Парадокс времени - Страница 13

«Знаю, но мне наплевать! – Артемис едва не прокричал это вслух. – Отец пропал, а ты истратила предназначенные на экспедицию деньги на какого-то лемура!»

Но он придержал язык. Состояние матери и без того вызывало тревогу, и сын не хотел, чтобы из-за него оно ухудшилось.

– Посетителей в Ратдаун обычно не пускают, – продолжила Ангелина. – Но я уверена, для тебя сделают исключение, если я позвоню. В конце концов, Фаулы оплатили питомник для приматов.

Артемис притворился очень обрадованным.

– Спасибо, мама. Уверен, я получу незабываемое удовольствие, и Дворецки тоже. Ты же знаешь, как он любит маленьких пушистых зверюшек. Мне не терпится посмотреть на спасенное нами существо.

Ангелина улыбнулась, и безумие этой улыбки испугало сына до дрожи.

– Молодец, Артемис. Это слова настоящего крупного бизнесмена. Мать и сын, объединившись, спасут мир. Я посмеюсь над твоим отцом, когда он вернется.

У Артемиса душа ушла в пятки, и он попятился к двери.

– Да, мама. Объединившись, мы спасем мир.

Плотно прикрыв за собой дверь, Артемис бегом спустился по лестнице, на ходу разрабатывая план действий и дирижируя рукой под воображаемую мелодию. Он удалился в спальню, переоделся в дорожный костюм и направился на кухню, где обнаружил Дворецки, шинковавшего овощи коротким японским мечом кодачи. В дни испытаний гигант помимо охраны семьи взвалил на себя обязанности повара и садовника.

Огромный телохранитель ловко расправлялся с огурцом.

– Летний салат, – пояснил он. – Только зелень, яйца вкрутую и немного курятины. Хотел приготовить на десерт крем-брюле. Заодно проверил бы в деле огнемет.

Бросив взгляд на Артемиса, он вопросительно поднял бровь.

Юный мистер Фаул облачился в один из двух любимых деловых костюмов – темно-синий, в котором недавно посещал оперу в Ковент-Гарден. Мальчик всегда одевался аккуратно, но видеть его в костюме при галстуке Дворецки не привык.

– Мы идем на официальный прием?

– Нет, никакого приема не будет, – ответил Артемис нарочито холодным тоном, к которому телохранителю еще предстояло привыкнуть. – Только бизнес. Я вынужден заниматься семейными делами и должен одеваться соответственно.

– Ага… в этом вы явно стремитесь подражать отцу. – Дворецки тщательно вытер меч и снял передник. – Нам предстоит заняться привычными для семьи Фаулов делами, не так ли?

– Так, – подтвердил Артемис. – Начнем с обезьяньего дядюшки.

Особняк Фаулов, настоящее время

Элфи пришла в ужас.

– Значит, в порыве мальчишеской злобы ты убил лемура?

Артемис, уже взявший себя в руки, сидел на стуле у кровати и нежно, словно птенца, держал в ладони материнскую руку.

– