Педагогика для всех - Страница 11
Делай что должно, и пусть будет, что будет.
Но будем поосторожнее с этим словом – «долг». Как бы нам не спугнуть синюю птицу счастья!
Мы хотим вырастить человека долга? Значит, нам нельзя пользоваться словами «долг», «должен» для попрека и принуждения. Нельзя говорить ребенку: «Ты должен, ты обязан, это твой долг, мало ли, что тебе не хочется, в жизни многое не хочется, а надо делать, мне, может быть, тоже не хочется на работу ходить». Многие люди думают, что долг – это то, чего не хочется делать.
Да нет же, нет! Как огня следует бояться такого взгляда. Это самое страшное, что только может произойти с нашими детьми – если в их сознании долг разойдется с радостью, если им будет казаться, что работа, долг – это одно, а радость жизни – это другое. Вырастут люди раздвоенные, несчастные и, главное, неспособные понять, отчего же они несчастны. Многие несчастья в жизни оттого, что человек дурно воспитан и считает долг обузой. Он обычно оправдывается тем, что не нашел свое место – вот нашел бы, и был бы счастлив; а делать с удовольствием всякую работу он не научен.
Но если мы не станем применять слово «долг» по пустякам («Убери постель! Это твой долг!»), если мы будем помогать детям выполнить свой долг так, чтобы он никогда не был им обузой, то постепенно чувство долга само вызреет в душах детей. В хорошей семье каждый радостно несет свои обязанности, постепенно завлекая детей радостью всякой работы.
Соединим в сознании ребенка долг и радость – и больше ничего для воспитания не нужно.
«Как же так, – спросят, – вы же говорили, что надо желать счастья ребенку, а больше ничего не нужно!»
Да ведь это все одно и то же. Тысячи слов в книжке, но все они про одно и то же, таинственное и невыразимое – его нельзя объяснить и передать иначе как растратив великое множество обыкновенных и высоких слов.
Что же, однако, сказала о счастье женщина в автобусе? Позже выяснилось, что она научный сотрудник, специалист в области химии белков. После долгого обдумывания предложенного ей вопроса она сказала:
– Я не могу дать определения счастья. Вот ученый! Ученый не тот, кто все знает, а тот, кто точно знает, чего он не знает. Но, – добавила моя спутница, – может быть, так? У человека есть духовные стремления: когда они удовлетворяются, он чувствует себя счастливым. Похоже на правду?
Вот ученый…
А еще важнее, что моя соседка наверняка знала счастье – я потом видел ее сына, он поджидал маму. Это счастливый мальчик.
Вглядываясь в незнакомых детей, я не думаю о них «хороший», «плохой», а прежде всего стараюсь понять: счастливый? несчастный? несчастненький? Как бы там ни было, пусть выпадет нашим детям лучшая доля, пусть никогда не угаснет в них стремление к счастью, пусть они чувствуют себя счастливыми, живя в сознании правды и долга перед нею.
По известным словам Толстого, все счастливые семьи счастливы одинаково. Почему? Да потому, что люди до ужаса изобретательны на неправду. А правда – одна, а долг у людей один: любовью своей и совестью поддерживать правду на земле.
Детство: тайные домики-секретики под стеклышками у девочек, склады нужных вещиц в кармане у мальчиков, все эти прятки, жмурки, беспричинные радости, беганье, все эти невероятные события, о которых рассказывают, захлебываясь и широко открыв глаза, все эти небрежности и бестактности – схватил кусок хлеба и убежал, все эти ушибы, порезы, синяки, не износившиеся, а буквально сгоревшие ботинки, все это хвастовство, залихватство – а рядом пугливость, страхи, преувеличения, пренебрежение домом и уроками, все эти школьные неприятности, из которых пытаются выйти такими фантастическими способами, что неприятности разрастаются до чудовищных размеров, все эти обиды по пустякам, эти почти ежедневные «все, я пропал, я погиб», и эта любовь к отцу и матери, так не похожая на любовь…
Детство: дни рождения, Новый год, подарки, неожиданные радости… Такая красивая мама; такой добрый, сильный и умный папа…
И это детство: враги в соседнем классе, ненавистные люди во дворе. Договорились драться, ты приходишь один, а мальчишки наскакивают вчетвером.
