Патриархи и пророки - Страница 145

Одинокий пастух был сильно удивлен неожиданным приглашением: присланный к Давиду человек рассказал о пророке, который пришел в Вифлеем и послал за ним. С удивлением расспрашивал он, зачем пророк и судья Израиля пожелал его видеть, но без задержки повиновался приглашению. “Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицем”. Когда Самуил с удовольствием смотрел на красивого, мужественного, скромного юношу-пастуха, голос Божий сказал пророку: “Встань, помажь его: ибо это он”. Занимаясь своим скромным делом пастуха, Давид проявлял смелость и преданность, и теперь Бог избрал его быть руководителем Своего народа. “И взял Самуил рог с елеем, и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после”. Пророк выполнил порученное ему дело и с легким сердцем возвратился в Раму.

Самуил не открыл цели своего поступка даже семье Иессея, и поэтому помазание Давида было совершено втайне. Но этим пророк дал понять юноше, какой высокий удел ожидает его, чтобы среди всевозможных затруднений и опасностей последующих лет мысль об этом помогала ему быть верным призванию Божьему, которое должно осуществиться в его жизни.

Великая честь, оказанная Давиду, не сделала его гордым. Невзирая на высокое положение, которое ему предстояло занять, он мирно продолжал заниматься своим обычным делом, покорно ожидая осуществления Божьих планов в определенное Им время и назначенным Им способом. Кроткий и скромный, как и до своего помазания, мальчик-пастух вернулся к своим стадам и с прежней нежностью заботился о них. Но с новым вдохновением он продолжал слагать свои мелодии и играть на арфе. Взор его ласкали великолепные, роскошные ландшафты. Тяжелые кисти винограда переливались на солнце. В рощах деревья, одетые зеленой листвой, качались от легкого ветра. Он смотрел на солнце, которое, заливая все небо светом, выходило, как жених из своего чертога, и ликовало, как сильный муж, бегущий по ристалищу. Крутые вершины холмов поднимались к небу, а вдали виднелись голые утесы горной гряды Моава, над всем этим расстилался лазурный покров небес, а выше был Бог. Он не мог видеть Его, но Его дела были полны славы Свет дня, золотящий леса и горы, луга и потоки, возносил мысли к созерцанию Отца света. Автора каждого доброго и совершенного дара Ежедневное откровение сущности и величия Творца наполняли сердце молодого поэта обожанием и восторгом. В размышлениях о Боге и Его делах развивались и крепли для будущей работы умственные и душевные способности Давида, Его ум проникал все глубже в познании Бога, черпая новые темы для песен и мелодий Его звучный, мелодичный голос разливался в воздухе, отдаваясь эхом в холмах, как бы в ответ на ликующие песни ангелов в небесах.

Кто может измерить результаты тех лет труда и скитаний среди одиноких холмов"? Общение с природой и Богом, забота о стаде, опасности и избавление, горе и радости его скромного жребия не только должны были сформировать характер Давида и оказать влияние на его последующую жизнь – псалмам чудесного израильского певца предстояло во всех грядущих веках зажигать любовь и веру в сердцах народа Божьего, привлекая их ближе к вечнолюбящему сердцу Того, в Ком заключена жизнь всех Его создании.

Давид в самом расцвете мужества и красоты был приготовлен занять высокое положение среди благороднейших людей на земле. Его дарования как драгоценные дары Бога послужили прославлению Божественного Подателя. Возможности размышлять и созерцать славу Божью обогатили его мудростью и благочестием, что сделало его возлюбленным Бога и ангелов. Во время размышлений о совершенстве Творца его душе открывалось более ясное представление о Боге. Непонятные вопросы разъяснялись, трудности разрешались, смущение переходило в гармонию, и каждый луч нового света вызывал в нем новые порывы восторга и рождал более звучные мелодии о славе Бога и Искупителе Любовь, двигавшая им, осаждавшие его скорби, одержанные победы – все являлось темой для деятельного ума, и когда он размышлял о любви Божьей, проявленной к нему и его жизни, сердце его наполняли все большее обожание и признательность, его голос звенел, рождая еще более красивые мелодии, арфа звучала торжественней и радостней, и мальчик-пастух шел от света к свету, от знания к знанию, ибо Дух Божий покоился на нем.

