Печать Сансары (СИ) - Страница 91

— Да. И это теневая война, которая, наконец, закончилась. Хорошо это или плохо, но последняя «заговорщица» пала как раз тогда, когда она наконец достигла своей глупой цели. Если бы вы не остановили ее до того, как сила смогла полностью объединиться, вы не представляете, какой ущерб она могла бы нанести.

— У меня есть кое-какая идея.

— Вы не можете себе представить, — более твердо сказал собеседник. — Но я могу попытаться дать вам идею. Когда-то, тысячелетия назад, наш мир разделяли десять великих земель и бесчисленное множество островов. Четыре дома изначально были беженцами из этих великих земель.

— Но есть только одна земля, а за ее краями вечно продолжается океан.

— В яблочко. А теперь представьте, какая сила необходима, чтобы расколоть острова до их сердец, потопить континенты и расколоть небо. Представьте себе эту землю, вытащенную из глубин вечного океана, искусственно устроенную так, чтобы у последних остатков было место убежища. Вы понимаете, какую силу я имею в виду?

Я покачал головой, пытаясь представить это. Как скульпторы из Ада, придающие форму земле, но в безумных масштабах.

— Вы говорите, что Екатерина мог это сделать? Разорвали землю или построили новую?

— Не сначала, не один. Но если оставить без внимания, да.

Я медленно выдохнул в благоговении.

— Мне почти жаль, что мне пришлось убить ее. Нам действительно не помешало бы больше земли.

— Всегда мало. Достаточно того, что у вас есть.

Некоторое время мы молчали, пока я пытался осознать масштаб силы, задействованной в формировании этой земли, вытаскивающей ее из глубин.

— Есть что-нибудь еще, что вы хотели бы узнать?

— Что будет сделано с Катой? Они сознательно укрывали Екатерину и Арна и мешали другим Господинам. Если бы им с самого начала разрешили обращаться с ней должным образом, она бы никогда не причинила вреда стольким людям.

— Они утратили право на титул и были заменены. Господин Ката больше не должен создавать проблем.

— Помимо их общей воинственности.

— Это уже существующее условие, и мы не вправе вмешиваться.

— Справедливо. — я сделал паузу. — Но ведь войны не будет?

— Не больше, чем когда-либо.

Я задумался, пытаясь придумать другие вопросы. Ничего не пришло в голову.

— И что теперь?

— Ты удовлетворен?

— На момент.

— Тогда я верну тебя в твой мир. В какой город вы хотели бы, чтобы вас доставили?

Я покачал головой.

— Не знаю… Мне бы одеться.

Возвращение на территорию Зорей было долгим и без происшествий. Мой эскорт заключил нас обоих в сплошную ледяную сферу, которая полностью закрывала мне обзор нашего окружения, так что я понятия не имел, где находится их секретная база. Однако это казалось очень долгим путешествием, поэтому я начал подозревать, что знакомый спрятался на крошечном острове или, возможно, под водой далеко от материка. Тот факт, что они могли пережить морских монстров, определенно был в их пользу с точки зрения чистой силы, и я полагал, что физическое расстояние могло объяснить, почему они иногда медленно реагировали на события, о которых все знали в течение нескольких дней.

Я сделал эти наблюдения не без некоторой застенчивой покорности. Я подозревал, что до конца жизни буду тихо озлобляться на собеседника.

Во время полета мы мало разговаривали. Я задавал ей еще несколько вопросов для выяснения той или иной детали по мере того, как они приходили мне в голову, но по большей части я погрузился в подавленное созерцание.

Юра был мертв. Если бы я не вмешался, его крестовый поход закончился бы ничем. Он бы ничего не нашел, сдался и продолжил бы свою жизнь. Возродив его интерес к смерти Астаза, направив его расследование по правильному пути, я почти лично послал его на смерть.

Я считал своим долгом по крайней мере выразить свои соболезнования Рикку и Ане по поводу гибели стольких их друзей, но я не стал бы винить их, если бы они ненавидели меня за мое участие во всем этом деле.

