Партион (СИ) - Страница 5

 — У нас гости, — быстро передал мне доктор, а сам поторопился в рубку на капитанский мостик.

 Гости. Осталось только понять с хорошими они вестями или нет. Ждать ответа пришлось недолго. Земляне. Военные. Уже интересно.

 — Так как на Партионе карантин, то высадка новых колонистов запрещена, — сказал высокий мужчина с худым лицом и впалыми глазами. Карантин. Так чего они сюда притащились? Нас перезаражать? Если карантин, то корабли проходят мимо, чтоб не распространить заразу. Так что врут товарищи военные. Врут и не краснеют. — В связи с непредвиденной ситуацией, вы будете перенаправлены в колонию на Нарксане. Это колония третьего типа. Все льготы останутся при вас.

 Он ещё что-то говорил, но я его уже не слушала. Третий тип! Это же почти цивилизация. Там намного лучше, чем на Партионе. И там нет иноземных рас. Совсем здорово. Я внутри вся ликовала, но мою радость обрубили на корню.

 — ...Здесь же останутся военные и медперсонал, — закончил он. Я хотела переспросить, чего он там говорил, но сдержалась. Так понятно. Раз эпидемия, то медики остаются всех лечить. Эх, а счастье было так близко. Но мне пришлось закатать губу и идти в грузовой отсек за своими вещами. А всё равно здесь было что-то нечисто.

 Нас не очень много погрузилось в шаттл, аж целых семь человек, включая меня. Пять бывших военных, которые прошли огонь и воду, чтоб потом осесть на далёкой планете и обзавестись семьёй. Все старые, лет под пятьдесят, со шрамами, злыми или уставшими глазами. Хороши женихи. А что? Мне железяка рекомендовала выйти замуж. Вот и надо подыскивать себе партию. Например, того хмурого, с имплантатом вместо глаза. Правильно, чем страшнее мужик, тем лучше. И пусть я сама его испугаюсь, если резко ночью свет включу, так но и враги бояться будут. Никто приставать не станет. Вот был бы рядом Денис, так была бы хоть какая-то защита. Так же я одна наедине с вояками. В полевых условиях какой-то эпидемии, когда за жизнь человек держаться меньше всего. Там же животные инстинкты часто над разумом преобладают. Один инстинкт — размножение.

 — Нравлюсь? — нагло спросил одноглазый, заметив, что я на него неприлично долго пялюсь.

 — Очень, — ответила я. Он заржал. А я поняла, что нервничаю. Мне действительно было страшно. Сидя в шаттле я поняла в какую яму мне довелось угодить. Ведь здесь могло не быть законов, к которым мы так привыкли. Дикие земли. Законы на них пишут сами люди. Это только в прейскурантах пишут, что здесь хорошо, птички, бабочки и милые рожи, которые на деле оказываются беззубые и безглазые.

 Приземление выдалось жёстким. Создавалось впечатление, что органы пошли плясать весёлую джигу. Может им этот танец и понравился, а я к нему была не готова. Всё-таки отвыкла я за девять лет сытой жизни в институтской общаге от таких приземлений. Шаттл только открыл свои двери, а мы не успели даже избавиться от ремней безопасности, как к нам влетел дядька в военной форме. Весёлый такой, глаза блестят от сильного возбуждения. Да он был под таблеточками, что страх подавляли. Такие выдавали военным, когда было совсем туго. И чего здесь твориться? К чему готовится? Те, кто прилетал за нами, во время пути разговаривать отказывались. Да и не до разговоров, когда перегрузки зашкаливали.

 — Так, у нас чрезвычайная ситуация. Революция, мать вашу! — выпалил он. А вот маму трогать не надо. Она папу любит. Мысли проносились со скоростью пулемёта. Всё-таки я сильно нервничала.

 Меньше всего я хотела оказаться на планете, которая пыталась выгнать захватчиков, то и есть нас, землян. Местные жители о чём-то повздорили с нашим начальством. Ерундовый конфликт. Земляне хотели занять большую часть плодородных земель, а коренных жителей выгнать в пустыню или на ледник. Конечно, аборигены возмутились таким положением дел. Земляне же искренне не понимали, а что такого они делают? Ничего плохого. Стараются для общего блага. А вот местные жители такие неблагодарные... Так кто же будет благодарён, если гости начнут вести себя, как хозяева? Возьмут и начнут пачкать полы в хозяйской квартере, спать на хозяйской кровати, а хозяевам дома предложат переселиться на коврик перед порогом, а то и за него выгонят.

Нас пытались убедить в обратном. Хотя, кому это было интересно? Воякам? Судя по их рожам, они не против были взять в руки оружие и вспомнить былые времена. Меня убеждать? Не поверю. Вот не поверю и всё тут. Не знаю, что мешало мне верить в эти сказки. Образование или жизненный опыт, который у меня был довольно большой несмотря на мои двадцать семь лет. Да не такой уж большой возраст, но и ребёнком восемнадцати лет я не была. Могла отличить сказку от реальности.

 Из всей речи, которая затянулась на тридцать минут, а могла состоять из одной фразы: «Мы хорошие, а они плохие», — я вынесла лишь одно: меня отправят в тыл. Работать в больнице. Тыл — это хорошо. Я не военный врач. Я боюсь стрельбы. Да, могу провести экстренную операцию, но я больше терапевт. В мои планы не входило воевать. Может в этом и была своеобразная романтика: ты кому-то жизнь спасаешь по локоть в крови, а вокруг свистят пули... Не хочу романтику. Хочу мирную жизнь. Домик хороший. Детишек. Чего там ещё желают? Мужа работящего. Я не хочу медаль за геройство на фронте. А посмертную тем более. Не для того я училась, чтоб помирать сразу после получения диплома. Хотелось пожить ещё лет пятьдесят — шестьдесят, а помереть в своей кровати в окружение внуков и правнуков, а не в канаве под кустом...

 До тыла добираться пришлось неделю. Здесь явно никто не знал о высокоскоростных машинах на антигравитационных подушках, которые были распространены на всех цивилизованных планетах. Мы ехали на старых машинах с пневматическим приводом, считали каждую кочку и проклинали дороги и дураков, которые их так проложили. Над головой слепило яркое небо, но температура была весьма комфортной. Солнце приятно ласкало кожу. Мягкий ветер. Да тут настоящий курорт. Поля были засеяны пшеницей и подсолнечником, который напоминал море маленьких солнышек. Жёлтые и красные лепестки поворачивались вслед большому и яркому светилу. Оно было больше чем земное солнце и ярче. Всё вокруг было ярче чем на Земле, от этого с непривычки болели глаза. Пришлось пользоваться специальными каплями, которые снимали раздражение.

 Ехать с военными было ещё то удовольствие. Грубые шутки, оружие в машинах, постоянное ощущение опасности — всё это давило психологически. Местных жителей я не видела. Все города и деревни мимо, которых мы проезжали были вымершими. Меня поразили их дома: независимо от возраста постройки дома они были с высокими потолками под два метра. Можно было спокойно ходить в доме и не бояться расшибить себе лоб. Я вначале боялась столкнуться с такой проблемой. Каждый раз на ночь мы останавливались в очередной деревни или небольшом городке, поэтому мне хорошо удалось разглядеть жилища. Они не особо отличались от земных, единственное что не было, так это современной техники, без которой мы уже не могли представить своё существование, а они как-то обходились.