Пейтон Эмберг - Страница 62

Однако эта мысль не принесла утешения. Она замужняя женщина и должна быть верной женой. Разве взглянешь теперь мужу в глаза? А он, несомненно, потянет ее в постель. Правда, у нее месячные — как кстати! Она сошлется на слабость, на боли в матке. Правда, Барри может настоять на своем, рассудительно возразив, что секс снимет недомогание.

Он посягал на нее почти каждую ночь, но лишь в первые месяцы после свадьбы Пейтон отдавалась ему, испытывая эротическое влечение. Со временем Барри перестал ее возбуждать. Секс с мужем стал ей казаться утомительным восхождением на крышу многоэтажного здания, чуть ли не небоскреба, куда она взбиралась каждый раз полусонная, и даже оргазм, яркое телесное потрясение, не доставлял ей настоящего удовольствия.

Вот, оказавшись в одной постели с Феликсом и Джермано, она действительно получила необычное, ни с чем не сравнимое ощущение. Тогда она, стоя на четвереньках, сосала пенис Джермано, а саму ее трахал Феликс, войдя в ее влагалище сзади. Но только то удовольствие было напрочь омрачено громким смехом Феликса и Джермано, когда они, оставив ее, устроились на диване, вставив в зубы по сигарете. Несомненно, они смеялись над ней, упиваясь собственным превосходством. За удовольствием пришло и прозрение.

Надо быть осторожней, а в знакомствах разборчивей, а то непременно угодишь в глубокую яму, которыми так богата земля. Один неверный шаг, и окажешься под обвалом. Не стоит уподобляться неразумным животным (Пейтон о них читала, да название позабыла), которые, сбившись в целое полчище, несутся к губительному обрыву, чтобы броситься вниз и разбиться насмерть.

Размышления Пейтон прервал стюард, разносивший напитки. Это был смуглый молодой человек с аккуратными бакенбардами и приторной слащавой улыбкой — гей, по разумению Пейтон.

— Виски с содовой, — попросила она.

Стюард скользнул по ней равнодушным взглядом, подтверждая ее оценку, и подал чашечку с содовой и маленькую бутылочку. Она откупорила бутылочку и вылила виски в чашку, отозвавшуюся шипением.

Пейтон хотелось есть. Из кухни по салону разносился запах съестного, но запах этот аппетита не возбуждал. Пейтон порылась в сумке и обнаружила в ней купленные ею в дорогу зеленовато-желтые фрукты, похожие на огромные апельсины. Пожав плечами и придя к мысли, что не отравится, Пейтон содрала с одного из них толстую кожуру, добравшись до мякоти, оказавшейся кисло-сладкой. В животе урчало от голода, и Пейтон за первым умяла все остальные. Вскоре она заснула, но и во сне все еще 0щущала кисло-сладкий вкус съеденных ею неведомых тропических фруктов.

К неудовольствию Пейтон, в аэропорту ее встречал Барри. Пейтон поморщилась. Она собиралась доехать до дому на такси, дома принять ванну, поспать, а затем пойти на работу, чтобы поскорее избавиться от неприятных воспоминаний.

— Я же просила, чтобы ты меня не встречал, — опустошенно сказала Пейтон.

— Я соскучился по тебе, — невозмутимо ответил Барри, — отменил все встречи, чтоб успеть в аэропорт.

Он взасос поцеловал Пейтон в губы и повлек ее за собой, не обратив внимания на багаж, оставшийся у Пейтон в руке. Правда, ее дорожная сумка была на колесиках, и все же Джермано ей бы, несомненно, помог.

— Ты на машине? — спросила Пейтон. — Она же сломалась.

— Отдал ее в ремонт. Машину взял напрокат. Не терпится домчать тебя до дому. — Барри обнял Пейтон за плечи.

Постели не избежать, тоскливо рассудила она. А разве с Барри получишь настоящее удовольствие? Разве его мужское достоинство сравнится с членом Джермано? Наверное, неспроста в прежние времена невесты шли непорочными под венец. Член мужа им было сравнивать не с чем, и те, которым не повезло, даже не подозревали о том, что существуют пенисы куда больше, настоящие монстры, способные довести до умопомрачительного экстаза.

— Как ты провела время? — спросил Барри, устроившись за рулем.

— Превосходно. Правда, сейчас словно вареная. В самолете не выспишься.