— Вы хорошо потрудились, — сказал собеседник, прервав мои размышления. — Если бы не ваше вмешательство, возможно, им удалось бы ускорить разрушение мира без всякой надежды на исправление. В нынешнем виде есть все шансы избежать такой участи.

Я нахмурился, растерянно глядя на неё.

— Ваши союзники не должны презирать вас за вашу роль в этом деле, — пояснила она.

Ой. Должно быть, я снова слишком громко думал. Мне действительно нужно взять это под контроль.

— Передача мыслей — нередкая проблема в таких местах, как Мина или Ада. Большинство из них слишком слабы, чтобы четко улавливать их или посылать их достаточно сильно, чтобы их мог принять любой, кроме самых близких. Ваши повышенные уровни мощности увеличивают силу передачи, и я хорошо обучена их улавливать. В нашей работе помогает возможность смотреть дальше того, что говорится вслух или делается публично.

Я обдумал то, что она сказала.

— Большинство людей меня не услышит?

— Некоторые будут. Если вы хотите какой-либо конфиденциальности, вы должны продолжать добиваться контроля. Это будет сложно, так как к силе ты вообще пришел только недавно, тем более с высоким уровнем природной прочности ваших комбинированных камней. Подобно тому, как вы естественным образом двигаетесь немного быстрее, чем большинство людей, ваш ум теперь стал немного громче. Использование вашей силы для чего-либо еще обычно достаточно, чтобы предотвратить утечку мыслей, поэтому в качестве временной меры, пока вы не достигнете надлежащего контроля, вы можете держать любую простую конструкцию активной, чтобы направить поток энергии на более продуктивные цели.

Это многое объясняло.

— Вы знаете, где я мог бы найти учителя, если бы захотел заниматься этим?

У меня не было никакого желания изучать силу дальше, но позволять своим мыслям свободно транслировать себя было бы неразумно.

Она назвала мне несколько имен, которые я запомнил, и дальше мы продолжали путь в молчании. Я играл со сконструированным кубом, который держал под жестким контролем, пытаясь прояснить оттенки на каждой грани, и собеседник перестал реагировать на мои мысли. Я не был уверен, было ли это потому, что она уважала мою личную жизнь, или потому, что я успешно направил блуждающую энергию в куб. Она не ответила и на этот мысленный запрос, так что я предположил, что это был последний.

Наконец, мы прибыли. Ледяная сфера растворилась вокруг нас, пропуская послеполуденный солнечный свет прохладного зимнего дня. Мой сопровождающий кивнул на прощание, а затем исчез так бесследно, что я даже не видел, в каком направлении он летел.

Я летел низко к земле, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, но вскоре понял, что то, что может считаться незаметным среди знати, все же чрезвычайно примечательно среди простолюдинов. Люди кланялись, расчищали дорогу, пялились и всячески превращали мое тихое возвращение домой в нечто вроде неприятно большого события.

Я жил и работал в основном в Канде, но посещал родное поселение достаточно регулярно, так что мимоходом видел много знакомых лиц. Хотя я не удивился, когда меня никто не узнал. Год изменился больше, чем мое имя. Я чувствовал уверенность в своей позе и тяжесть моих потерь. Лицо, которое я видел в зеркале, теперь мало походило на лицо того человека, которым я когда-то был. Только чертами мы были похожи, во всем остальном я отличался.

Они не последовали за мной, когда я покинул город и пошел по старой дороге, в плачевном состоянии, сплошной ледяной покров под вязкой грязью, и я был рад, что мне больше не нужно идти или ездить верхом. Это было бы жалкое путешествие в такую погоду на самой грани между таянием и замерзанием.

Теплота и утешение струились сквозь меня, тонкий пузырь защищал меня от ветра, и я прибыл гораздо раньше, чем ожидал, к маленькому домику у самой кромки деревьев.

Из трубы не шел дым, и на мгновение я испугался самого худшего. Я не думаю, что дал Арну Рэбэлсу достаточно причин, чтобы преследовать мою мать, но, возможно, он искал возмездия после катастрофы на Зорях. Мое сердце екнуло, когда я подумал, не вернуться ли мне раньше, не переселить ли ее в безопасное место на окраине города.