Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски - Страница 136
До некоторой степени мне это удается, и из душа я выхожу почти человеком, к тому же ощущая сильный голод. К счастью, в холодильнике лежат некоторые запасы, сделанные во время последнего похода в супермаркет.
До сих пор я без понимания смотрел на людей, делающих бутерброды с маслом, сыром и колбасой одновременно. Сейчас я, однако, гораздо менее привередлив. Три громадных бутерброда с сыром и бужениной в сочетании с литровым пакетом фруктового йогурта помогают мне значительно восстановить силы. Жаль, что у меня нет возможности приготовить любезный моему сердцу бульон из кубиков. За этим следуют две чашки крепкого кофе. Наливаю себе в заключение изрядную дозу бренди и после первого глотка чувствую себя способным к осмыслению окружающего мира.
И так, ситуация изменилась самым радикальным образом. За последние сутки я, из преследуемого неудачами, но в целом довольно безвредного шпиона, превратился в заурядного убийцу. И теперь за мной наперегонки будут охотиться полиция, чтобы посадить в тюрьму, и банда Ван Айхена, но уже для того, чтобы убить.
В свете сказанного, мои перспективы представляются более чем тусклыми. Но не стоит суетиться раньше времени. Если рассуждать здраво, Ван Айхен в полицию заявлять не станет, не то у него положение, поэтому для встречи с Артсом из полиции противопоказаний нег.
За стеклом непроглядная темень, и снова моросит дождь. Люблю дождь. Странно, на улице падающая с неба вода создает чувство растворения в природе. Дождь же за окном рождает чувство защищенности и покоя. Так наши предки из пещеры наблюдали непогоду, и, может быть, впервые осознавали возможность стать выше стихии.
Билл утверждал, что у меня есть редкая способность вызывать доверие и использовать людей в своих целях. Ну что ж, в ближайшее время выяснится, насколько он был прав. Как он там, в больнице? Один из многих людей в Голландии, которым знакомство со мной вышло боком и с которым нам не придется свидеться, — он и так знает чем я ему обязан, а выражение признательности не тот повод, чтобы подставлять голову.
Три часа ночи, голова гуди г, по всему телу бродит тянущая боль, и мне явно пора опять в постель. Выпиваю еще полстакана бренди и ложусь спать.
Утром, позавтракав, тороплюсь в ближайший магазинчик, где всегда есть свежие газеты. Взяв утренний номер «Гаагсе Курант», быстро проглядываю первые полосы и на второй странице нахожу статью под броским заголовком: «Еще одна преступная организация под крышей исследовательского института». Рядом снимок фасада заведения Ван Айхена. Моя знакомая барышня из квартала красных фонарей на нем отсутствует, но в целом композиционно фото мне нравится.
Более чем скромные познания голландского не позволяют мне последовательно прочесть статью. Поэтому, вернувшись в квартиру, беру словарь и бегло просматриваю весь текст. Содержание мне хорошо знакомо, и я сразу вижу, что основа статьи сохранена, изменены лишь некоторые переходы.
После этого как всякий автор, абсолютно предвзято, с удовольствием, перечитываю свое творение, отлитое в газетные строки, пропуская лишь некоторые абзацы. Не могу не отметить, что степень концентрации демагогии, прямой лжи и пустословия в ней нисколько не выше, чем в любой другой публикации. Главное, что ясна основная мысль, и она должна вызвать у читателя конкретную и легко прогнозируемую реакцию.
«Наше правительство и общество предпринимают значительные усилия по оказанию помощи развивающемуся миру и странам Восточной Европы, которые восстанавливают рыночную экономику. Эти усилия способствуют укреплению авторитета Голландии, которая считается одной из самых либеральных стран Европы и мира и центром борьбы за экономические, политические и гражданские права людей.
