Пари для простаков - Страница 16

В 7.29 раздался легкий стук. Он открыл дверь.

— Мистер Уоррен? Я надеюсь, вы ждете меня? Меня зовут Лэйн.

— Входите, мистер Лэйн, — сказал Уоррен и приоткрыл дверь пошире. Пока Лэйн снимал пальто, Уоррен разглядел его и не нашел в нем ничего примечательного, что, безусловно, должно быть достоинством для частного детектива.

Лэйн сел в кресло:

— Ваш подопечный здесь, в Хилтоне. Он снял номер на неделю.

— Вы, надеюсь, не один?

— Нет, мистер Уоррен, не беспокойтесь. Нас двое. Так что он все время под наблюдением. — Лэйн пожал плечами. — Но вообще-то он никуда особенно не выходит, предпочитает держаться поближе к местам, где можно выпить.

— Он много пьет?

— Не скажу, что он алкаш, но поддает прилично. Обычно он торчит в баре до закрытия, потом ему еще посылают бутылку в номер.

Уоррен кивнул головой.

— Что еще вы можете сообщить мне о Спиринге?

Лэйн достал из кармана блокнот.

— Он тут общается кое с кем. Я передам вам список, но для начала расскажу. — Он раскрыл блокнот. — В аэропорту его встречал человек, местный — вероятно, иранец, — и привез сюда в отель. К сожалению, я не смог его засечь. Мы только что прибыли и не могли сориентироваться, — сказал он извиняющимся тоном.

— Не страшно.

— Во всяком случае, мы этого иранца больше не видели. На следующий день Спиринг отправился на Маулави, это близ вокзала. Адрес у меня есть. Там он взял автомобиль, точнее, американский джип. Но он не брал его напрокат. Я попытался установить кое-что по номеру, но это довольно трудно сделать в незнакомом городе.

— Да, конечно, — согласился Уоррен.

— Оттуда он направился на оптовую фармацевтическую базу — вот адрес, — где провел полтора часа. Затем вернулся в отель, где и оставался до конца дня. Это — вчера. А сегодня утром его посетил некий американец — Джон Истмэн. Они говорили в его номере почти все утро, три часа. Потом вместе обедали в ресторане Хилтона.

— Об Истмэне что-нибудь известно?

Лэйн покачал головой.

— Чтобы постоянно наблюдать за кем-либо, требуется как минимум четверо, а нас только двое. Мы не могли следить за Истмэном без риска потерять Спиринга, а наш объект — Спиринг. — Лэйн вновь заглянул в свой блокнот. — Истмэн после лэнча сразу же ушел, а Спиринг остался. Сейчас он в баре. Вот и все, мистер Уоррен.

— Что ж, вы неплохо поработали, — сказал Уоррен. — Тут со мною несколько друзей. Я хочу, чтобы они взглянули на Спиринга в ближайшее время. Можно это устроить?

— Нет ничего проще, — сказал Лэйн. — Нужно только зайти в бар и выпить. — Он достал конверт и передал его Уоррену. — Тут все, что у нас есть на Спиринга. Номер его машины, имена, адреса, по которым он ездил в Тегеране. — Он помолчал. — Я так понимаю, что на этом наша задача выполнена. Мне осталось только показать вам его.

— Именно так, вы свое дело сделали.

Лэйн был явно удовлетворен.

— Мы с этим типом натерпелись, — доверительно сообщил он. — В Лондоне у меня нет проблем, я работал в Париже и Риме. Но здесь западный человек всегда на виду, не так-то легко наблюдать за кем-нибудь и остаться незамеченным. Когда вы хотите видеть Спиринга?

— А может прямо сейчас? — спросил Уоррен. — Пойду позову моих друзей.

Перед тем как зайти в бар, Уоррен остановился и сказал:

— Не забывайте, что мы здесь находимся по делу. Мистер Лэйн незаметно покажет нам человека, ради которого мы сюда прибыли. Мы должны посмотреть на него, — подчеркиваю, посмотреть. Разглядите его хорошенько, запомните, чтобы потом при любых обстоятельствах не ошибаться. Но делайте это украдкой. Идея состоит в том, чтобы увидеть и остаться незамеченными. Предлагаю разделиться.

Они пересекли фойе и вошли в бар. Уоррен сразу же заметил Спиринга и решил не попадаться ему на глаза. Он несколько раз видел Спиринга в Лондоне и, хотя не думал, что тот может его узнать, почел за лучшее не рисковать и не привлекать к себе его внимания. Он повернулся спиной к залу, облокотился на стойку и заказал себе выпивку.

Человек, сидевший неподалеку, вдруг повернулся к нему.

