Пари - Страница 1

Виктор Сапарин

Пари

- Ну вот, - сказал Карамышев, - я предостерегал! - Он нервно тряхнул головой. Седые волосы удали на лоб. - Вы представляете по крайней мере, где он?

- Контрольные пункты опознавали машину каждые двести километров, спокойно ответил Павленко. - Исчез он где-то на последних двух сотнях. Он почти выиграл пари. Хотя вы и отказались с ним спорить! Вертолеты его не нашли. Самое главное: он не взял свой блок-универсал.

- Легкомыслие! Как на это пошли?

Инженер пожал плечами.

- Вы психолог и должны его понять. Иначе вся затея ничего не стоила бы: пропадало бы ощущение подлинности.

- Как психолог я и возражал! - Карамышев возбужденно шагнул вперед, но низкий парапет вовремя напомнил ему, что не следует подходить ближе к краю круглой площадки, если не хочешь стукнуться лбом о стенку прозрачного купола...

Вокруг лежала бескрайняя тундра. Широкая бледно-оранжевая полоса удивительной прямизны прочерчивала ее словно след фантастического снаряда. Машины выплывали из-за горизонта и убегали за горизонт. Казалось, бесконечные ленты конвейера несли все эти цистерны, длинные и толстые, словно дирижабли, на колесах и на воздушных подушках, фургоны, огромные как дома, горы тюков на платформах, укрытые прозрачной пленкой, яхты, поставленные на трайлеры, тысячи, нет, миллионы самодвижущихся экипажей, обслуживающих человечество.

Собеседники спустились к подножию придорожной башни, с верхней площадки которой разглядывали Заполярную Кольцевую. Она все так же неутолимо несла через тундру бесчисленные экипажи, не отклоняясь ни вправо, ни влево. Река, поглотившая Реброва.

Они уселись в открытый кабриолет. Тот, описав короткую дугу, вышел на шоссе, но не окунулся в поток машин, а покатил вдоль самой кромки.

- Дорожка для туристов, - пояснил инженер. - Разрешается плестись до шестидесяти; там, где пейзаж особенно живописный, даже до сорока. Вполне старомодное "трюх-трюх", не правда ли?

Уже в соседнем ряду машины шли со скоростью не меньше ста пятидесяти. Следующий ряд продергивался, словно нитка в ткани. Дальше - мелькание длинных и коротких пятен, полосы, цветные чертики в глазах. В последнем ряду машины-пули летели бесконечной трассирующей очередью.

Карамышев вытер лоб. У него закружилась голова.

- Я первый раз здесь, - признался он.

- Не только вы, - засмеялся Павленко. - Сюда приезжают, - на его румяном лице появилось такое выражение, будто он все это создал, экскурсии инженеров со всего света. Если кружится голова, смотрите направо.

Но Карамышев не мог отвести взгляд от лавины, мчавшейся и обгонявшей их, как если бы они стояли на месте. Лавина неслась бесшумно, как Ниагарский водопад в старинных немых фильмах. Лишь воздух, сминаемый массой устремившегося вперед металла, со свистом разлетался в стороны.

- Абсолютная прямая, - Павленко не терпелось сообщить пусть самые элементарные сведения. - И заметьте: почти все время по суше. Из Евразии в Америку по дамбе и мостам. На судах-паромах только через Атлантический океан и на коротком сравнительно участке. Сверхскоростная магистраль.

Карамышев сидел нахмурившись. Казалось, он не слушал.

- Простите, но меня интересуют некоторые, совсем не технические детали, - остановил он инженера. - Что произойдет, если на дорогу, допустим, забредет олень?

Он испытующе взглянул на молодого спутника.

- Смотрите, заяц! - сказал тот.

Между мелкими кочками, смешно подбрасывая зад, неторопливо пробирался пушистый зверек.

Тундра жила своей жизнью. Лемминги, удивительно похожие на увеличенные ожившие вербные "барашки", возились у своих норок. Парили ястребы, для которых кольцевая дорога, вероятно, казалась чем-то вроде бурной реки. Около водопадов тоже ведь живут звери. Животные привыкают к любой обстановке, если их не трогать.

- Заяц... - раздумчиво произнес Карамышев. - Да, но Ребров мог полезть в самую гущу. В этот бурлящий котел металлических струй. Его должно было туда потянуть.

- Возможно, и полез, - охотно согласился Павленко. Он оскалил белые зубы. - А вам разве не хочется?

- Гм... - Карамышев отодвинулся от борта. Инженер усмехнулся.

- Оленя не пропустит электрический забор, - спокойно заметил Павленко. - За оленя можете не беспокоиться.

- Вы не ответили на главное, - в голосе Карамышева послышалась настойчивость. - "Психология" оленя и меры для его безопасности мне понятны. Но Реброву не нужно пересекать электрический забор. Изобретатели этой дороги не предусматривали Реброва. Представьте: Ребров не сдержался, что тогда?

- Да ничего! Вы можете пешком пересечь шоссе, и с вами ничего не случится. Этот поток как змея: все звенья тормозятся одновременно. Я не хочу повторять избитых вещей, - в конце концов вы, неинженер, тоже отлично понимаете, что, если бы люди продолжали управлять своими бегающими, плавающими и летающими созданиями, как в старину, скоро людей на Земле едва хватило бы для одной только профессии - водителя. Решалась огромной важности принципиальная проблема. И вот перед вами самый современный вариант комплексного решения: здесь все так слито, что образует единый, автоматически и безотказно действующий механизм. Недаром же по такому принципу сейчас проектируется целая сеть глобальных дорог... Так вот, инженер показал на тугую струю металла и пластмассы, бьющую словно под огромным давлением прямо к горизонту, - уверяю вас: эта дорога не знает столкновений. Поэтому я и рекомендовал ее Реброву. Он задумал проехать по самой современной магистрали в автомобиле с рулевым управлением, хотел нагляднее ощутить дистанцию времени. Отлично придумано для писателя.

Карамышев внезапно перебил инженера:

- Остановите машину!

- Пожалуйста. Стоп! - скомандовал Павленко.

Кабриолет выехал на обочину и остановился.

- Опыт не удался, - объявил психолог. - Машину нельзя остановить на шоссе?

- Абсурдные приказания она не выполняет. Но попробуем. Не съезжай с шоссе. Остановка! - приказал он.

Кабриолет плавно замедлил ход и остановился. Машины объезжали его.

- Я хочу знать, что с ним произошло после? - сказал Карамышев.