Параллель - Страница 9
– Даже не сомневайся! Как только решишь, я готов взяться конкретно. И не таких чокнутых усмиряли.
– Спасибо.
Юристы лучше всех приспосабливаются к новым условиям выживания – их этому учат. Любую ситуацию они могут рассмотреть под разными углами и найти оптимальный. На Костика в таком деле вполне можно положиться.
Алексей стал думать. Палата была одиночной, из коридора доносились шаги и голоса медсестер, но его никто не тревожил.
Посадить Риту за решетку? Нет, не просто так. Заставить ее пройти через следствие, суд, вынесения приговора? Или люди-манекены для такого не созданы? А вот посмотрим! Посмотрим, что наденет на открытое заседания Аллочка. С кем придет Грицкевич. Явится ли «папулик» на костылях. Уронит ли скупую слезу о том, что воспитал такую дуру на свою голову.
Рука заныла под гипсом, но Алексей постарался не отвлекаться. Воображение рисовало упоительную картину суда над Ритой. Рита, не накрашенная, побледневшая, с тусклыми обвисшими волосами, позабывшая свои заботы о регулярном питании и оргазме, смотрела на Алексея из клетки для обвиняемых. Хаха, Рита! Восемь лет в тюрьме! За швейной машинкой, Рита! За обрезкой стелек для калош! Без спаржи, Рита! Без фуагра! Без японских ресторанов! Без вечеринок и хэппи-бездеев! Без оргазмов, Рита! Хотя…
Сознание Алексея тут же пририсовало к Рите сокамерницу – пожилую тетку, зарубившую мужа топором.
– А ты за что? Бывшего хотела задавить? Молодец! Уважаю! Наша телка!
Нет, так они не говорят. Но смысл тот же – солидарность. Наша курица! Так, дави их!
И вот они вдвоем – лежат на нижних нарах и целуются взасос. И с воли им передают Cosmopolitan с рекомендациями, как получать оргазм одновременно и без мужиков.
Мысли Алексея оборвала медсестра, пришедшая сделать укол.
– А от чего?
– Обезволивающий.
– Так у меня ничего не болит.
– Это вы еще в шоке.
– Да, я в шоке, – Алексей не стал спорить.
Проснувшись на следующий день и обнаружив себя по-прежнему в больничной палате, Алексей очень обрадовался тому, что не прекратил связь с Ритой, как планировал. Поговорить о случившемся и «планах на будущее» хотелось с ней одной. Его мысли отдалились от ее завоевания, поэтому никакой обиды он уже не чувствовал.
По результатам обследования других серьезных травм не обнаружилось, Алексей пообещал Сергею Федоровичу, что завтра уже будет на работе, но ему хотелось, чтобы Рита увидела его на фоне серых больничных простыней и, возможно, посочувствовала.
Предварительно спрятав банки с бульоном в тумбочку и небрежно разбросав апельсины, Алексей набрал номер Риты. На удивление, приехать она отказалась.
– Алеша, я не смогу сегодня. Мы в театр идем.
– Ну, простите, не мог вас предупредить – не предполагал, что эта чокнутая захочет меня убить.
Рита не засмеялась.
– Вот это как раз было предсказуемо. Блондинки очень эмоциональны.
– А вы с этим своим идете… дедом Димой?
– Да, с Димой.
– Но ведь театр вечером?
– Алеша, я все равно не смогу – у меня дела сейчас, потом спектакль. Или вы хотите, чтобы я отменила театр?
– Чтобы вы упразднили театр, а актеров уволили без выходного пособия!
– Не выдумывайте. Болейте себе спокойно, – отрезала Рита, не оценив ни одной шутки.
Холодная, злая, черствая женщина. Совсем не такая эмоциональная, как Рита. Эта бы довела свою месть до ума – нашла бы и силы и выдержку. Теперь Алексей понял, что, скорее всего, хотел посоветоваться с ней по поводу Риты, все еще сомневаясь, как подать происшествие милиции.
Нужно думать самому – исходить из собственных установок и планов. И, конечно, Риту следует засадить в тюрьму за покушение на убийство.
