Пасынки Гильдии - Страница 23
Погоня столпилась на нижних ступеньках, мешая друг другу. Нургидан оторвался от преследователей и пронесся по галерее, дергая на ходу ручки дверей.
Увы, все двери были заперты. Тупик! А погоня уже топала по лестнице так, что хрустели старые ступени…
Нургидан ухватился за перила, опоясывающие галерейку, и рванул их. Гвозди вылезли из трухлявого дерева, и в руках юноши оказался большой кусок перил с резными балясинами. Взмах – и преследователи посыпались с галереи в трапезную. Нургидан смел их вниз, словно метлой.
Выбираясь из барахтающейся человеческой кучи, Потрох с ненавистью прокричал:
– Ты, сволочь, у меня в ногах будешь ползать!
– Договорились! – отозвался с галереи Нургидан. – Только сперва пол подмети!
А Чиндаг не тратил времени на перебранку. Он успел побывать на кухне и вернулся с огромным вертелом, еще недавно украшавшим большой очаг. Солидный тяжелый вертел, на который будет просто здорово насадить этого наглого мальчишку, словно свинью!
Чиндаг поднял вертел, словно копье для броска, привычно качнул его в воздухе, оценивая вес, и решил не бросать эту непривычную штуковину в противника, а подняться по лестнице и тяжелой железякой размолотить трухлявую деревяшку в руках змееныша.
И тут кто-то ударил наемника под руку. Вертел улетел в сторону. Чиндаг в ярости обернулся – и встретился взглядом с белобрысым парнем в ошейнике раба.
В азарте драки Чиндаг не подумал о том, откуда взялся парень, которого только что не было в трапезной. Раз в ошейнике – значит, здешний слуга. Испугался, придурок, что в таверне произойдет смертоубийство…
– Пошел вон, – бросил наемник, ища взглядом вертел. – Я с рабами не дерусь.
– Мне повезло! – обрадовался белобрысый и снизу вверх двинул Чиндага кулаком в подбородок. Наемник лязгнул зубами, взмахнул руками и брякнулся на пол.
Нургидан, хоть и отбивал на галерее второй натиск преследователей, все же углядел происходящее внизу, оценил удар и вскинул левую руку в жесте одобрения.
Юнфал, подобрав брошенный наемником вертел, вознамерился было ринуться на гостя, сломавшего перила на галерее. Но Дайру метко отправил в полет медный кувшин – и полет этот завершился на башке трактирщика.
Тут в трапезную влетела девчонка-служанка и заголосила:
– Ой, стража!.. Ой, «крысоловы» идут!..
Бой разом прекратился. Все молча ломанулись к выходу. Никому не хотелось объяснять страже, почему они гонялись по таверне за незнакомым Сыном Рода.
Потрох и его компания ушли со всеми. Сейчас не время было сводить счеты. Еще вчера можно было сунуть «крысоловам» несколько монет и учтиво попросить: «Парни, не поднимайте бурю, не тревожьте жаб на болоте!» Сегодня такой номер не прошел бы.
Перед уходом Потрох обернулся и прокричал наверх, на галерею:
– Еще поквитаемся, парень! Береги морду!
– Моя морда к вашим услугам, господа! – учтиво откликнулся с галереи Нургидан.
Сын Рода покидал таверну последним. Не то чтобы ему хотелось объясняться со стражей – просто Нургидан чувствовал себя победителем, а в такие мгновения его лучше не торопить.
Трактирщик, потирая ушибленную башку (к счастью, он не заметил, кто именно метнул в него кувшин) потребовал, чтобы Сын Рода заплатил за учиненный разгром. С чего это молодому господину взбрела в голову причуда – ссориться с людьми Жабьего Рыла, да еще в такой беспокойный день?
Нургидан не прочь был бы небрежно швырнуть хозяину кошелек и удалиться с гордо задранным носом. Но друг помешал ему сделать глупость.
Очень серьезно и значительно Дайру сообщил трактирщику, что за деньгами тот может явиться на Фазаньи Луга, к Аргидану Золотому Арбалету из Рода Айхашар, властителю Замка Западного Ветра, который по приглашению короля прибыл на воинские игрища вместе с двумя старшими сыновьями и отрядом наемников. Только пусть уважаемый трактирщик не забудет рассказать, как в его заведении какие-то бандиты едва не убили младшенького, любимого сына властителя Аргидана. После чего властитель трактирщику заплатит… если сочтет нужным.
