Пауки - Страница 51

«Пони. Маленькая веселая лошадка…»

В одном ухе у нее вместо серьги болталась английская булавка, в другом золотой ключик… В лице было что-то родное. Я пропустил свой номер, вспыхнувший на табло. Подождал, пока Пони освободится.

— Монинг…

Мы сразу выяснили, что она знает английский в той же мере, в какой я знаю иврит. И это было к лучшему. Мы быстро познакомились. Родители Розы были из Польши.

Мне надо было узнать номер папки и раздел в ней, где находились документы на виллу, указанную мне Левитом…

У меня наготове была легенда.

—Муж и жена купили дом. Муж погиб. Авиакатастрофа над Аргентиной. Родители погибшего в Буэнос-Айресе. Они бедные люди. Фактически голодают… Других детей нет. Они хотят поднять вопрос о разделе домовладения… Это в Рамоте!

Роза смотрела на меня из-под челки голубыми славянскими глазами.

—Отец плакал. Он не видел сына много лет. У него третья стадия Паркинсона. Необходимо лечение…

В нужный момент я круто ввернул:

— Фамилия его вдовы — Снежневская…

— У вас есть номер ее паспорта? Теудат зеут?

— Я не знал, что это нужно. Снежневская, у нее тоже польские корни. Инна…

Роза тем временем уже вошла в компьютер. Я догадался, что данных, указанных мною, она не видит.

— Вторая фамилия Ламм. Может, дом записан на эту фамилию. Брат у нее известный юрист.

— Ламм. Эта фамилия тут есть…

— Я же говорю…

— Гуш 117, халка 68…

Я поднялся, вытирая лоб, пошел к выходу. У двери обернулся, чтобы поблагодарить! Итак, вилла в Рамоте, как и на Байт ва-Ган, тоже принадлежала Ламму…

В бюро инвентаризации я снова предстал перед моим новым знакомым.

— Привет…

Он узнал меня. Исподволь заглянул внутрь моей наплечной сумки:

— Оружие есть?

— «Калашников»… Откуда?!

— Такой порядок.

Процедура проверки сумок была чисто формальной.

За его спиной на окне светился аквариум с рыбками.

— Удалось, что ты хотел?

— Вроде.

У меня теперь было что предъявить Леа, нашему адвокату. Только сначала следовало закрепить результаты в ТАБУ.

— Осталось взять справку.

— Вот как…

Его неприятно поразила моя удачливость. Он заметно помрачнел. Этот человек не был цирковой лошадкой с нежной челочкой. В прошлой жизни, благодаря дефицитным крышечкам для консервов, он чувствовал себя нужным и значительным. С ним советовались, он мог диктовать условия. Здесь ему приходилось проверять чужие сумки. С ним мне следовало быть осторожным. Мы обладали одним и тем же опытом выживания. Израильтяне, проходя, с любопытством поглядывали на нас. Мой новый знакомый мельком, без интереса, проводил осмотр.

—Где недвижимость, которой ты интересуешься?

—В Рамоте… В районе новостройки.

— Район вилл!

— Я там не был.

— Странно, что твой хозяин сам не пришел. Израильтяне на этот счет щепетильны…

— Он же уехал!

— Ладно! Купи гербовые марки. Их полагается приклеить. И оставь мне номера. Сделаем…

Я понял: надо уходить… В психологию советского человека семьдесят лет подряд вбивали, что в капиталистическом мире правит бессердечный голый чистоган, что предать брата родного, не говоря уже о постороннем, тут не считается зазорным. Доверься я моему новому знакомому — не исключено, что мне пришлось бы потом выкупать у него свою справку. А может, еще и платить, чтобы молчал… Я закинул сумку на плечо:

— Я приду. Когда тебя можно тут застать?

— Приходи в понедельник… — Он явно что-то почувствовал. — Завтра меня не.будет. Сегодня я тоже тут ненадолго. Через тридцать минут мне надо быть в офисе…

Я не ушел далеко. Пошатался по аккуратным кирпичикам пешеходной зоны на Бен Иегуда. Вернулся. На месте потенциального рэкетира, воспитанного советским ВПК, в ТАБУ стоял уже другой человек, он осмотрел мою сумку, не вступая в разговор. Располагая номерами папки и ее раздела, я спокойно получил необходимую справку городского инвентаризационного бюро.

