Париж 1914 (темпы операций) - Страница 5

Уже исполнилось 20–летие сражения, которому «нет прецедента в военных анналах»[8]. В этом сражении французская армия действительно проявила много героизма, физической и моральной выдержки.

Война 1914–1918 гг. была вызвана развитием «катастрофических противоречий внутри империализма»[9]. Главным из этих противоречий явилось противоречие между Англией и Германией, которые вели империалистическую политику, борясь за новый передел мира. Но в развязавшейся войне Франции пришлось принять первый удар, и тем самым она была поставлена в трагическое положение[10]. Германские армии катились к Парижу, сея разрушение и опустошение на своем пути. И вот происходит «битва, которую квалифицировали, как чудо… Париж, эта крепость, оставленная без внимания и покинутая вопреки всякому смыслу, бросился во фланг Клюку — потоком войск, грузовиков, такси, пушек»[11]. Это — Париж 1914 г.

Полководцы французской армии представляют сражение на Марне, как величайший исторический катаклизм. В их высказываниях каждому шагу, каждому удару и каждому решению в этом сражении придается исключительное значение. Между тем, когда читаешь мемуары организатора и руководителя победы — маршала Жоффра[12], поражаешься простоте и обыденности происходившего. 5 сентября, когда приказ о битве был уже направлен в войска, Жоффр узнает об отказе англичан принимать участие в общем контрнаступлении. Немедленно он направляется на автомобиле в Мелён (Melun)[13], где расположена ставка британского главного командования. Но вот автомобиль застопорен: по дороге тянется бесконечная колонна — то 4–й армейский корпус идет к Парижу. «Позавтракаем», — просто говорит Жоффр. И перед лицом предстоящего наступления, результаты которого поставлены под удар неожиданным английским отказом, главнокомандующий французских армий спокойно пережидает конца колонны. «Имел бы Мольтке в этом положении такие нервы?» — спрашивает немецкий историк Марнской битвы[14]. В Мелёне происходит крупный разговор. Френч заупрямился. Но когда Жоффр опускает кулак на стол и говорит: «Честь Англии поставлена на карту», упрямый британец заявляет после короткой паузы: «I will do my possible» («Я сделаю все, что возможно»). Выдержка, спокойствие и здравая рассудительность Жоффра заслуживают изумления. Действительно, немногие могли бы похвастаться такими железными нервами[15].

1. Фланговый маневр и расчленение фронта на Марне

Маршалу Жоффру принадлежит следующее определени, которое в полной мере может считаться классическим: «Марнская битва, которая была начата с нашей стороны маневром охвата правого крыла врага, окончилась расчленением неприятельского расположения, в котором открылись две бреши: одна между 1–й и 2–й германскими армиями, другая — между 2–й и 4–й, причем 3–я армия была разбита на 2 части, которые примкнули соответственно к левому флангу Бюлова и правому принца Вюртембергского. Этой неожиданной ситуацией мы воспользовались полностью»[16].

Но по замыслу французского главного командования Марнская операция была задумана как фланговый маневр. Приказ, отданный Жоффром 4 сентября в 22 час, гласил:

«Необходимо воспользоваться опасным положением 1–й германской армии, чтобы сосредоточить на ней усилия крайнего левого крыла союзных армий».

6 сентября утром Жоффр дал дополнительные указания; они намечали расширение базы этого маневра путем сочетания с ним удара также и по «левому флангу неприятельских сил, которые наступают западнее Аргонн», то есть идеей этих «Канн» было не что иное, как одновременным охватом противника с обоих флангов окружить и уничтожить его главные силы. Однако этот второй маневр, как это часто бывает, не получил сколько-нибудь серьезного развития в ходе сражения. Поэтому в нашем труде рассматривается, в первую очередь, фланговый маневр левого союзного крыла. Именно здесь произошли решающие события, повлиявшие на исход битвы.

Союзные армии, по диспозиции к сражению, вечером 5 сентября образовали широкий полукруг, протяжением от Парижа до Вердена, несколько выпяченный к северу в центре — у Сезанна и Сенгондских болот. «Общий вид этой линии обозначал широкий карман, в который, казалось, стремились залезть пять германских армий»[17]. 1–я германская армия при этом вырвалась несколько вперед: перейдя Марну, она своими передовыми частями была уже южнее Б. Морена, в районе Куломье. Перед фронтом ее находилась 5–я французская армия, на ее правом фланге — англичане, в тылу, севернее Марны, — 6–я французская армия. В этом именно и заключалось «опасное» положение 1–й германской армии. Задача флангового маневра генерала Жоффра состояла в том, чтобы отрезать 1–ю германскую армию с севера, окружить ее с трех сторон и концентрическим ударом с фланга и фронта уничтожить, 6–я французская армия должна была в соответствии с этим переправиться через реку Урк и наступать на Шато-Тьерри (Chateau — Therry), англичане и 5–я армия — наступать в общем направлении на Монмирай (Montmirall).

Но этот план флангового маневра имел две различные интерпретации. Одна из них принадлежала генералу Галлиени, который, как известно, был инициатором использования 6–й французской армии для удара во фланг германским армиям со стороны Парижа. Именно наступление этой армии севернее Марны Галлиени. считал решающим звеном предпринятого маневра. Такая идея реализовала бы, по выражению Жомини, «неоспоримый принцип» классической стратегии: «установить свою массу на одном из двух флангов линии противника и избрать для этого тот пункт, который наиболее быстро выводит на его сообщения, для того чтобы ими овладеть и привлечь крупные шансы на свою сторону»[18].

Однако Жоффр вполне резонно сомневался в способности 6–й армии произвести такой маневр, учитывая слабость ее сил. По его мнению, решающую роль в успехе флангового маневра должны были сыграть соединенные силы левого союзного крыла. Именно потому Жоффр проявил такие большие усилия, чтобы привлечь англичан к участию в наступлении. Очевидно, признавая всю важность сосредоточенного и согласованного удара трех левофланговых армий, Жоффр первоначально считал, что 6–я армия должна наступать южнее Марны. Разрешив затем 6–й армии наступать севернее Марны, Жоффр приказывает, однако, 8–ю дивизию (4–го корпуса, переброшенного для усиления 6–й армии) направить в промежуток между 6–й и английской армиями.

Галлиени стремился как можно скорее начать наступление, боясь, что немцы сообразят о ловушке, расставленной им, и предпримут контрмеры[19]. Жоффр пишет по этому поводу следующее: «Я фиксировал на 7 сентября начало нашего наступления[20]. Это решение имело то преимущество, что вынуждало немцев глубже проникнуть вовнутрь нашего охватывающего расположения и позволяло закончить перевозку войск с востока»[21], и дальше: «поспешность, привнесенная маневру 6–й армии, заставила меня сделать это достойное сожаления изменение первоначального проекта». Здесь очень важно отметить, что перенос начала наступления с 6–ю на 7–е Жоффр связывал не только с тем, что немцы еще глубже залезут в глубь «кармана», но и с тем, что к этому времени будет закончена переброска войск. Действительно, 6–я французская армия начала наступление, когда назначенный для ее усиления 4–й корпус еще не прибыл в район ее сосредоточения.