В следующий раз милиционеры пришли уже на работу. И вот тогда, глядя из окна своего кабинета на проезжую часть, где не так давно вытирал асфальт отутюженными брюками, и все еще чувствуя покалывание в загипсованной руке, Алексей признался, что, действительно, переходил дорогу в неположенном месте, там, где все ее обычно и переходят, и претензий к водителю не имеет. Ну, что Рита? Пусть живет Рита. Может, успокоится. Машину починит. Нового любовник заведет. Нового, Рита!
Вместе с принятым решением пропало и желание «поговорить об этом». Алексей провел совещание по итогам закрытия «Энергетического форума» и ушел в отдел «Флора-Фауна» – навстречу надвигающейся выставке собак. К самой выставке он решил не приближаться, но подготовку проверял тщательно: такие мероприятия пользуются большей популярностью у посетителей, чем производственно-технологические форумы.
Все косились на загипсованную руку. Действительно, рука словно уже не принадлежала Алексею, а просто болталась рядом с ним на перевязи, ставя под сомнение его деловой вид.
– Болит? Болит? – спрашивал менеджеры наперебой. – Очень больно?
Алексей отвечал, то «болит», то «не болит», и это было правдой. Боль он чувствовал как неприятное воспоминание – она пронзала внезапно, держала некоторое время в тисках и исчезала, словно приступа и не было. Боль очень походила на его память, способную подбрасывать самые неприятные картины прошлого в самые светлые моменты настоящего.
Рита объявилась через несколько дней, Алексея дернуло от ее звонка.
– Как вам болеется? – спросила она весело.
– Я давно на работе.
– Ну, рука – не обе ноги, тоже верно.
– Что ж вы все меня ногами попрекаете?! И откуда вам известно про руку?
– Оттуда, что меня стала мучить совесть прямо в театре, я позвонила в больницу и узнала, что у вас сломано, а что цело.
– И успокоились?
– Более или менее.
– Ах, – вдруг вспомнил Алексей. – У меня есть к вам вопрос, очень важный. Мне кажется, очень важный вопрос. От него многое зависит.
– Какой же?
– Что за книжку вы читали тогда в метро?
– Когда? В каком метро?
– Рита! Вы, действительно, не помните? Не понимаете?
– Это важный вопрос? – она вздохнула. – У меня все книги в ридере. Ничего не теряется, не пропадает. Я могу поискать. Но точно не помню.
– Не врете?
– Нет.
– Тогда не надо.
Сломанная рука снова заболела.
Нет, не по тому пути он идет, не за те веревочки дергает. Скорее, за собственные – оттого и бьется в конвульсиях на потеху зрителям. Но и до этого он шел по сомнительному пути, и до этого исполнял сомнительные роли. Так не все ли равно?
Что толку вспоминать прошлые увлечения? Через некоторое время все они начинали казаться Алексею мелкими, несущественными, а иногда и постыдными. Все мелодии, которые трогали сердце, после нескольких прослушиваний превращались в несуразную какофонию. Все актеры, которые привлекали его внимание, в следующих фильмах казались шаблонными, топорными, лишенными пластичности, застывшими в найденном ограниченном амплуа. Все девушки меркли при близком знакомстве. Чтобы видеть развитие, нужно было сравнивать разных композиторов, актеров или женщин, внутри одного образа душили статика и уныние.
Но сама погоня за новыми впечатлениями утомительна. Хочется глубины, а постоянно выталкивает на поверхность – для очередного погружения. И легкие предательски свистят – им не нужны новые образы, им нужен покой.
Из-за травмы пришлось отказаться от автомобиля. Алексей ехал домой на метро и старался не смотреть ни на одну девушку, читающую электронную книгу.
– Бог тебя накажет, Бог! – кричит Рита по телефону.
– За что это? За то, что ментам тебя не сдал?
– Бог все видит!
– Ты Сергея Федоровича имеешь в виду?
Бросила трубку. Но начало дня испортила. Как понять меру своей вины? На каких весах измерить?