Когда царь Саул понял, что отвержен Богом, и почувствовал силу слов отвержения, сказанных ему пророком, он впал в горькое отчаяние и негодование. Но не истинное раскаяние склонило гордую голову царя. Он не имел ясного представления об отвратительности своего греха и не старался изменить свою жизнь, но вынашивал в сердце мысли, что Бог неправ, лишая его престола в Израиле, а его потомков – права наследовать трон. Предчувствие грядущего на его дом бедствия не покидало его. Он думал, что храбрость, проявленная во время войны, искупит грех неповиновения. Он не принял со смирением наказания Божьего, и его надменный дух настолько отчаялся, что Саул чуть было не потерял рассудок. Советники предложили ему взять на службу какого-нибудь искусного музыканта, надеясь, что сладкие звуки музыки успокоят его угнетенный дух. По провидению Божьему к царю был приглашен Давид как искусный игрок на арфе. Величественные, вдохновленные небом звуки музыки произвели желаемый эффект. Подавленность и меланхолия, которые подобно густому облаку окутали разум Саула, рассеялись.

Когда услуги Давида уже не были нужны при дворе Саула, он вернулся к своим стадам, пасущимся среди холмов, и по-прежнему оставался тем же скромным и простым юношей. Но как только возникала необходимость в его игре, он снова являлся к царю и успокаивал взволнованное воображение монарха, пока злой дух не отступал от него. Хотя Саул и выражал восхищение музыкой Давида, молодой пастух уходил из царского дома в поля и холмы с чувством облегчения и радости.

Давид возрастал в благоволении у Бога и людей. Он был научен ходить путем Божьим и теперь, как никогда раньше, стремился во всем исполнять волю Божью. У него появились новые темы для размышлений. Он бывал в царском дворе и видел, какая большая ответственность лежала на царе. Ему стали понятны некоторые искушения, которые осаждали душу Саула, и он проник в нечто сокровенное в характере и поведении первого царя Израиля. Он наблюдал, как царскую славу окружает мрачное облако скорби, и знал, что члены семьи Саула в своей личной жизни вовсе не были счастливы. Это глубоко волновало его, помазанного в цари Израиля. Но когда тревожные мысли овладевали им и он впадал в глубокую задумчивость, он брал арфу и извлекал из нее звуки, которые возносили его разум к Подателю всех благ, и тогда темные тучи, застилавшие горизонт его будущности, рассеивались.

Бог преподавал Давиду уроки доверия. Подобно тому, как Моисей был воспитан для своей работы, так Господь приготовил и сына Иессея, чтобы он стал правителем Его избранного народа. Заботясь о стаде, Давид осознал ту заботу, которой Великий Пастырь окружает Свою паству.

Безлюдные холмы и глухие овраги, где Давид бродил со своим стадом, являлись местом обитания хищных зверей. Нередко случалось, что из зарослей вдоль Иордана выходил лев или появлялся из своей берлоги среди холмов медведь; разъяренные голодом, они пытались наброситься на стадо. Согласно обычаю времени, Давид был вооружен только пращой и пастушьим посохом. Однако он рано доказал свою силу и мужество, защищая стадо. Впоследствии, описывая эти столкновения, он говорил: “Когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним, и нападал на него, и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы, и поражал его, и умерщвлял его” (1 Цар. 17:34,35). Такие случаи развивали в Давиде отвагу, решительность и веру.

Давид славился своей храбростью еще до того, как был приглашен ко двору Саула. Слуга, рекомендовавший его царю, отозвался о нем как о человеке “храбром и воинственном, и разумном в речах” и добавил: “И Господь с ним”.