Парк юрского периода - Страница 21

Один из директоров подался вперед и спросил:

– Доктор Доджсон, ну и что с того?!

– Это очень необычный зоопарк, – ответил Доджсон. – Уникальный, единственный во всем мире. Похоже, «ИнГен» устраивает нечто совершенно необыкновенное. Они умудрились клонировать древних животных из прошлого.

– Каких же это животных?

– Животных, которые выводятся из яиц и которым в зоопарке нужно очень много свободного пространства.

– Да что это за животные?!

– Динозавры, – ответил Доджсон. – Они клонировали динозавров.

Обсуждение, которое разгорелось в совете директоров после этого известия, казалось Доджсону совершенно неуместным. С богатыми людьми постоянно возникала одна и та же проблема – они вкладывали деньги в науку, но не знали толком, на что эта отрасль науки способна.

Собственно, еще в восемьдесят втором году в научной литературе проходила широкая дискуссия о практических возможностях выведения динозавров. С каждым следующим годом манипулировать с ДНК становилось все легче. Генетический материал добыли даже из египетских мумий и из чудом сохранившейся где-то шкуры квагги – зебровидного африканского животного, которое считается вымершим еще с 1880 года. А в 1985-м, похоже, стало возможным восстановить структуру ДНК квагги и вырастить новое такое животное. В таком случае квагга стала бы первым вымершим животным, вновь возвращенным к жизни, реконструированным только по строению ДНК. А если возможно такое, то что же еще возможно? Мастодонт? Саблезубый тигр? Вымершая птица дронт?

Или даже динозавр?

Конечно, во всем мире, насколько это известно, не осталось сохранившейся ДНК динозавра. Но если соответствующим образом обработать достаточно большие количества ископаемых костей динозавров, из них возможно выделить уцелевшие фрагменты динозавровой ДНК. Раньше считалось, что в окаменевших костных останках ДНК не сохраняется. Но современные исследования убедительно доказали, что это не так. А если собрать достаточное количество уцелевших фрагментов ДНК, из них вполне можно вырастить методом клонирования[10] живое существо.

Тогда, в восемьдесят втором, технологические трудности подобного процесса казались неразрешимыми. Но в теории никаких преград не существовало. Просто эта задача была трудной, дорогостоящей и с сомнительным положительным результатом. Но тем не менее получить нужный результат было возможно – если бы кто-то все же решил попытаться.

И, очевидно, компания «ИнГен» попыталась.

– Они создали единственный в своем роде, величайший в истории человечества аттракцион для туристов. Как вам известно, зоопарки чрезвычайно популярны. За последний год в зоопарках побывало больше американцев, чем на всех профессиональных баскетбольных и футбольных матчах, вместе взятых. Японцы тоже любят зоопарки – в Японии уже сейчас их более пятидесяти и еще множество строится. А за посещение своего зоопарка «ИнГен» может заломить буквально любую цену – две тысячи долларов в день, десять тысяч долларов в день… А кроме этого, существует еще всякий мелкий ходовой товар – иллюстрированные книжки, футболки с рисунками, видеоигры, кепки, стилизованные мягкие игрушки, комиксы, домашние любимцы…

– Домашние любимцы?

– Да, конечно же! Если «ИнГен» смогла сотворить живых динозавров натуральных размеров, то почему бы им не создать карликовых динозавриков в качестве милых домашних зверушек? Маленькое запатентованное животное для дома – вы себе только представьте! Да они пойдут нарасхват! «ИнГен» сможет распродать миллионы таких зверьков. А еще «ИнГен», конечно же, позаботится о том, чтобы они могли питаться только кормами производства той же «ИнГен»…

– Господи… – вырвалось у кого-то.

– Но именно зоопарк будет главным украшением всего этого великолепия, – заявил Доджсон.

– Вы говорите, они запатентуют своих динозавров?

– Непременно! Любое животное, полученное методами генной инженерии, сейчас можно запатентовать. Верховный суд США принял такое решение в пользу Гарварда в 1987 году. Динозавры станут законной собственностью «ИнГен», и никто другой не сможет легально их производить.

– А что мешает нам создать своих собственных динозавров?