— И в этой машине тоже. Не машина, а драндулет. Отец посоветовал мне подумать о «вольво».

— Но эти машины ужасно дороги. Леонард хочет помочь деньгами?

— Скорее хочет сделать подарок. Ведь скоро у нас годовщина свадьбы.

— Откуда у твоих родителей столько денег? Они и так сильно на нас потратились. А через месяц-другой Белинда выходит замуж.

— Отцу виднее. Не станем же мы отказываться от «вольво». — Барри взглянул на Пейтон и положил руку ей между ног.

— Барри, держись лучше за руль, а то угробишь и эту машину.

Барри гнал машину на полном газу, не снижая скорости даже на поворотах, а однажды и вовсе проехал на красный свет.

Он положил руку Пейтон себе на брюки и лишь после покрепче ухватился за руль.

— Можешь расстегнуть мне ширинку, — произнес он. — Мой петушок тебя с удовольствием поприветствует. Он тоже соскучился по тебе.

Любоваться раздувшимся задиристым членом, и впрямь похожим на петуха, напрягшегося, чтобы прокукарекать, желания не было. Пейтон убрала руку.

— Лучше расскажи, чем ты без меня занимался, — попросила она.

— Позавчера ужинал с отцом в клубе, а вчера ко мне приходил приятель. Смотрели вместе спортивную передачу. Угощал его макаронами с сыром, что ты приготовила.

Придя домой, Пейтон обвела глазами квартиру. Обстановка не изменилась, но теперь она казалась невзрачной, бедной, простецкой: голубые стеклянные вазы с засушенными цветами, обтянутая ситцем софа, кресла в бело-голубую полоску, репродукции на стене… А ведь всего лишь три дня назад она гордилась своей квартирой. А как радовалась ковру, только что уложенному в коридорчике перед ванной! Сейчас ковер этот был в волосах, а в ванной часть кафельных плиток готова была обрушиться.

— Пейтон, — послышался голос Барри, — пойдем в спальню. Мне на работу, но мы успеем перепихнуться.

— Барри, у меня сейчас месячные. Мы перепачкаем простыни.

— Ничего страшного. Подложишь под себя старое полотенце.

Пейтон поплелась в спальню.

Однажды в туристическое агентство, в котором служила Пейтон, пришло письмо из Техаса от владельца ранчо Сэнди Купера. Его усадьба находилась невдалеке от Биг-Бенда[61] и использовалась владельцем как пансионат для отдыха горожан. Сэнди Купер приглашал к себе двух сотрудников, чтобы принять участие в конце августа в небольшом путешествии в ознакомительных целях, соблазняя в письме просторами прерий, великолепными лошадьми и обещая приехавшим солидную скидку на предоставляемые услуги.

— Барри, может, ты поедешь со мной? — возбужденно спросила Пейтон, придя домой со сногсшибательной новостью. — Никто в агентстве, кроме меня, ехать в Техас не хочет.

— Ты же знаешь, — ответил Барри, — у меня пациенты. К тому же я не могу оставить своих питомцев. Наша команда вышла в финальную часть турнира. Да и прогулки верхом меня не прельщают. Лошади… а у меня аллергия. А рыбы там, видимо, не половишь. Пригласи лучше Викторию. — Он снял очки и стал протирать носовым платком запотевшие стекла. Теперь он выглядел беспомощным и потерянным.

Что же, решила Пейтон, пусть сидит дома, с ним не пустишься в приключение, Джермано, хотя и старше, и то более склонен к авантюрным поступкам. Однако он не звонит. Не звонит и Феликс Родригес. Ей вспомнились его глаза с поволокой, низкий приятный голос… Затем, к ее немалому удивлению, ей представился его член, длинный и тонкий…

Феликс мог бы напомнить о ней Джермано, и тогда бы тот, приехав в Нью-Йорк, ей бы обязательно позвонил. Они пошли бы в шикарный бар, а потом к нему в номер. Она бы снова уступила ему, а потом… а потом опять бы проклинала себя за безнравственность и порочность, растеребив душевную рану, которая едва начала заживать.

Пейтон не могла позабыть Джермано и даже сама пыталась его найти, но только впустую. Название фирмы, с которой Джермано имел дело в Нью-Йорке, она не запомнила. Оно ей только смутно припоминалось, но в телефонном справочнике ничего похожего не нашлось.