Пауки - Страница 33

Другой боевик переписал номера. За свои я был спокоен. В банке «Независимость» они не значились. Я получил их в качестве презента от моего друга, бывшего старшего инспектора ГАИ, перешедшего, как и я, в сферу частной охраны. Номера были давно списаны.

Я продолжал читать. Впереди мелькнул «вольво», свернувший между домами со стороны Хорошевки. Вячеслав приехал в точно назначенный срок. С той же стороны на знакомом уже «БМВ», который я видел ночью у «Бизнес-клуба», подъехал адвокат. Мне показалось, что он один, но я ошибся. Ламм приехал вместе с секьюрити.

Начальник кредитного управления и Ламм тотчас вышли из машин, Вячеслав как бы случайно подвел адвоката к моему деревцу. У меня в «девятке» послышались голоса. Я включил запись.

—Извините, Вячеслав Олегович…

У Ламма, как и положено мозгляку, в голосе преобладал аденоидный звук, шедший из больной носоглотки. Я представлял себе этот уже известный в последние годы тип умника, пришедшего из академической науки в предпринимательство.

— Мой сотрудник посмотрит, нет ли при вас записывающего устройства. Необходимая в нынешние сложные времена предосторожность…

Появившийся из «БМВ» секьюрити, по-видимому, провел металлоискателем вдоль одежды Вячеслава. В ней ничего не было. Ламм успокоился.

—Вот и все…

—Слушаю вас.

—Я буду говорить от имени хорошо известного вам господина Окуня, президента фирмы «Алькад»…

Адвокат затянул паузу. Ламм, похоже, успокоился, но не до конца. Не исключалось также, что он показал Вячеславу какой-то текст и молча предложил прочитать. Адвокат снова заговорил:

—По правилам получения кредита мой клиент должен начать платежи параллельно со следующими вливаниями, не дожидаясь получения обусловленной суммы…

Речь шла об одностороннем приостановлении выплат со стороны «Алькада»…

Обычному грабежу банка Ламм пытался придать видимость продиктованного обстоятельствами законного финансового действа, экономической акции.

—…Вы опытный банкир! Даже заказывая простое строительство обычной молочной фермы в России, вы предполагаете, что сроки могут жутко растянуться! А заказать проект и оборудование в одной стране, технологии — в другой… Тут международная программа…

Вячеслав перебил:

—Я не уполномочен вести такие переговоры…

Он взбодрился, поняв, что перед ним только адвокат бандитов, а не сами бандиты…

— Какие же это переговоры? Консультация! Я говорю о разумной, по мнению моего клиента, отсрочке начала платежей. Он порекомендовал мне вначале поговорить именно с вами.

— Почему?

— А вы спросите в первую очередь себя! Может, у вас был уговор с президентом «Алькада»?

— Это шантаж!

— Я советую поступить так, как вы договаривались. Иначе вы пожалеете, и очень скоро!

Ламм выехал на улицу Куусинена и направился к площади Марины Расковой. Я погнал за ним. Проезжая часть была забита транспортом. Я шел за «прокладкой» из четырех-пяти машин. Со мной на радиоволне держал связь старший группы наружного наблюдения «Лайнса», с которым мы по телефону оформили заказ. Моя задача состояла в том, чтобы как можно естественнее передать им «БМВ» адвоката. Машины находились в относительной близости. Однако существовало одно «но»! Целью Ламма, несомненно, являлась Ленинградка. Он мчался туда. Перед выездом на проспект «БМВ» мог сделать запрещенный в этом месте правый поворот в сторону центрами тогда те, кто его в е л, должны были либо повторить маневр и засветиться, либо прекратить слежку. Я рискнул. По моему указанию обе машины «Лайнса» выехали на Ленинградский проспект. Ждали там. Если бы Ламм не свернул к центру, они бы далеко и безнадежно отстали. Слежка бы прекратилась, еще не начавшись. Но все произошло так, как я и предполагал. Ламм нарушил правила, свернул к центру. Возможно, он всегда так проверялся. Ни одна из машин, следовавших сзади, не повторила маневр. Я тоже. Охрана адвоката могла быть спокойна. Они проверились, и уходили «чистыми». В гордом одиночестве. Между тем «хвост» поджидал их метрах в двухстах впереди…

«БМВ» и машины «Лайнса» теперь шли далеко, я только все время догонял, держась на расстоянии. Мы не прерывали связь по радио. Разведка вела Ламма по Тверской, через центр. Машины выскочили на Большой Каменный мост и уходили все дальше по Большой Полянке…

Неожиданно сыпанул то ли град, то ли снег — сухой, колкий, застучал по кабине. На короткое время улицы стали белыми. Темная промоина Москвы-реки, когда я проезжал по Большому Каменному, казалась темнее обычного, почти черной. Впереди у Ламма — Серпуховская площадь. То, что он не погнал по Садовому, значительно укорачивавшему к ней путь, а предпочел путаться в центре, свидетельствовало о том, что конец маршрута где-то тут, в переулках Замоскворечья.