Однако свобода далеко не означает утрату контроля над явлениями, создающими угрозу самим основам нашего общества. Активизация негосударственных организаций в сфере гуманитарной помощи способна увести нас от решения насущных задач, стоящих перед переходными обществами, и привести в конечном счете к дискредитации нашей страны…
Трудно понять, почему Институт проблем развития в Амстердаме до сих пор не привлек внимания наших спецслужб. Редакция располагает документальным подтверждением активной посреднической деятельности института в торговле наркотиками и оружием. Нечего говорить, что тем самым наносится ущерб международному престижу Голландии и подрываются усилия мирового сообщества по контролю над потоками оружия и предотвращению региональных конфликтов. Сами фигуры, возглавляющие институт, вызывают большие сомнения. Большинство из них вовлечено в незаконные операции еще с начала шестидесятых голов…
В последнее время руководители института активизировали свои контакты в странах Восточной Европы и азиатских республиках бывшего Советского Союза. Цель их весьма прозрачна: Чехословакия была традиционным каналом сбыта советских вооружений и сама является производителем легкого стрелкового оружия. Страны же бывшего СССР — это перспективный рынок легких вооружений для тех, кого не пугают разрастающиеся региональные конфликты в бывших социалистических странах. Непрерывные поездки и другие контакты руководства института с оппозиционными движениями и криминальными группировками от Кавказа до Таджикистана неопровержимо свидетельствуют о направленности этой организации.
Но еще больший интерес представляет факт контактов руководителей института со спецслужбами бывших социалистических стран еще в семидесятые и восьмидесятые годы. Остается только гадать, были эти связи вызваны служебной необходимостью или нынешняя деятельность института есть реализация давно разработанных планов его руководителей.
Не подлежит сомнению, что деятельность института наносит серьезный ущерб престижу Голландии как признанному мировым сообществом центру борьбы за права человека и содействия развитию переходных обществ. Достойно сожаления, что по неясным для нас причинам политики и спецслужбы находят допустимым существование подобных, практически открыто действующих центров международной преступности.
Так или иначе, наши избиратели имеют право знать, кто и по каким причинам оказывает покровительство подобным организациям. Вполне вероятно, что и на этот раз молчание официальных органов будет продолжаться, а полиция, как прежде, будет бездействовать».
Ну что ж, ничем не хуже, чем большинство той муры, которая публикуется в газетах. Главное, что редакция взорвала эту хлопушку и заявила о наличии у нее определенных документов. Что же до некоторых конкретных обвинений в адрес руководителей института, которые являются явной липой, то их, вероятно, они смогут отвести, если у них будет такая возможность.
Мне не сидится в квартире. Выскочив излома, бегу к ближайшему автомату. Однако осторожность берет верх. Вернувшись к машине, еду на противоположный конец Гааги и оттуда звоню Ван Айхену. Сухой голос его секретаря сообщает, что директор в командировке и будет в офисе завтра утром. Что ж, что ни делается, все к лучшему. Хочется верить, что к приезду Ван Айхена первая стадия операции будет завершена.
С трудом дождавшись вечера, снова уезжаю подальше от дома и звоню Хансу. Узнав мой голос, он издает короткий смешок и говорит:
— Считайте, что вы добились своего. Я только что отправил запрос по поводу сегодняшней публикации в «Гаагсе Курант». Думаю, завтра в газете будет информация об этом запросе. Могу быть еще чем-нибудь полезен? Или вы теперь хотя бы на время успокоитесь?
— Нет-нет, спасибо, мы с вами уже сделали достаточно. Подождем развития событий.
— Не думаю, что ждать придется слишком долго. Не сочтите меня невежливым, но когда вы собираетесь обратно в Москву?
— Еще не знаю, подумаю, что в скором будущем. В любом случае я вам еще раз позвоню.
Я никогда не жаловался на сон. Даже после измывательств в особняке Ван Айхена и мордобоя в подвале я заснул сном младенца. Эта же ночь мучительно тянется без конца. Утром мне нужна свежая голова, и тем не менее я ворочаюсь в горячей постели, сбивая простыни. Несколько раз встаю, пытаюсь читать, смотреть в окно, мысленно считать овец, коров и другой крупный и мелкий рогатый скот. Ничего не помогает. Слипающиеся глаза и не успокаивающаяся муть в голове — жуткое сочетание, которое люди называют бессонницей.