А еще и такое в детстве есть: маленькие дети собрались у двери в подвал, а двое, мальчик и девочка, отправились за эту дверь на глазах у всех, и дети стоят хихикают, переглядываются, и каждый что-то знает, но что?
Некоторые мамы говорят: «Я все про своего знаю, он мне обо всем рассказывает…» Хорошо, конечно, но всего не рассказывают даже маме. Детство в чистой рубашечке не проведешь. Сор, мусор, грязь, стыдное-постыдное – через все проходят дети…
Третьеклассник пришел из школы, лег на диван, вытянулся и лежит не шелохнувшись. Прохожу мимо, слегка обеспокоенный. Скосил глаза на него – лежит! Полчаса проходит, опять мимо прохожу – все ли в порядке? Лежит молчит… Лишь через несколько дней осторожными расспросами узнал, что, оказывается, вот что с ним было: он в плен попал, его связали, и он лежал, в подвале, связанный по рукам и ногам… Детство!
Стараясь не помешать, не сказать лишнего слова и даже не встретиться глазами, на цыпочках прохожу мимо играющего мальчика, чтобы не спугнуть игру, не спугнуть птицу детства. Никогда не говорю: «Хватит тебе играть, ты уже не маленький!» Конечно, он не маленький, дети для себя никогда не бывают маленькими, дети всегда, со второго дня жизни, «уже большие», но коль скоро играет – то и хорошо, значит, это ему нужно, значит, детство еще не ушло из него, и великая глупость изгонять детство из ребенка и ребенка из детства.
Давным-давно было открыто, что детство – не подготовка к будущей жизни, оно и есть сама жизнь человека. Жан-Жак Руссо, впервые понявший это, высказал свою мысль в довольно страшной форме. Он писал, что нельзя знать, сколько проживет его воспитанник Эмиль. Может быть, и всей его жизни будет лишь лет восемнадцать? И что же, говорил педагог, я лишу его счастья детства ради той жизни, которой у него не будет?
Наш долг перед детьми – дать им детство, сохранить его.
Счастью учатся в детстве. Стремлением к счастью на всю жизнь заражаются и заряжаются в детстве.
Были бы они счастливы, наши дети, и были бы они здоровы. Ничего не надо, были бы они здоровы сегодня и всегда!
Но многие из нас даже и не представляют себе, насколько физическое здоровье ребенка связано с его духовным состоянием, с его счастьем.
…Утром собирались в школу. Мама подала шерстяной шарф, а сын-пятиклассник не захотел надевать его: никто с шарфами не ходит, что же он, будет один? Мама подняла крик, она вспомнила все болезни мальчика, сказала, что не пустит в школу, что он неблагодарный, что он хочет уморить ее, – ну, словом, сказала все, что говорят в таких случаях мамы. Мальчик выбежал из дому, хлопнув дверью. Так они воюют по каждому поводу. Каждый день начинается стрессом и им заканчивается.
Мама права. У мальчика слабое горло. Мама боится простуды. Мы все боимся детских простуд и заразных детских болезней и думаем, что важнее всего для здоровья ребенка – чистота и закаливание, и кажется, будто этого достаточно. Наверно, три четверти всей педагогически-медицинской литературы – о простудах и о том, что не надо кутать детей.
Между тем новая, куда более страшная беда, чем простуда, на пороге нашего дома. Болезни сердца и сосудов приобрели характер эпидемии – врачи не могут справиться с нею.
Истоки сердечных болезней еще недавно обнаруживали у пятнадцати-шестнадцатилетних подростков, а теперь уже говорят, что их надо искать у пяти-шестилетних детей.
«Стрессовые недуги» – этим общим названием определяют сейчас специалисты целый круг различных заболеваний, в основе которых лежит одна и та же причина: отрицательные эмоции. По мнению ученых, риск возникновения таких недугов, как инфаркт, гипертония, диабет, язвенная болезнь, даже рак и кариес зубов, в значительной мере определяется реакцией человеческого организма на стрессовые ситуации.