Так и оказалось.

— Ждем-с… — передали с первой машины. — Второй Казачий, дом номер… Д я д я вошел в дом.

— Я скоро буду.

—Не спеши. У нас вагон времени… — передал старший.

Вскоре я нашел их по черному следу, оставленному на свежей белой крупе, покрывшей асфальт. Нас обступали невзрачные домики. Старая дореволюционная застройка…

Пара, сидевшая в «девятке» «Лайнса», словно бы кого-то ждала. Молодая женщина, которую я раньше не видел, занималась косметикой, уже знакомый мне молодой веснушчатый парень читал книгу.

— Вон в том доме… — Он окликнул по рации невидимого напарника: — Ну, чего у тебя там?

— Люди тут склад держат…

— Что за люди?

—«Колеса» — «Экология»! Такая фирма!

Я мигнул:

«Пусть подойдет».

Старший сказал с равнодушием троечника:

— Давай сюда, тут у меня купец на твой товар!

— Щас буду…

В конце переулка показались двое мужчин: пожилой трудяга в вязаной шапочке «петушком» и молодой — в кожане, с плечами вдвое шире положенных по фигуре. Оба приближались по разным сторонам. Разведчиком мог быть один. Я выбрал шапочку-«петушок» и ошибся.

—Привет… — Парень с фальшивыми плечами поздоровался.

Старший повторил вопрос:

— Ну, чего там?

— Подвальное помещение. Полностью переоборудовано. Вывески нет. Телесигнализация…

—Почему подумал, что склад и это… «Колеса»…

— Спросил. Они там сигареты грузили. В коробках. «Кэмел».

— Много?

— Микроавтобус. Я на всякий случай записал номер…

Из ближайшего автомата я созвонился с к о н т ор о й на Павелецком, нашел своего преемника:

— У тебя в контейнерах какие сигареты были?

— «Кэмел»! А что?

— Я думаю, их только что отправили микроавтобусом. Фирма, про которую ты говорил, — «Колеса»…

— Ё-ка-лэ-мэ-нэ!..

— Тебе интересно?

— Спрашиваете! После нашего разговора у меня теперь на них целая папка. На Пастора. Там еще Ургин.

— Опасный тип! Я слышал, что он киллер. Пиши номер микроавтобуса, в котором везли сигареты…

— Пишу.

— Но…

— Баш на баш! Я буду держать вас в курсе…

Мы встретились с белокожим, похожим на Александра Калягина главой фирмы проката машин Захарией на автобусной станции в Ришон ле-Ционе. Дальше пошли пешком. Бывший контрразведчик после ухода в отставку прибавил, должно быть, килограмм восемь, шумно дышал. Машина «судзуки», взятая в прокате Холоминым, была обнаружена на улице, носившей название Вигодски Элиягу.

Город был пуст. Декабрьский ливень, который буквально исхлестал автобус по дороге, временно прекратился. Над головой раскинулось ясное звездное небо. Я увидел огоньки двух самолетов, шедших навстречу друг другу в воздушном коридоре. Нашим ориентиром была Большая синагога. Ее было трудно не заметить.

—Улица Ротшильда… — прочитал Захария на перекрестке. — Где-то здесь…

Прохожих почти не было, — наверное, по случаю ливня, объявленного еще пару дней назад.

—Вигодски Элиягу… Это здесь.

Никаких магазинов тут не было.

Мы прошли всю улочку, она оказалась небольшой. Разглядеть номера домов нам не удалось. Захария решил начать осмотр автотранспорта прямо с перекрестка. Машин было много, они стояли на тротуарах. Я прошел несколько домов и сразу увидел ее. Белая «судзуки» со стеклом во всю заднюю стенку была припаркована рядом с огромным мусорным контейнером. Машина была совершенно новая. Захария открыл дверцы. С обеих сторон мы нагнулись над сиденьями. Ничего, связанного с убийством, внутри не было. Если не считать махровой, с бурыми пятнами, простыни из моего дома, которой, видимо, вытирали пол в прихожей и в коридоре. Полицию она не заинтересовала, поскольку заявления о нападении и убийстве не было. Можно было только удивляться ограниченности местных комиссаров Мегрэ. Я завернул простыню в полиэтиленовый пакет, который захватил с собой. Перевязал скотчем. Бардачок машины оказался почти пустым, в нем лежало только несколько талонов на бесплатную помывку — их давали за заправку бензином полного бака. Наклейка с напоминанием о езде с включенными фарами. На коврике виднелись следы — похоже на цементную пыль. Я осмотрел руль. Водитель не позаботился о том, чтобы его протереть. Тут оказалось огромное количество отпечатков, я снял, что удалось, все тем же скотчем. Закончив, обернулся к Захарии: