Париж с изнанки. Как приручить своенравный город - Страница 14
В течение всего 2010 года Париж демонстрировал свою озабоченность грядущим наводнением, устраивая серию выставок, посвященных событиям столетней давности. Парижане толпились у карт затопленных районов, пытаясь разглядеть, попадают ли их дома в зону риска. Естественно, я не остался в стороне и с облегчением обнаружил, что пока нахожусь в безопасности. Однако до 2006 года я жил неподалеку от Бастилии, как раз подпадающей под эвакуацию, и уже тогда мой сосед начинал запасать мешки с известью, чтобы блокировать туалет, душ и все раковины. Как он объяснил, если прорвет канализацию, наш дом превратится в фонтаны merde[69]. По счастью, он не стал выступать с этой пламенной речью перед потенциальными покупателями, когда я пытался продать свою квартиру.
На одной из выставок была представлена серия фотографий из ныне почившей газеты Journal des Débats. Любопытно, но парижские улицы с этих снимков, особенно прибрежные, практически не изменились с 1910 года. Если абстрагироваться от шляп, длинных платьев и усов, можно подумать, что эти черно-белые кадры отсняты вчера.
Традиционный способ измерения высоты уровня Сены тоже не изменился за последнее столетие. Парижане по-прежнему ориентируются на статую зуава (воина времен французской колонизации Африки) на мосту Альма (Pont de l’Alma). Обычно он возвышается на своем постаменте над уровнем воды, отрешенно уставившись на течение. Если пальцы его ног оказываются под водой, это значит, что Сена поднимается, и у парижан начинается легкий приступ ревматизма. Но на пронзительных фотографиях 1910 года приливная волна накрыла локти зуава, и при взгляде на воина, создавалось впечатление, что он всерьез озабочен своей печальной участью утопленника.
Самым тревожным для посетителей выставки стало осознание того, что наводнение длилось очень долго. За это время город успел привыкнуть к новому укладу жизни. На фотографиях видно, как горожане спокойно передвигаются на весельных лодках по магазинам. По затопленным улицам и площадям проложены пешеходные дорожки из досок, дверей и столов на подпорках. На фасадах домов сооружены импровизированные леса, чтобы жители могли проходить в свои квартиры через окна первого этажа – затоплены были только нижние этажи и подвалы.
Эволюционировала и система утилизации отходов – на фотографиях видно, как мужчины сбрасывают картонные ящики с мусором прямо в реку. Свалки тоже оказались под водой, поэтому бытовые отходы кидали в Сену у моста Толбиак (Pont de Tolbiac) – неудачная идея, если учесть, что это место находится в верховьях реки и мусор автоматически стекал через весь город, возвращаясь на те улицы, где был собран.
Конечно, зрелище навевает пессимизм. Правда, один фотограф все-таки нашел повод для улыбки. На дверях затопленного бара табличка: «Fermé pour cause d’inondation» («Закрыто в связи с наводнением»). Угадайте, как назывался тот бар? Le Café de l’Aquarium («Кафе Аквариум»).
Заглянув в книгу отзывов посетителей выставки, я лишний раз убедился в том, что никакая напасть не заставит французов отказаться от привычки каламбурить. Какой-то остряк написал: «Qui l’eût crue?» («Кто бы мог подумать?»), обыгрывая слово cru, прошедшее время глагола croire (думать) и одновременно crue в значении «большая вода». И я уверен, что найдутся парижские журналисты, которые с нетерпением ждут следующего наводнения, чтобы вставить этот каламбур в заголовок сенсационных новостей.
И это тоже вода
Помимо прогулок на корабликах, парижане организуют еще два вида экскурсий по водной тематике.
Одна из них приглашает туристов восхититься некоторыми инженерными работами, проведенными бароном Османом в середине XIX века. Это еще можно было бы понять, если бы речь шла об эстетически приятном технологическом чуде вроде Эйфелевой башни, но на самом деле объект экскурсионного тура (куда менее привлекательный, на мой взгляд) – канализационные сооружения.
