Пекарь-некромант 2 (СИ) - Страница 1

У меня в животе появился холодок – глаза Сверчка закатились. Голова бандита безвольно повисла, уткнувшись подбородком в грудь. Мерзкая улыбочка исчезла с красного лица. Блестящая струйка слюны вновь потянулась от губ бандита к его груди. В комнате воцарилась тишина – молчала даже Лошка (неужто Полуша закончил жарить и пошёл печь?). Я шумно выдохнул, провёл ладонью по лбу.

- Спасибо, профессор, - сказал я. – Думал: сам его заткну. Едва сдержался.

«Мог бы не сдерживаться, етить его».

- Нельзя так… спросонья-то. Не по-человечески это, старый.

Усмехнулся.

- Голова закружилась от его трёпа. Уж какая у меня жёнушка была говорливая... А если бы такое заклинание бросили на неё? Представляешь, мэтр? Мурашки по коже. Случился бы конец света, не иначе. Да она бы в два счёта вскипятила мне мозг! Надеюсь, ты его не убил?

«Всё тот же «удар мешком», юноша. Как вы и просили».

Краснолицый бандит вновь стал заваливаться на бок – в этот раз я ему не мешал, позволил чиркнуть затылком по стене и улечься на пол. Сверчок ударился виском о половицу. Звук удара получился неожиданно громким и звонким, точно по стволу дерева удали пустым ведром. Из пекарни на него откликнулся Полуша – загрохотал тазами: словно нарочно изобразил активную работу.

- Неслабо он запудрил мне голову, – повторил я. – До сих пор в башке вертится мешанина из его рассказов. Подзабытое, скажу я вам, ощущение. Раньше был уверен, что на подобные мозговые штурмы способны только женщины.

Потёр подбородок.

- Гляди ж ты: бандиты тоже такое могут. И ничем не хуже, чем дамочки. Вот это его несло! Мощное заклинание эта твоя «… радость», мэтр. Я слово не успевал вставить. Как долго наш Сверчок будет в отрубе?

«В этот раз я вложил в плетение меньше энергии, - сказал профессор. – Потому что мы уже выяснили: защиты от ментальных атак у него нет. В беспамятстве он пробудет не меньше трёх часов. Три часа – гарантировано. Но если вам понадобится, юноша, я смогу вновь привести его в сознание относительно быстро: на такое действие понадобится на тридцать-тридцать пять процентов меньше времени, чем в прошлый раз».

Я махнул рукой.

Представил, что Сверчок вновь может обрушить на меня поток информации – поморщился.

- Не надо, мэтр. Я услышал всё, что хотел. Мне он больше не нужен.

«Как это не нужен, парень? – проскрипел в моей голове голос старого пекаря. – Как это, етить его, он тебе не нужен? Ты же собирался потолковать с ним! Нужно узнать, зачем он вломился в мой дом! Кто его послал? Явился ли он в одиночку? Неужели, лодырь, ты не понимаешь, что твоей глупой башке всё ещё грозит опасность? Или ты думаешь: он со своим ножичком припёрся к тебе морковку чистить?»

- Что ты несёшь, старый? Он всё уже нам рассказал.

«Когда?»

- Да только что. Ответил на все твои вопросы. И кто, и когда, и зачем, и почему. Всё же ясно. Или ты хочешь снова его послушать?

Я указал на Сверчка.

- Лично мне его болтовни хватило с избытком. Более чем. Я бы даже сказал, что он наговорил слишком много лишнего.

«Я уловил только кучу бессвязных фраз, - сказал мастер Потус. – Этот мелкий паршивец над тобой издевался: столько пустых слов я не слышал ни от одной бабы! Любая старуха на рынке тараторит не так быстро! Что он такое нёс? Какие такие «лёгкие деньги»? Хочешь сказать, ты нашёл хоть какой-то смысл в этом его словесном поносе? Растолкай его снова! Расспроси его, не торопясь. Пусть толком тебе всё объяснит».

- Ты шутишь, старый?

«Пни его пару раз!..»

- Да всё понятно же, - сказал я.

«Что ты мог понять в этой бабской болтовне, етить её?»

- Ты, старик, попросту не привык к быстрым потокам информации. Не смотрел… эээ… ящик с картинками, не читал никогда новостную ленту. И не слушал от жены пересказ очередного сериала. Всё с тобой ясно. Твоя призрачная голова, старик, не умеет с нужной скоростью обрабатывать информацию. Даже не знаю: сочувствовать тебе или завидовать.

