Павел Судоплатов — гений террора - Страница 1

В 1907 году в семье мешан Судоплатовых родился четвертый ребенок. При крещении его нарекли Павлом.

Детство мальчика было самым обычным. Да и что в нем могло быть необычного, если жили Судоплатовы небогато, с трудом сводя концы с концами. К тому же город, Мелитополь, где Павел появился на свет, представлял собой унылое зрелище. «Проездом посетил Мелитополь. Самая настоящая дыра. Изо всех достопримечательностей — пожарная каланча. Пренеприятнейшее местечко, хуже его на Украине разве что Жмеринка», — такой отзыв оставил о городе один из прогрессивных деятелей того времени. И вероятно, быть бы Павлу Судоплатову пекарем либо крючником, не случись в российской истории событий 1917 года. Правда, Февральская революция ничуть не изменила устоявшихся порядков. Известие об отречении от престола Николая II в Мелитополе встретили достаточно сдержанно, если не сказать равнодушно. Больше разговоров было вокруг Временного правительства. А в городской школе, где учился десятилетний Павел, о конце самодержавия напоминал лишь учитель естествознания по фамилии Нуйкин. Он ходил, нацепив на грудь красный бант размером с арбуз, напевал «Марсельезу» и дерзко поглядывал на директора школы, монархиста и старого дурня.

Ситуация стала меняться к осени 1917 года, когда в городе и окрестных селах стало появляться все больше и больше солдат, самовольно покидавших части на германо-российском фронте. Фронтовики были распропагандированы большевиками, многие имели оружие.

Николай Судоплатов, старший брат Павла, оказывавший на мальчика огромное влияние, крепко сдружился с двумя батарейцами — Федором Удовиченко и Миколой Брылем. Друзья часто встречались. Вместе с братом на этих встречах присутствовал и Павел, внимательно прислушиваясь к разговорам старших. Фронтовики о войне рассказывали скупо, больше толковали о политике.

— Хватит, навоевались. Пущай, кому мало, тот и дальше воюет. Мы ж як те большевики — долой войну и баста! — простуженно сипел Удовиченко. — А большевики, хлопцы, — сила, ого-го! Хваткие малые. У нас один на батарее агитировал. Штыки, говорит, в землю, и айда по домам. Фабрики, говорит, рабочим, а землю — крестьянам. Богатеев, говорит, к ногтю. Дюже они, большевики, богатеев не любят, кажы, Мыкола.

— Угу, не любят дюже, — поддакнул Брыль, дымя едким самосадом, сморкаясь и сплевывая.

— Дяденька, а к ногтю это как? — поинтересовался Павел.

— Да крой их, дьяволов, по башкам и вся недолга! — ответил батареец с белыми от злобы глазами.

— Это так, это правильно, — согласился с выводом фронтовика старший брат Николай.

В октябре 1917 года стало известно, что в Петрограде партия большевиков вооруженным путем свергла Временное правительство. На этот раз прежние устои рухнули в одночасье. Вихрь революции закружил над страной.

В Киеве власть захватила Центральная рада, объявив себя верховным органом Украинской народной республики (УНР) в составе Советской России, но вскоре провозгласила независимость. В конце декабря 1917 года собравшийся в Харькове 1 — й Всеукраинский съезд Советов объявил Центральную раду вне закона.

На Украине началась вооруженная борьба между воинскими формированиями националистической рады и революционными частями. В ходе боевых действий зимой 1918 года Советская власть была установлена в Полтаве, Одессе, Кременчуге, Николаеве и других городах. 26 января революционные части, при поддержке восставших рабочих завода «Арсенал», заняли Киев. В феврале власть большевиков утвердилась по всей территории Украины (за исключением части Волыни, куда бежала Центральная рада).

Сам Павел Анатольевич, вспоминая о том периоде, пишет:

«Мое восприятие событий того времени можно считать типичным для семей с низким достатком, которым нечего было терять. Вполне естественно, я всей душой поверил, прочтя написанную Бухариным «Азбуку революции», что общественная собственность будет означать построение справедливого общества, где все будут равны, а страной будут управлять представители крестьянства и рабочего класса в интересах простых людей, а не помещиков и капиталистов».[1]

В значительной мере на мировоззрение мальчика подействовал и поступок его старшего брата, который в 1918 году добровольно вступил в ряды Красной армии. Павел дважды убегал из дома, чтобы с оружием в руках отстаивать власть рабочих и крестьян. Правда, обе попытки оказались неудачными. В одном случае он сам вернулся обратно, а в другом его прогнал домой хмурый комиссар одной из красных частей, напутствовав словами: «Сначала, щегол, подрасти».

Между тем пламя Гражданской войны разгоралось с удвоенной силой. В феврале-апреле 1918 года на Украине при поддержке германских и австро-венгерских интервентов была установлена власть Центральной рады. Но уже в конце апреля раду сменило правительство гетмана П. П. Скоропадского, на которого сделало ставку командование оккупационных войск. Красные войска под руководством В. А. Антонова-Овсеенко оказывали интервентам и воинским формированиям гетмана упорное сопротивление, но ввиду своей малочисленности были вынуждены отступать на всех боевых участках. В оккупированных губерниях активизировалось повстанческое движение. Большое значение в его широком размахе имели решения сессии ЦИК Советов Украины и совещания партийных и советских работников, состоявшиеся 18–20 апреля в городе Таганроге. В соответствии с указаниями ЦК РКП(б) решением сессии было создано Бюро по руководству повстанческим движением под председательством Н. А. Скрыпника и принят манифест «К рабочим и крестьянам Украины» с призывом развернуть всенародную борьбу против оккупантов и гайдамаков.

Летом 1918 года повстанческое движение охватило Киевскую, Черниговскую, Херсонскую, Полтавскую, Екатеринославскую и другие губернии. В июне и августе большевистским подпольем было организовано и проведено два крупных восстания — Звенигородско-Таращанское и Нежинское. В общей сложности в период оккупации в повстанческих отрядах насчитывалось до 300 тысяч человек. Недаром 1 июля 1918 года в беседе с корреспондентом «Свенска бладет» В. И. Ленин указывал:

Позже шведский корреспондент отметит, что во время этого интервью вождь большевиков находился в приподнятом настроении, если не сказать больше, возбужденном. Он несколько раз вскакивал со своего кресла, бегал по кабинету и отвечал на вопросы, склонив на бок лобастую голову, хитро прищурив глаза. Корреспондент пришел к выводу, что Ленин был очень доволен тяжелым положением немцев на Украине. Швед не ошибся. В самом деле, Владимир Ильич всегда считал архиважным положение на Украине и поэтому много внимания уделял действиям украинских повстанцев и партизан. Бывший начальник Оперативного отдела Наркомвоена С. И. Аралов вспоминал, что Ленин часто расспрашивал его о работе Центрального штаба партизанских отрядов (ЦШПО), созданного при отделе в январе 1918 года и курировавшего всю работу с партизанскими отрядами. Когда Аралов докладывал об очередной успешной операции или диверсии, проведенной против оккупантов либо белогвардейцев, Владимир Ильич задорно смеялся, восклицал: «Вот это хорошо! Так их, батенька, так!» и настоятельно советовал применять в тылу противника не только взрывчатые вещества, но и сильнодействующие яды для отравления питьевых источников.