Вилла действительно принадлежала Ламму. Была приобретена меньше года назад. После получения «Алькадом» кредита от «Независимости». Из другого источника мне стала известна ее страховая оценка — шесть миллионов долларов США. Я немедленно навестил нашего адвоката. Благо все находилось на той же Кинг-Джордж. Адвокат встретила меня приветливо. Тут это было нормой. Продавец, служащий банка, официант улыбались незнакомому клиенту как близкому другу, по которому тосковали все время, пока наконец не увиделись…

— Вам привет от Шломи. Он сказал, что у вас с ним все о'кей… — Леа достала сигарету. Я щелкнул зажигалкой. — Спасибо… Вы ему понравились. Он рад сотрудничать с русскими…

— А что по поводу нашего иска?

— Все будет зависеть от того, что мы с вами сможем дополнительно представить суду…

Она успела ознакомиться с остальными моими документами. Я увидел составленную ею «Справку о заложенности ТОО „Алькад“ коммерческому банку „Независимость“ по кредитному договору…». «Доллары США… Зядолженность за пользование кредитом… Штрафные санкции за несвоевременный возврат кредита… Несвоевременная оплата процента за кредит… При курсе доллара..:». Получалась кругленькая сумма… Даже если Леа была крайне заинтересована во мне как в клиенте, она все-таки умела скрыть эту заинтересованность за вежливо-доброжелательной (не больше!) профессиональной улыбкой.

—Можно предложить вам кофе?

— Благодарю.

— Если у вас есть время, мы можем спуститься вниз, за угол, на Гилель. Тут три минуты… Возьмем капуччино или афух. Какие-нибудь свежие булочки. Я, кстати, еще не завтракала…

Мы сидели за уличным столиком. Несмотря на рабочий час, вокруг было оживленно. Все та же разношерстная толпа: израильские, американские туристы, арабские мальчики — торговцы мелочами, вооруженные молодые солдаты, полицейские, джипы военной полиции, без дверец и задних бортов, для быстрого реагирования…

—Двухсотмиллионный кредит тому, у кого вклад — один-единственный доллар… Как можно это объяснить?

—У нас особая ситуация.

Леа со вкусом курила. Перед ней лежало несколько ивритских газет и одна русскоязычная, «Вести».

— Как раз сейчас я пытаюсь установить, есть ли у нашего клиента какое-то дело в Израиле…

— Тут все сложно! Надо доказать, что кредит был вложен в принадлежащую ему фирму, имеющую то же название, что и московская…

— «Алькад» и «Экологическая продукция»…

— Да. Но это не все! Обращаться придется в российский суд, поскольку сделка была заключена там… В этом случае мне придется работать вместе с московским адвокатом…

Механизм исполнения решений между Россией и Израилем не был отрегулирован.

— Мы будем первыми…

— Действительно, сложности.

Леа загасила сигарету:

— Если дело пойдет, мы должны будем успеть перекрыть выезд этих людей из страны и наложить арест на имущество. А имущество, как я понимаю, в Израиле у них должно быть.

Я передал ей справку, взятую в ТАБУ:

— Вилла достаточно дорогая…

— Думаю, что мы сможем открытьпротив них дело.

Леа была удовлетворена. В свою очередь я был уверен, что до этого не дойдет. Я знал мафиозные российские кадры. Мы все были обречены. Каждый в свой срок. Леа подвинула мне «Вести»:

—Тут кое-что интересное…

Материал о страшной находке в Ашдоде был вынесен на вторую полосу. Труп Арлекино обнаружили ашдодские пацаны, новые израильтяне украинского помола, находившиеся, в стране от года до четырех лет. Каждый раз они выбирали новые укромные места для своих тусовок. В их возрасте, с их уровнем знания языка несовместимость с местными была еще острее и болезненней, чем у их родителей. В компанию входили мальчики и девочки лет шестнадцати. Труп заметила одна из подружек, спустившаяся в темноту убежища, чтобы сделать «пи-пи». Она щелкнула зажигалкой… Вопль девушки, отмечал автор корреспонденции, могли бы услышать на ее родине, в Днепропетровске, и одновременно в Иерусалиме, в Центральной штаб-квартире израильской полиции…