Посмотрел на маячившую в дверном проёме фигуру призрачного пекаря. Лишь сейчас вдруг задумался над странностью: призрак светился голубоватым светом, но не освещал пространство вокруг себя. Его сияние не отражалось в стёклах окон, не оставляло блики на покрытых мебельным лаком поверхностях. Не слепило меня: даже ночью в неосвещённой фонарями комнате, глядя на него, я не жмурил глаза.

«Что он тебе рассказал? – спросил яркий, но не ослеплявший своим сиянием постэнтический слепок личности мастера Потуса. – Что тебе стало понятно, парень? Я не врубился, про какой ящик с картинками ты мне втолковывал: в этих ваших магических штучках не разбираюсь. Но с говорливыми бабами я сталкивался, не сомневайся. Ни одна из них не трещала так быстро, как этот Сверчок».

- Согласен с тобой, старикан. Этот товарищ говорливостью удивил даже меня. Не ожидал, что магия настолько хорошо развяжет ему язык. Ты не поверишь: горжусь собой. Я теперь настоящий гений дознания. В два счёта расколол клиента не признательные показания. Хотя ни единого вопроса не успел ему задать. Такое нужно ещё умудриться сделать. А я, как видишь, сумел. Всё же не в той я гильдии состою.

Покачал головой.

- Перевожу для тугоухих и тугодумов то, в чём признался мой клиент, - сказал я. – Так вот: некая гражданка с тёмным прошлым по прозвищу Мамаша Нора люто на меня обиделась. Эта известная в нашем городе личность не сумела самостоятельно отомстить за обиду. Поняла, что у неё кишка тонка тягаться с умным, красивым и везучим мастером-пекарем – решила натравить на него криминалитет города. На меня то есть.

Щелкнул пальцем.

- Мою голову она оценила в две золотые монеты. Вот так вот. Печально. Не очень-то дамочка расщедрилась. Я уверен, что жизнь обладателя диплома Седильской кулинарной школы, представителя поварской гильдии Крельского царства, владельца преуспевающей пекарни, любимца женщин и замечательного человека Карпа Марева стоит больше. Намного больше! Да что там: она бесценна!

Я ухмыльнулся, заметив, как нервно мерцает привидение.

- Но для нищих местных бандитов, как видишь, старый, две золотых монеты – это хорошие деньги. Они задумались над столь щедрым, по их мнению, предложением госпожи Белецкой. Потому-то Крюк и навестил меня прошлой ночью: осторожный он. Ему показалось странным, что Мамаша Нора не совладала со мной своими силами – с обычным-то пекарем. Рел Музил почаёвничал со мной… в чём-то я прокололся.

Я пожал плечами.

- В общем, Крюк решил со мной не ссориться… ради всего двух жалких жёлтых монеток. И правильно сделал. Но вот этот краснолицый красавец оказался не столь умён, как его атаман. Или сильнее нуждался в деньгах. Объяснять дальше, старик? Или уже сам всё понял? Товарищ Сверчок решил заграбастать золото себе – в обход рекомендаций товарища атамана. И вот чем завершилась его затея: лежит.

Вздохнул, встал с табурета.

- Что прикажете теперь делать с этим идиотом?

Ни призрак, ни профессор мне не ответили.

Я приглушил в спальне свет. Подошёл к окну, выглянул на улицу. Уличные фонари светились в стороне от моего дома. Их свет прятался за густой листвой клёнов – ветки деревьев умудрились скрыть от моего взора почти всё, кроме усеянного звёздами клочка неба. Сейчас, ночью, складывалось впечатление, что дом с пекарней находился не в городе, а посреди дикого леса. Кроме шелеста листвы, других звуков я не услышал.

***

«Ты его отпустишь? – спросил мастер Потус. – После того, как он, етить его, пытался тебя убить? Не шутишь? Вспомни: он вломился в мой дом с ножом, без разрешения. Едва не перерезал тебе горло. Если бы не я, Сверчок точно бы тебя прирезал! Ты это понимаешь? Он бы тебя не пожалел – неужто сомневаешься в этом? И ты… спустишь ему такое? Обо всём забудешь? Я правильно тебя понял, парень? Ты собираешься его простить? Никак не накажешь? Вот так вот просто выставишь его за дверь, и только?»