Парк юрского периода - Страница 13

– Именно поэтому мы и начали расследование по делу компании «ИнГен», – сказал Моррис. – Примерно три недели назад.

– И что же конкретно вам удалось выяснить? – спросил Грант.

– Очень немного, – признался Моррис. – Когда я вернусь в Сан-Франциско, нам, скорее всего, придется прекратить расследование за отсутствием доказательств преступления. И, наверное, у меня больше нет к вам вопросов… – Тут он вдруг перестал рыться в своем кейсе и спросил: – Кстати, профессор, а что означает этот термин – «ювенильное гиперпространство»?

– Это просто красивое название для моего доклада, – сказал Грант. – «Гиперпространство» – это термин для обозначения многомерного пространства, такого, как в объемном тетрисе или трехмерных крестиках-ноликах. Если вам нужно полностью описать все повадки животного – где оно ест, спит, передвигается, – то лучше всего поместить животное в соответствующее многомерное пространство, модель естественной зоны обитания этого животного. Некоторые палеонтологи судят о повадках ископаемых животных по экологическим условиям, в которых они обитали. Так вот, мое «ювенильное гиперпространство» достоверно описывает все повадки молодых динозавров – но только если очень сильно поверить, что все так и было на самом деле.

В дальнем конце трейлера зазвонил телефон. Элли подняла трубку.

– Прямо сейчас он занят, у него деловая встреча. Вы не могли бы перезвонить чуть позже? – сказала она.

Моррис захлопнул кейс и поднялся:

– Спасибо вам за помощь и за пиво.

– Всегда пожалуйста, – ответил Грант.

И они с Моррисом пошли к двери.

– Хаммонд когда-нибудь заказывал у вас какие-нибудь физические материалы с этих раскопок? Кости, или яйца, или еще что-нибудь подобное?

– Нет, – ответил Грант.

– Доктор Саттлер упомянула, что вы проводите здесь какие-то генетические исследования…

– Это не совсем так, – сказал Грант и пояснил: – Когда мы добываем ископаемые останки, которые сильно повреждены или еще по каким-нибудь причинам не годятся для музейных экспозиций, мы отсылаем их в лабораторию, где эти кости перемалывают и пытаются извлечь из них протеины. Потом протеины идентифицируют, а отчеты по идентификации присылают обратно к нам.

– И что это за лаборатория? – спросил Моррис.

– Лаборатория медико-биологической службы в Солт-Лейк-Сити.

– Почему вы выбрали именно их?

– Они предложили нам самые выгодные условия.

– Эта лаборатория никак не связана с корпорацией «ИнГен»?

– Насколько мне известно – нет.

Они подошли к двери. Грант открыл дверь, и снаружи на него повеяло полуденным зноем. Моррис чуть задержался, надевая солнцезащитные очки.

– И последнее… – сказал Моррис. – Давайте предположим, что на самом деле «ИнГен» собирается делать не музейную экспозицию, а что-то другое… Вы можете представить, для чего еще им могли понадобиться сведения, содержавшие в вашем докладе?

Грант рассмеялся.

– Конечно, могу. Для того, чтобы разводить детенышей гадрозавров.

Моррис тоже засмеялся.

– Детенышей гадрозавров… Да, на такое стоило бы посмотреть. А какие они с виду? Какого размера?

– Примерно вот такие. – Грант показал, разведя руки сантиметров на пятнадцать. – Размером с белку.

– И долго они растут, пока не достигнут размеров взрослого динозавра?

– Где-то года три, – ответил Грант. – Может, чуть больше или чуть меньше.

Моррис протянул ему руку:

– Ну что ж, еще раз спасибо вам за помощь.

– Всего вам хорошего. Удачной дороги! – Грант провожал молодого человека взглядом, пока тот шел к своей машине, а потом захлопнул дверцу трейлера.

– И что ты о нем думаешь? – спросил он у Элли.

– Он такой наивный…

– Как тебе понравилась та часть, когда он представил старика Хаммонда этаким жутким архизлодеем? – Грант рассмеялся. – Да Хаммонд не больший злодей, чем Уолт Дисней. Кстати, кто там звонил?

– О! Какая-то девушка по имени Элис Левин. Она работает в Колумбийском медицинском центре. Ты с ней знаком?

