и он рассказал ему правду о том, как извлек меч. «Верни меч на то место, где взял его», — приказал Кинир. И Артур исполнил это без труда. Тогда Кинир попросил Кая достать меч, и тот не смог этого сделать. «Достань меч», — сказал Кинир Артуру, и Артур сделал это мгновенно, а потом вновь вернул на место в камне. И все трое вошли в церковь. И Кинир взял Артура между руками своими и сказал ему так: «О сын мой возлюбленный, какую почесть воздал бы ты мне, если бы я сделал тебя королем этого королевства». «Конечно, отец, — ответил Артур, — какое бы богатство ни даровал мне Бог, я не только разделил бы его с тобой, но и передал все в твое распоряжение». «Тогда, — молвил Кинир, — я твой приемный отец, и ты принимаешь меня за природного. Тем не менее не знаю я ни отца, который породил тебя, ни матери, которая произвела тебя на свет». Тут заплакал Артур и сказал: «О Господь и Бог мой, чего хотел я в этом мире и на что надеяться мне теперь, как восставшему из земли, почему бы мне не вернуться обратно в землю». Тут ответил Кинир Артуру: «Я велел, чтобы тебя крестили и назвали Артуром и выпестовал тебя, и если Господь посылает тебе честь, ты должен разделить ее со мной и не забыть меня, когда примешь власть в своем королевстве». «Считай меня своим сыном, — молвил Артур, — и я сделаю все, о чем ты попросишь». «Требую у тебя, — сказал Кинир, — чтобы ты сделал Кая, моего сына, сенешалем своего королевства, и чтобы он не мог лишиться этого поста, что бы он ни сказал и ни сделал. Ибо если есть в нем неблагородство, то по твоей, а не его вине, ибо ты сосал грудь его матери, а он поэтому сосал грудь простой чужестранки». И Артур обещал это Киниру, и, тогда Кинир сказал архиепископу: «У меня есть сын, еще не произведенный в рыцари, который молит о том, чтобы ему позволили достать меч». Тогда архиепископ приказал всем сойтись к месту, где лежал камень, и когда все собрались вместе, Кинир попросил Артура передать меч в руку Дифрика, и тот сделал это без труда. Тогда Дифрик взял Артура за руку и повел его к церкви, воспевая хвалы Богу. Однако графы и бароны были разгневаны и говорили между собой: «Этот человек — низкого происхождения, в то время как мы — родня Утера Пендрагона, и потому сумеем ли стерпеть власть его над нами». Кинир стоял рядом с Артуром и простонародьем, и напротив него были бароны и графы. Но, заметив их зависть, Дифрик сказал им: «Неужели мы будем против избранника Божия; чего хочет Господь, то и должно быть». Тут Артур вновь вернул меч в камень, и Дифрик приказал им вытащить его, если смогут, но никто не сумел. Тогда дождались они праздника Введения во Храм, и в тот день вновь попытались извлечь меч, и никто не сумел сделать это. Потом Дифрик приказал Артуру принести ему меч, что тот и сделал. После этого знатные люди королевства попросили, чтобы дело отложили до Пасхи, чтобы убедиться в том, что не найдется человека знатнее Артура. И в канун Пасхи, когда они собрались вместе, Дифрик спросил, хотят ли они, чтобы Артур стал их королем. Тогда всякий прямо сказал, пусть будет королем над нами, избавителем и защитником. И на следующее утро графы и бароны приблизились к Артуру и сказали ему так: «Государь, так как ты будешь королем над нами, прими наше преклонение, надели нас землей, и на неделе после Пятидесятницы мы коронуем тебя. Дай нам ответ своими устами». «Отвечу, — молвил Артур. — Я ни от кого не приму преклонения, не дам и не отберу землю, пока не буду коронован, и с радостью буду я ждать корону, ибо никогда не думал ни о какой чести, кроме той, что послал мне Бог». И, не сумев обмануть его таким образом, они послали ему многие дары, чтобы посмотреть, не окажется ли он падким на сокровища и склонным к скупости. Однако Артур понял это и принялся знакомиться с ними до самого Троицына дня, так что некоторые убоялись его, а другие возлюбили превыше всего в королевстве. И в субботу перед Троицыным днем его посвятили в рыцари и многих других возвели в рыцари в его честь. И на следующий день возложили на него королевское одеяние и привели к месту, где находились камень и меч. Тут Дифрик сказал ему: «Государь, вот законы, которые ты должен соблюдать, доблестно храни кафолическую веру, церковь Господню, слабых и бедных, чти Бога и святых, сколько будет в твоей силе, терпеливо внемли советникам, учреждай добрые законы, наказывай злых. И если ты обещаешь это, возьми меч, который Господь послал тебе в знак любви к тебе и силы для нас». Тут пал Артур на колени, воздел руки и молвил: «Боже, пошли мне благодать направлять свои мысли и дела к Твоей хвале, и ради блага собственной души, и силу, чтобы править вами». Потом он взял меч в руку и вошел в церковь и сел на королевское место, и архиепископ поместил корону на голову его и вложил скипетр в его руку. И когда месса закончилась, все они отправились, чтобы посмотреть на камень, и никто более нигде не видел того камня, и они отправились пировать. После же Артур стал воевать и управлять королевством, как сказано в «Истории бриттов». И Артур хранил меч всю свою жизнь, и звался он Каледвулх. На этом кончается повесть.