Паучий престол I (СИ) - Страница 11

После длительного маяния, неопределенного покусывания нижней губы, постукиваний пальцами по дверцам шкафа и прочих выражений, жестов и действий нерешительности и неопределенности, Саске, которому просто надоело терзаться глупыми вопросами, поступил, как ему казалось, более чем разумно, оставшись самим собой, но при этом постаравшись не особо выделяться на предполагаемом фоне деревенских учеников. Черная, матово-блестящая рубашка, ворот которой он оставил расстегнутым, дабы открыть вид на гибкую шею и нитку серебряной цепочки вокруг неё – подарок от Итачи и его супруга на пятнадцатый День Рождения – и подвернутые до уровня три четверти рукава, ведь день, судя по всему, будет жарким. Черные брюки, классические, с ровными, отглаженными стрелками, но не болтающиеся на нем, а облегающие бедра и с узкой трубочкой штанин. Туфли, мягкие, начищенные до блеска, удобные и нежаркие. Выровнять тон лица, замаскировать слегка проступившие от полубессонной ночи темные круги под глазами, подкорректировать линию бровей, уложить волосы в привычную прическу и отойти от зеркала, придирчиво себя рассматривая. Да, возможно, его внешний вид никто и не оценит, скорее всего, будут коситься на него и шепотом обсуждать в малых и больших компаниях, но через это проходят все новички, а Саске хотелось себя зарекомендовать. Не выпендриться, нет, и не показать, какой он городской, и поэтому смотрит на деревенских свысока, а просто подать себя таким, какой он есть, потому что… потому что, учась в «Harvard School», у него такого шанса, шанса быть настоящим Саске, не было.

К тому же, имелась ещё одна причина того, почему Учихе хотелось выглядеть неподражаемо и захватывающе, но об этой причине он старался не думать, понимая, что, скорее всего, эта самая причина даже не рассмотрела его в салоне авто толком, не то что запомнила или же заприметила. Впрочем, Саске имел ещё одну черту характера, которой не знал, то ли гордиться, то ли пытаться её искоренить, а именно – ослиное упрямство и упорство, особенно, если это касалось того, чего было трудно, но вполне возможно достичь или добиться.

- Ты ещё здесь? – удивленно спросил Какаши, застыв в дверном проеме и с хитрым прищуром осматривая вертящегося перед зеркалом подростка.

- А где мне, по-вашему, нужно быть? – недовольно буркнул Саске, поражаясь умению мужчины неприметно, словно тень, подкрадываться, что только усиливало его догадки относительно того, что прошлое одноглазого явно не было связано с буднями простого фермера.

- Ну, кто его знает, - пожал плечами Хатаке. – Может, - пепельноволосый иронично выгнул бровь, - у калитки, ожидая школьного автобуса, который мимо моей фермы проезжает в полвосьмого.

- В полвосьмого? – с недоверием переспросил Саске, и что-то у него внутри неприятно екнуло, словно в преддверии неприятной, щекотливой ситуации. – Но я думал, что вы…

- Что я буду отвозить тебя и забирать? – Какаши хмыкнул. – Уж прости, Саске, но у меня, знаешь ли, обязанности, работы полевые, курочки, да и почти все ученики добираются в город на автобусе, поэтому советую поторопиться, потому что… – мужчина посмотрел на наручные часы, - уже полвосьмого.

- Как?! – встрепенулся Саске, чувствуя, как волна негодования стремительно приливает к его щекам гневной краской. Хотелось высказаться этому невыносимому и просто изводящему его до белого каления мужлану, но время, судя по всему, поджало его неумолимо и даже опасно, поэтому, одарив опекуна злобным взглядом, Учиха, схватив школьную сумку, в которой пока что было всего несколько тетрадей, его личное дело и ещё так, по мелочи, но всего необходимого, метнулся из комнаты, при этом успев заметить, что хитрая улыбка так и не сошла с губ Какаши.

На то, чтобы выскочить из дома и пробежать несколько десятков метров по проселочной дороге, ведущей к ферме Хатаке, на трассу, у Саске ушла буквально минута, но, когда до дороги оставалось совсем ничего, подросток резко притормозил, увидев, как желтый автобус на приличной скорости пронесся мимо, подняв на обочине тучу дорожной пыли.

