Пассионарная Россия - Страница 4

В чём ярче всего проявлялась пассионарность нации? Прежде всего, в архитектуре. Если у пассионарности есть своя мелодия, то дошедшие до нас памятники архитектуры предстают перед нашими глазами как застывшая музыка той или иной эпохи. Эта мысль определила первый «альбом» в изобразительной части книги.

Нам хотелось, учитывая не совсем обычную концепцию этого издания, предложить не просто иллюстрации к каждому очерку или эссе, а создать имеющие право на самостоятельное существование своеобразные «видеоряды» образов, символизирующих пассионарность нации в разные эпохи.

Второй «темой» для такого «альбома» стала русская православная икона – хороший повод для читателя задуматься о роли православия в пассионарных взлётах русского народа.

Третий «альбом» кажется совсем уже случайным для иллюстративной концепции исторической книги – «ювелирное искусство, мелкая пластика». Непосредственной связи с пассионарностью у ювелирного искусства нет. Но согласитесь, что не может быть великим народ, не имеющий своей национальной идеи не только в архитектуре, вере, но и в красоте.

Прекрасны соборы и иконы, но красота в чистом виде, не одухотворённая православной верой, а созданная лишь на основе национального понимания прекрасного, дорогого стоит.

И последний «альбом». Тут уж вам, читатель, возразить будет нечего, ибо именно в «портретах» видна пассионарность народа. Этот приём я использовал ещё в книгах по истории России, написанных во второй половине прошлого века. Лица дворян до Отечественной войны 1812 года и после – разные, лица крестьян до освобождения от крепостного ига и после – разные, лица купцов, «выломившихся» из свободных людей, и тех, что стали предпринимателями, когда им дали свободу предпринимательства, – тоже разные. И у стрельцов и казаков разные лица.

Необычайно интересно рассматривать лица русских людей, постепенно меняющиеся на протяжении столетий. Объяснение многих странностей в русском человеке ищите в портретах.

Я уже не говорю о том, что и памятники архитектуры, и иконы, и ювелирные украшения, и портреты, на которых запечатлены изменения в одежде, причёсках, ювелирных изделиях, орденах и т. д., интереснейшие и для самостоятельного изучения источники постижения российской истории.

Как видите, эта книга и по содержанию, и по оформлению весьма необычна и субъективна. Весь вопрос в том, совпадут ли представления автора о национальной идее, о православной духовности, о пассионарности русского народа с вашими представлениями, дорогой читатель.

Этот термин впервые ввел замечательный русский философ Николай Бердяев в сочинении «Судьба России».

В статье, вошедшей в книгу «О власти пространства над русской душой», Н. Бердяев пишет о «внутренней судьбе» русского народа. С внешней, позитивно-научной точки зрения, отмечает он, огромные русские пространства представляются географическим фактором русской истории. Однако с более глубокой, внутренней точки зрения эти пространства можно рассматривать как внутренний, духовный факт в русской судьбе. Это – «география русской души».

Примечательно, что именно с «географии русской души» начинает свою «Историю России» и С. Соловьев. Раскройте еще раз первый том этой истории, прочитайте, возможно, пропущенный вами большой фрагмент и обратите внимание на то, что основная тема истории, по формулировке самого С. Соловьева, – «Природа русской государственной области и ее влияние на историю». Лейтмотив главы, фраза в самом ее начале: «… племена эти ведут образ жизни, какой указала им природа страны». Как ни странно, именно материалисты-атеисты долгое время при рассмотрении сюжетов русской истории обходили этот, казалось бы, сугубо материалистический источник загадочности русской души. В русском человеке, считал Н. Бердяев, нет узости европейского человека, концентрирующего свою энергию на небольшом пространстве души, нет расчетливости, экономии пространства и времени, интенсивности культуры. «Власть шири над русской душой порождает целый ряд русских качеств…»

Параллельное чтение при изучении истории – занятие чрезвычайно увлекательное. Например, весьма полезно читать параллельно литературу агиографическую, литургическую и – книги по истории архитектуры и изобразительного искусства – тогда, возможно, сумеешь понять феномен побед русских в сраженьях и феномен русской храмовой архитектуры. А историю живописи Русского Севера не поймешь, не читая одновременно историю Господина Великого Новгорода, ибо – они взаимосвязаны.

Так же увлекательно читать одновременно С. Соловьева и Н. Бердяева, их рассуждения о происхождении русской духовности и формировании «географии русской души». А без этого чтения трудно продвигаться в понимании источников и факторов формирования в истории России тех или иных эпох.

Увернемся от брызнувшей иронии по поводу известных тютчевских строк о непонятности России – прислушаемся к Николаю Бердяеву.

Есть много загадочного в русском народе, русской судьбе, начиная от истории формирования русской нации и кончая историей возвышений и падений ее славы и силы. Понять это чрезвычайно важно, осмыслив – по Льву Гумилеву – закономерность пассионарных периодов в истории России, только тогда и можно будет понять закономерность смены эпох в истории, судьбоносность великого народа.

И для Л. Гумилева, и для С. Соловьева, и для Н. Бердяева в истории России были не одни отгадки. Напротив, загадок и для них было больше. Одна из главных – соотношение между понятиями «русский народ» и «огромные русские пространства».

Между народом, который многие называли «безгосударственным», и созданным им могучим русским государством. По мнению С. Соловьева, географическое положение России было таково, что «русский народ принужден был к образованию огромного государства».

Огромные пространства, считал С. Соловьев, легко давались русскому народу, но «не легко давалась ему организация этих пространств в величайшее в мире государство, поддержание и охранение порядка в нем. На это ушла большая часть сил русского народа». По Л. Гумилеву, взлет сил – взлет государства, пассионарный период в развитии физических и духовных сил народа определял «золотой век» в развитии государства. Однако взлет физических возможностей народа определялся окружающей средой, природой и географией. А взлет духовных сил?

Что заставляло русских совершать воинские подвиги, преодолевать во имя идеи сильного государства гордыню, самолюбие, раздробленность? Что двигало теми русскими, что шли не с мечом, а с иконой «завоевывать» новые земли, «приращивать» Россию?

Протоиерей Александр Мень в лекции, прочитанной 8 сентября 1990 г., высказал простую и глубокую мысль, оставшуюся в памяти и в душе. Человек имеет две родины, два отечества, сказал он. – «Одно отечество – это наша земля. И та точка земли, где ты родился и вырос. А второе отечество – это тот сокровенный мир духа, который око не может увидеть и ухо не может услышать, но которому мы принадлежим по природе своей. Мы дети земли – и в то же время гости в этом мире».

И далее о. Александр Мень доносит до собравшихся одну очень важную мысль: «Человек в своих религиозных исканиях бесконечно больше осуществляет свою высшую природу, чем когда он воюет, пашет, сеет, строит».

«Умом Россию не понять», если историю длиной в тысячу лет рассматривать без учета роли православия в духовной жизни русского народа. Именно в православии своем русский народ более проявил себя на протяжении веков, нежели в том, как пахал и строил. И пахал он, и строил, исходя из своего христианского мироощущения.

Человек по своей природе слаб, но есть сила, которую оставил ему на земле Христос и которая дается человеку даром. По-русски она так и называется – благодать. Благо, которое дается даром. Не зарабатывается, не добывается в бою. А – даром…