Грант покачал головой:

– Нет…

– Так вот, речь там идет об идентификации каких-то останков. Она просила, чтобы ты ей перезвонил, как только освободишься.

Элли Саттлер отбросила со лба прядку белокурых волос и снова все внимание обратила на ванночки с уксусной кислотой. Ванночек было шесть штук, они стояли рядком, в каждой следующей концентрация кислоты была больше, чем в предыдущей, – от пяти процентов в первой до тридцати в последней. Особенно внимательно надо было присматривать за более крепкими растворами, потому что кислота могла проесть известняк насквозь и разрушить окаменевшие кости. Косточки детенышей динозавров такие тонкие и хрупкие… Они и так сохранились буквально чудом, пролежав в земле восемьдесят миллионов лет.

Элли краем уха слышала, как Грант разговаривает по телефону:

– Мисс Левин? Это Алан Грант. Что там у вас за дело?.. Что у вас есть? Что?! – Грант расхохотался. – О, я сильно в этом сомневаюсь, мисс Левин… Нет, я в самом деле очень занят. Прошу прощения, но у меня совсем нет свободного времени… Хорошо, я взгляну на них, но я почти уверен, что это действительно всего лишь василисковая ящерица. Но… Да, хорошо, давайте так и сделаем. Хорошо. Присылайте прямо сейчас. – Грант встал и покачал головой: – Ну и люди!

Элли спросила:

– Что там такое?

– Она хочет, чтобы я идентифицировал какую-то ящерицу. Сейчас пришлет мне ее рентгенограмму. – Грант подошел к факсу и стал ждать, когда придет сообщение. – А между прочим, у меня для тебя новая находка. Очень интересная.

– Да ну?

Грант кивнул.

– Наткнулся на нее как раз перед тем, как приехал этот паренек. На южном холме, в четвертом горизонте. Детеныш велоцираптора – челюсть с полностью сохранившимися зубами, так что никаких сомнений насчет идентификации. И место выглядит нетронутым. Может, нам даже удастся получить полный скелет!

– Просто фантастика! Насколько он маленький?

– Совсем молоденький. Примерный возраст – два, от силы четыре месяца.

– И это точно велоцираптор?

– Определенно он, – заверил девушку Грант. – Может быть, нам наконец улыбнулась удача.

За последние два года раскопок на Змеином озере группа находила только останки уткоклювых гадрозавров. Грант и его сотрудники уже получили убедительные доказательства того, что гигантские стада травоядных динозавров – в десять, а то и двадцать тысяч особей – бродили по равнинам Америки мелового периода, поедая буйную растительность, совсем как огромные стада бизонов – несколько миллионов лет спустя.

И чем дальше, тем настойчивей перед исследователями вставал вопрос: а где же хищники?

Ученые, конечно, и не ожидали, что останков хищных динозавров будет много. Если судить на основании данных, полученных при изучении популяций разных видов животных в природных заповедниках Африки и Индии, то выходит, что примерно на каждые четыре сотни травоядных животных приходится всего один плотоядный хищник. Это означает, что стадо в десять тысяч уткоклювых гадрозавров может прокормить всего двадцать пять хищных тираннозавров. Так что вероятность того, что при раскопках им попадутся останки крупного хищного динозавра, была крайне низкой.

Но куда же подевались останки мелких хищников? На Змеиной Воде располагалось огромное количество гнездовий динозавров – в некоторых местах земля была буквально усыпана осколками скорлупы динозавровых яиц, а многие мелкие динозавры питались как раз яйцами. И здесь должны были во множестве находиться останки таких животных, как дромеозавры, овирапторы, велоцирапторы и целурусы – динозавров размером от полутора до двух метров.

Но группа исследователей до сих пор не обнаружила ни единого плотоядного динозавра.

Может быть, этот скелетик велоцираптора означал, что удача наконец повернулась к ним лицом. Скелет велоцираптора, да еще и детеныша! Элли знала о самой потаенной мечте Алана Гранта – ему хотелось изучить все повадки детенышей плотоядных динозавров, точно так же, как он изучил повадки травоядных. Возможно, этот скелетик маленького велоцираптора – первый шаг к исполнению его давней мечты.