В течение часа, начиная от моста Альма, экскурсанты бродят по тоннелям, получая поистине мультисенсорный опыт. Они могут видеть, слышать, обонять здешние экспонаты, а самые неуклюжие почувствовать на ощупь и даже вкусить вонючей парижской воды (разумеется, вкупе с другими продуктами жизнедеятельности). Программа экскурсионного тура обещает посещение таких милых слуху достопримечательностей, как коллектор на авеню Боске (Avenue Bosquet), ливнеотвод на площади Сопротивления (Place de la Résistance) и туннель, по которому интеллектуальные испражнения Левого берега стекают к очистным сооружениям.
На стенах коллекторов развешаны дорожные указатели, подсказывающие, в каком районе города вы находитесь, так что подземная экскурсия чем-то напоминает прогулку по Парижу, только не в окружении машин и пешеходов, а… прошу прощения… merde.
Второй тип экскурсий куда более благоухающий. Eau de Paris, городская служба водоснабжения, организует тематические пешие прогулки. Одна из них увлекает туристов по 2,5-километровому маршруту вдоль Левого берега, где можно увидеть акведук XVII века и старые фонтаны. Другая знакомит с подземными источниками в старинной деревеньке Монмартра. Есть еще экскурсионный тур по уцелевшим фонтанчикам Уоллеса. (Дополнительная информация по экскурсиям приведена в конце книги.)
Кстати, Eau de Paris – сравнительно молодая организация, созданная в 2009 году, когда мэрия Парижа решила вернуть себе контроль над городским водоснабжением, находившимся в частных руках с 1985 года. Прочие городские службы приватизированы, но парижанам невыносима мысль о том, что кто-то может владеть их водой. Eau[70], какое чудесное утро!
Я неслучайно так подробно рассказываю о воде. Так будет легче объяснить вам, какие водные приключения поджидают меня всякий раз, когда я выхожу из дверей своего дома на севере Парижа около восьми утра.
Для начала – освежающий душ из брандспойта. Для меня это, пожалуй, чересчур. В конце концов, я провинился лишь тем, что захотел выпить чашечку кофе. Но загнать меня обратно в дом пытаются вовсе не полицейские формирования для борьбы с беспорядками, а упакованный в зеленый комбинезон работяга с длинным шлангом в руке, который смывает в сточный колодец сигаретные окурки, мусор и собачьи какашки.
Вы, может быть, думаете, что жители округи страшно благодарны за это, но зачастую они ворчат и стонут при виде уборщиков, которые имеют привычку рикошетить смесью моющего средства и грязи по туфлям и нижним конечностям любого, кто окажется у них на пути. Только когда количество недовольных пешеходов резко возрастает, уборщик отвернет шланг в сторону, но ровно на десять секунд, чтобы незадачливые пешеходы успели прошмыгнуть в сухую и безопасную зону.
После этой встряски меня поджидает второй барьер, за углом улицы, где каждое утро бушует мини-цунами, уносящее в сточный колодец ошметки мусора. Скорость и глубина потока чаще всего зависят от усилий все того же рабочего в зеленом комбинезоне, который следит за тем, чтобы на мостовой не осталось ни клочка бумаги, ни пластиковых бутылок, ни опавших листьев.
Бывает, по утрам удается совершить прыжок в длину с середины улицы до бровки тротуара, практически не замочив ноги. Но если вы еще не окончательно проснулись или не успели подпрыгнуть, ваши туфли неизбежно превратятся в такой же хлам.
Каждое утро парижане, спешащие на работу, жалуются на водные преграды. Правда, если вдруг улицы окажутся сухими, они станут жаловаться еще громче, а потом забеспокоятся – не случилось ли что в городе? Возможно, их и пугает перспектива наводнения, но еще страшнее лишиться столь обожаемой воды! 4. Mėtro
On ne perd rien à être poli, sauf sa place dans le métro.
(От вежливости ничего не потеряешь, кроме своего места в метро.)
Париж гордится своим подземным транспортом – что ж, так и должно быть. В больших городах путешествие в недрах земли может быть медленным и душным испытанием, сравнимым разве что с толкотней в хаммаме среди угрюмых незнакомцев. Но, если не считать часа пик и дней забастовок, парижское métro может с ветерком прокатить вас через весь город за каких-то сорок пять минут, совсем не утомительных.