— Эй, привет!

Уоррен вежливо кивнул.

— Добрый вечер.

— Вы из ИМЕГ? — Произношение выдавало в нем американца.

— ИМЕГ?

Человек рассмеялся.

— Наверное, нет. Я подумал, что вы англичанин и решил, что вы, может быть, из ИМЕГ.

— Я даже не знаю, что такое ИМЕГ, — сказал Уоррен. Он бросил взгляд на зеркало в глубине бара и увидел Тоузьера, сидящего за столом и заказывающего что-то выпить.

— О, ИМЕГ, пожалуй, может сотрясти эту крысиную нору, то бишь, эту страну, — произнес американец. Он был уже навеселе. — Мы переориентируем сорокадюймовый газопровод из Себадана прямо к русской границе. Шестьсот миллионов колов это стоит. Деньги текут, как… как деньги, — он расхохотался.

— В самом деле? — сказал Уоррен, которого все это не интересовало ни в малейшей степени.

— ИМЕГ всем этим руководит, — то есть вы, англичане. А мы — я представляюсь, Уильямс Бразерс — всего лишь выполняем всю эту дьявольскую работу. Разве это справедливое разделение труда?

— Да, грандиозно, — сказал Уоррен неопределенно. Он повернулся и увидел на другом конце стойки Фоллета.

— Грандиозно. — Американец залпом высушил свой стакан. — Но кто, вы думаете, снимает пенки? Русские! Ни фига себе, а? Они покупают по дешевке иранский газ, а свой газ гонят по трубопроводу в Триест и продают итальянцам втридорога. А еще говорят, что эти чертовы большевики не умеют делать бизнес. — Он толкнул локтем Уоррена. — Выпейте.

— Нет, спасибо, — сказал Уоррен. — Я жду друга.

— Ах, черт! — американец посмотрел на часы. — Надо чего-нибудь пожрать, пожалуй. Ну, увидимся.

Когда он исчез, Тоузьер поднялся со своего места и подошел к Уоррену.

— Что это за приятель?

— Так, одинокий пьяница.

— Я видел вашего подопечного. Похоже, еще один пьяница. Что теперь?

— Теперь нельзя упускать его.

— А потом?

Уоррен пожал плечами.

— А потом посмотрим.

Тоузьер некоторое время молчал. Он вынул портсигар, взял сигарету, зажег ее и выпустил длинную струю дыма.

— Так не пойдет, док. Я не люблю действовать в потемках.

— Весьма сожалею.

— Вы будете сожалеть еще больше, когда я завтра покину вас. — Уоррен резко повернул голову, и Тоузьер продолжал. — Я не знаю, что вы намереваетесь делать, но вы не можете вести эту операцию, держа все под покровом тайны. Какая это к черту работа, когда я даже не знаю, что я делаю.

— Мне очень жаль, Энди, что вы все это так воспринимаете. Вы мне не доверяете?

— Нет, я вам доверяю. Беда в том, что вы не доверяете мне. Так что я отваливаю, Ник. Завтра я возвращаюсь в Лондон. У вас есть что-то на Джонни Фоллета, а может быть, на Бена Брайена, я не знаю. Но ко мне не придерешься. Я пошел на это исключительно ради денег.

— Ну так оставайтесь и заработаете их.

Тоузьер покачал головой.

— Не зная, что к чему, — нет. Я говорил вам как-то, что хочу иметь что-нибудь, чтобы достойно ответить, если в меня будут стрелять. Но я хочу знать, почему кто-то в меня стреляет. Черт возьми, я, может, пойму его. А может быть, даже перейду на его сторону, если мне будет понятно, что к чему.

Уоррен крепко сжал пальцами свой стакан. Он почувствовал, что его прижали к стенке.

— Энди, вы работаете за деньги. Скажите, согласились бы вы за деньги заниматься контрабандой наркотиков?

— Я об этом не думал, — ответил Тоузьер. — Никто мне этого не предлагал. А разве вы об этом меня просите, Ник?

— Я что, выгляжу, как спекулянт наркотиками? — возмутился Уоррен.

— Не знаю, — ответил Тоузьер. — Я не знаю, как такие люди выглядят. Но я точно знаю, что даже честнейшие люди сгибаются, когда им угрожают. А вам ведь угрожали, Ник. Я видел, как вы барахтались. — Он допил свое виски. — Раз уж вы спросили меня — я отвечу. Нет! Я не стану заниматься контрабандой наркотиков ради денег. И по-моему, вы стали самым настоящим сукиным сыном, Ник. Вы и меня попытались втянуть в это дело, но ничего у вас не вышло.