– Ничего – кроме отрыва в пять лет, который есть у «ИнГен». Практически нереально догнать их в этом до конца столетия.

Доджсон сделал эффектную паузу и продолжил:

– Но, конечно, если нам удастся заполучить образцы ингеновских динозавров, мы смогли бы методами обратной инженерии разобраться в строении их ДНК и создать своих собственных динозавров, с некоторыми отличиями в ДНК, достаточными для того, чтобы обойти любые их патенты.

– А мы сможем получить образцы ингеновских динозавров?

Доджсон ответил, но не сразу:

– Надеюсь, сможем.

Кто-то прокашлялся и сказал:

– Но мы не должны нарушать никаких законов…

– Нет, конечно, нет! – быстро отозвался Доджсон. – Ничего противозаконного. Я имел в виду исключительно легальные способы добывания у «ИнГен» динозавровой ДНК. Через какого-нибудь недовольного сотрудника или наемного рабочего, с которым обошлись несправедливо… Что-нибудь вроде этого.

– И вы нашли такой легальный источник, доктор Доджсон?

– Нашел. Но боюсь, что действовать нам придется очень быстро, поскольку «ИнГен» переживает сейчас некий внутренний кризис, и мой источник должен успеть управиться со всем в течение следующих двадцати четырех часов.

В комнате надолго воцарилась тишина. Директора поглядывали на секретаршу, которая делала записи, и на магнитофон, стоявший возле нее на столике.

– Я не вижу надобности в вынесении формальной резолюции по этому вопросу, – сказал Доджсон. – Достаточно того, что ваше общее мнение однозначно… И я могу привести план в действие…

Директора один за другим стали кивать.

Никто не произнес ни слова. Ничей голос не был записан на магнитофон. Но все молчаливыми кивками выразили свое согласие.

– Благодарю вас за то, что вы поучаствовали в заседании, джентльмены, – сказал Доджсон. – Значит, я могу теперь действовать.

Льюис Доджсон вошел в кафе при зале ожидания для отбывающих пассажиров аэропорта Сан-Франциско и быстро огляделся по сторонам. Его человек уже был на месте, ждал у стойки бара. Доджсон присел рядом с ним и поставил кейс на пол между стульями.

– А ты подзадержался, приятель, – упрекнул ожидавший его человек. Потом посмотрел на соломенную шляпу на голове у Доджсона и рассмеялся: – А это ты зачем нацепил? Для маскировки?

– Предосторожность никогда не помешает, – проговорил Доджсон, усмиряя свой гнев. Он в течение шести месяцев с адским терпением и упорством обрабатывал этого человека, который с каждой следующей встречей становился все несноснее и самонадеяннее. Но Доджсон ничего не мог с этим поделать – оба прекрасно понимали, насколько высоки ставки в этой игре.

ДНК, полученная методами генной инженерии, была самым дорогостоящим товаром в мире на единицу веса. Единственная микроскопическая бактерия, такая маленькая, что ее даже не увидишь невооруженным глазом, но содержащая в себе гены противоангинозного фермента, стрептокиназы, или «антихолода», который предохраняет от подмерзания садовые растения, могла обойтись непосредственному покупателю в сумму более пяти миллионов долларов.

Такая вот правда жизни породила новый, причудливый мир промышленного шпионажа. И Доджсон на этом поприще был далеко не из последних. В 1987 году Доджсон уговорил одну обиженную начальством женщину-генетика уволиться из «Цетуса» и перейти в «Биосин», прихватив с собой пять новых штаммов бактерий, полученных методами генной инженерии. Эта смышленая дамочка попросту ввела по капле раствора с бактериями под каждый ноготь на руке и ушла из компании.

Но «ИнГен» подкинул Доджсону задачку потруднее. Теперь ему нужно было нечто большее, чем ДНК бактерий. Он хотел заполучить замороженные эмбрионы, зная, что «ИнГен» стережет их с помощью самых совершенных систем охраны. Чтобы получить вожделенные эмбрионы, Доджсону нужен был сотрудник «ИнГен», имеющий к ним доступ, который к тому же мог как-то обойти охранные приспособления. А найти такого человека не так-то просто.