Саске застыл, судорожно вцепившись в ручку сумки, и не зная, что ему делать, ведь, как он понял, автобус ушел прямо и бесповоротно, а Какаши… Пожалуй, о характере этого человека с уверенностью брюнет мог сказать только одно: свои решения мужчина никогда не менял.

- Примерно в двух километрах отсюда, дальше по дороге, есть остановка, - Саске обернулся, не ожидая, что Хатаке последует за ним, но тот последовал, вот только зачем, чтобы поглумиться над ним, ибо мужчина точно знал, что на автобус его подопечный опоздает, или для того, чтобы все-таки хоть чем-то подсобить, подросток так понять и не смог, потому что лицо опекуна было предельно серьезным, но единственный глаз смотрел на него уж с довольно заметным насмешливым блеском.

- Около восьми автобус привозит из города ночную смену рабочих молокозавода, а после возвращается обратно, так что, если поторопишься, - пепельноволосый ему подмигнул, словно подстрекая, - можешь ещё успеть или же, - Хатаке развернулся и направился к дому, уже добавляя через плечо, - будешь идти пешком.

И снова Саске сдержался только потому, что промедление в его ситуации могло иметь слишком большую цену, а ещё и потому, что Какаши отчетливо дал понять – в школе он должен оказаться сегодня при любых обстоятельствах, даже если ему, действительно, придется идти пешком. Выбора не было, поэтому подросток развернулся и, выйдя на трассу, уныло побрел по обочине, склонив голову.

Как-то раньше Саске и не задумывался над тем, что он может быть таким ранимым, и что может обижаться даже из-за сущей мелочи. Нет, то, что Какаши заранее не предупредил его об автобусе, мелочью, конечно же, не было, мужчина сделал это сознательно, чтобы, так сказать, проучить и привить сельскую дисциплину, в чем брюнет не сомневался, и не должен был он, Учиха, реагировать на подобное столь эмоционально. Возможно, вся суть была в том, что это в Лос-Анджелесе он был Учихой, и только одно звучание этой фамилии заставляло окружающих уважать его и относиться к нему с завидной осторожностью, а здесь его происхождение было совершенно неважным, будто он не прожил уже семнадцать лет, а начинал свою жизнь заново, с отправной точки. Да, не задумывался, пусть и знал, и понимал, что очень многим обязан именно своей фамилии, да и пример Итачи был более чем показательным, но как-то подросток и подумать не мог, что без того, что вызывало у него отвращение к светскому обществу, ему будет столь натужно.

Вот теперь Саске было слегка страшновато, ведь никто не мог дать ему гарантий относительно того, что подобное, то есть отношение к нему, как к человеку, а не как к Учихе, не повториться в школе, где ему придется полагаться только на себя. Да, Саске считал себя сильным… раньше, но теперь подросток казался себе таким слабым и беспомощным, как только что родившийся котенок, будто перед ним резко, рывком и неумолимой волной открылся истинный мир. Не могло это быть правдой. Не могли два, настолько кардинально непохожие друг на друга миры существовать бок о бок, при этом руководствуясь одними и теми же законами. Просто не могли. Не в его понимании. Не с его привычками. Не в рамках его принципов и взглядов.

Растерянность граничила с паникой, и Саске чувствовал, как в пальцы возвращается неуверенная дрожь, дрожь страха, с которой он безуспешно боролся вот уже два года, и о которой мало кто знал. Даже родители не знали, потому что… потому что эти нервные приступы начались именно после того, как Итачи ушел, и Саске понял, что он остался один. Сейчас он тоже был один, а вся ситуация усугублялась ещё и тем, что рядом не было никого знакомого, ничего знакомого и привычного, словно его забросило не в другой штат, а в совершенно иной мир, к которому он никогда не сможет приспособиться. А ведь это только второй день его ссылки. Как же, поминутно сталкиваясь с ошеломляющими его фактами, он сможет продержаться в этой чуждой среде несколько месяцев? Впрочем, была ещё надежда, что в школе все же будет не так уж и плохо, потому что нельзя судить об обстановке и обстоятельствах, исходя только из повадок и характера полуумного фермера. Хотя, подростки – это тоже своего рода социум, причем, зачастую, очень жестокий и со своей особенной иерархией, в которой Саске ещё только предстояло завоевать свое место. Желательно, не у самого основания ранговой пирамиды.