Педагогика для всех - Страница 13
Это поразительное Главное свойство можно обнаружить, вслушиваясь в детские дразнилки – моральный кодекс детей.
Чтобы узнать, за что люди любят людей, выйдем во двор и прислушаемся, за что дети дразнят детей.
Домашняя мораль для маленьких: послушный – непослушный, хорошо кушает – плохо кушает, убрал за собой игрушки – не убрал за собой игрушки.
Дворовая мораль гораздо шире и жестче.
Дома ребенку – лучший кусок, а во дворе – делись со всеми. «Жадина-говядина, кусок колбасы!» или «Жадина-говядина, турецкий барабан, кто на нем играет, тот – таракан».
Первая детская заповедь – не жадничай! Отдай! Поделись! Несправедливо, чтобы у одного был кусок хлеба, а у другого не было. С этим выходит ребенок в мир – с требованием справедливого. У тебя есть игрушка? Дай поиграть. Велосипед? Дай покататься. Красивый ремень? Дай поносить. Не наше домашнее: «Дай маме кусочек, разве ты маму не любишь?» – не выпрашивание любви, а требование всеобщей справедливости – делись, не будь жадиной-говядиной, турецким барабаном.
Но не это главное, оно впереди. Прислушаемся к другим дразнилкам.
Дома радуются, что ребенок хорошо ест и быстро поправляется, а здесь учитывается, что лишний вес опасен. Толстых не любят, толстый – значит, жадный, обжора, ленив, неповоротлив, одним словом: «Толстый, жирный, поезд пассажирный!»
Дома, когда заплакал, утешают – дети не должны плакать, а здесь естественное противоинфарктное воспитание работает испокон веку: не плачь по пустякам, будь крепким, умей вытерпеть боль и обиду, иначе: «Плакса, вакса, гуталин, на носу горячий блин!»
Дома кутают, боятся простуд, а здесь, чуть появишься одетым теплее, чем все, сейчас же и задразнят: «Зима-лето-попугай!» Никогда дети не дразнят тех, кто одет слишком легко, только тех, кто кутается.
Дома всё прощают, а здесь требуют порядочности в делах и, главное, в играх. Выбрали водить – води, а нечестен – неотвожа!
Дома говорят: «Дружи с Наташей, она такая хорошая», а во дворе за эту дружбу еще и «тили-тили тесто» схватишь, потому что мальчик будь до поры с мальчишками, а девочка – с девочками, каждый учись соответствующему поведению. Закладывается в детскую душу, что в отношениях мальчика и девочки есть и что-то стыдное, что это не простые отношения. Лев Николаевич Толстой, составляя заповеди для детей, выразил одну из них в такой замечательно краткой форме: «Не делайте стыдное между мальчиками и девочками». Но должен быть и стыд – для того и дразнят.
Как видим, детские дразнилки не так уж просты, они отвечают всем педагогическим требованиям. Все они нацелены на будущее и так благородны, что, например, за трусость самых маленьких не дразнят – быть трусишкой еще позволяется. А злым быть нельзя: «Злючка-колючка». До той поры, когда дети подрастут, выйдут из-под надзора и начнут драться по-настоящему, между ними происходят словесные драки, в ход идут дразнилки, прозвища и ругательства. Если обидишь кого-нибудь, или враг появится у тебя, или слаб, не можешь ответить, то будут дразнить за то, что длинный, лопоухий, белобрысый, рыжий, косой, заика – все человеческие недостатки отражены в детских дразнилках точно так же, как и в брани взрослых. Не за что дразнить, так привяжутся к имени: «Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй!» На каждое имя своя дразнилка, а то и две – помягче и позлее. Нет готовой дразнилки – придумают с ходу.
С возрастом же, когда начальная школа морали пройдена, дворовый кодекс ужесточается, расширяется, и наказанием теперь служат не безобидные веселые кричалки, а клички, презрительные словечки, брань: «маменькин сынок», «ябеда», «бессовестная», «слабак», «тихоня», «трус», «баба», «ворюга». Кодекс приближается к взрослому. Трехлетний взял Вовино ведерко, семилетний – украл Вовин пистолет.
И тут-то и выходит на первый план Главное требование к человеку, маленькому или взрослому.
О том, что это требование главное, непременное, можно судить по огромному количеству и разнообразию устойчивых языковых сочетаний и оборотов на одну и ту же тему – их во много раз больше, чем всех дразнилок и прозвищ, вместе взятых. Эта тема – абсолютный чемпион среди других, что, конечно, не может быть случайным.
Сперва, при переходе из начальной школы морали в среднюю, это еще дразнилка: «воображала!», а потом идет подряд: «задавака», «выскочка», «заносится», «строит из себя», «корчит из себя невесть кого», «выставляется», «а ты кто такой?», «нашелся тут!», «видали мы таких», «подумаешь, тоже мне!» – и так до бесконечности, до относительно недавнего «не возникай», причем все новые и новые словечки и выражения подобного рода появляются каждый день.
Не ставь из себя, не старайся казаться лучше, чем ты есть.
Будь самим собой.
В этом мире от основания его и до наших дней уважают лишь тех, кто естествен, кто выглядит таким, каков он есть на самом деле.
Так за детскими прозвищами встает все та же проблема правды, истинности, искренности. Сколько мир стоял, люди всегда презирали тех, кто пытается из себя что-то доказать, на что-то претендует, несет в себе неправду. Будь правдив, неси правду в себе, будь правдой!
Будь правдой? Снова и снова надвигается на нас огромное это слово – «правда», ключевое понятие воспитания и вообще всей духовной жизни.
«Василий Теркин» открывается зачином: нельзя на войне без воды, без пищи, нельзя солдату без прибаутки:
Без чего же? Что дороже всего?
Что же все-таки это за правда, без которой ни солдат на войне не может, ни мальчишка во дворе? Извечный человеческий вопрос. Правда – соответствие действительности? Но за соответствие действительности не пойдешь на смерть, а за правду люди не раз шли в огонь и под огонь. Мы говорим: «жить по правде», «стремиться к правде». Какой смысл в этих словах? К чему же все-таки стремиться?
Мы сейчас во дворе, слушаем детские дразнилки. Вокруг маленькие на трехколесных велосипедах, они нашли где-то металлические никелированные прутики – что с ними сделаешь? С ходу придумали: прицепили прутики к рулям, и трехколесные велосипеды превратились в милицейские машины с антеннами. Носятся по двору, ревут сиренами, а один мальчишка, покрупнее, кричит: «Я буду старший, а вы – мои подчиненные!»
Все как у взрослых. Да ведь и у взрослых все как у детей… Примем это детское дворовое общество за упрощенную, наглядную модель человеческого сообщества. Говорится: устами младенцев глаголет истина. Что у взрослых на уме, то у детей на языке. Может быть, эти младенцы скажут нам истину об истине и правду о правде? Я давно обнаружил, что, наблюдая за детьми, можно многое понять из жизни взрослых.
Прежде всего заметим, что дети, в противоположность взрослым, оценивают не поступки, а личности. Кто ты? Что ты? Взрослые, если не бранятся, стараются личность не задевать, а дети судят друг друга на каждом шагу. Не говорят «не отводился», а сразу: неотвожа. Не «пожадничал» – а жадина. Не «плачешь» – а плакса. Вопроса «какой?» нет, есть вопрос «кто?»: неотвожа, плакса, жадина, маменькин сынок или, может быть, «парень что надо» – выражение, до смешного совпадающее с изысканным французским «комильфо» (что надо). В центре внимания дворового общества – личность, ее достоинство. Унижение достоинства – почти единственный повод для драки: «Я тебе дам за жадину!» Редкая драка состоится без того, чтобы маленькие противники прежде не унизили друг друга прозвищами, дразнилками или бранью. Ничего дороже достоинства для мальчишки во дворе нет, и кто потерял его, тот пропал, будет ходить в униженных и отверженных.