Юнфал сплюнул и махнул рукой.
– Их горстка! Жалкая горстка! А нас – море! – надрывался Шершень.
Но толпа, отнюдь не чувствующая себя морем, отхлынула от завала, оставив на земле несколько пробитых стрелами тел.
Шершень свирепо выругался. Он очень рассчитывал на первый порыв мятежников, на ту крылатую ярость, когда никто не думает о жизни и смерти – только о цели, что впереди. Тогда толпа превращается в кулак, который не то что завал из бревен – каменную стену разнесет ко всем демонам!
Но это – первый порыв…
А если толпа отброшена, она перестает быть единым целым. Распадается на отдельных людей, не очень-то храбрых. А главное, они думать начинают! На штурм надо идти с чувствами, причем с такими, чтоб грудь изнутри рвали. А мысли только мешают!
Ничего. Прямая атака – лишь один способ добраться до кораблей. Шершень все-таки попытается ее повторить. Найдет, чем взбодрить струсившее стадо! (Кстати, где жрец Шерайс, почему не слышно «святого человека»?) Но есть и другой путь…
Шершень оглянулся, нашел глазами Щуку (толковая баба, не хуже Лейтисы!) и с удовольствием отметил, что рядом крутится мелкий главаришко Айсур, ловит взгляд Шершня, так и рвется на подвиги…
Вот и славно. Для подвигов всегда дураки найдутся.
– Щука, где Шерайс и Лейтиса? Пусть поговорят с людьми.
– Лейтиса уже говорит, а Шерайса что-то не видать… не смылся ли?
– Вели своим, чтоб искали.
– Уже велела.
– Айсур, возьми несколько удальцов. Пока мы тут отвлекаем стражу, вы пролезете на ту сторону и подпалите корабли под носом у стражи. Да не в одном месте надо пролезать, а в двух-трех, чтоб хоть в одном удалось.
– Угу, я уже мозговал. Лезть на завал глупо, через крыши – опасно. Если снимешь тех, кто засел на крыше, тебя с соседних крыш стрелами забросают.
– И до чего домозговался?
– Идти сквозь дома. Войти в дверь, выйти на той стороне через окно. Тихо, скрытно, незаметно, чтоб стражу не переполошить.
– Я и сам так подумал. Молодчина, парень. Бери людей и действуй.
– А стражников что-то не видно… – выглянул Дайру из щели меж двумя заборами.
Это укрытие юноши облюбовали, чтобы следить за подходами к «Лепешке и ветчине». В любой момент могли подойти Шенги, Нитха или Рахсан-дэр.
– Их и не будет, – догадался Нургидан. – Служанка нарочно закричала, чтобы прекратить драку.
– Да, ложная тревога. На языке ворья это называется «солому палить», – уточнил эрудированный Дайру. – О, глянь, кто идет!
По улице, направляясь к таверне, шла Нитха.
Когда она поравнялась с засадой, ее схватили, затащили в щель меж заборами и потребовали отчета в недавних приключениях.
Отчиталась Нитха коротко: мол, помогла няне-нар– рабанке найти пропавшего ребенка и проследила, чтоб малыш был отведен домой. Про братьев-насильников она не сказала ни слова, справедливо полагая, что напарники (Нургидан уж точно!) немедленно отправились бы на поиски мерзавцев, чтобы размазать их по двору.
Рассказ Нургидана, несомненно, был бы красочнее и пышнее, но ему не суждено было прозвучать, потому что следующим заговорил Дайру – и его история произвела сенсацию!
– Ты бросил учителя? – возмущался Нургидан.
– Да с ним наверняка все в порядке, – оправдывался Дайру.
– Надо пойти туда и узнать!
– А если учитель как раз идет в «Лепешку и ветчину»? И мы разминемся?
Все притихли.
– Вернитесь в таверну и оставьте у хозяина записку для учителя, – предложила Нитха.
Ее напарники невесело засмеялись.
– Представляю, что он сделает с этой запиской, – вздохнул Дайру.
– А в чем дело? – Нитха проницательно взглянула ему в лицо. – Вы что-то натворили?
– А почему мы в этой крапиве торчим, а не в таверне обедаем? – вопросом на вопрос ответил Дайру.
– Там кое-что поломалось, – объяснил Нургидан. – И хозяину по черепу кувшином прилетело.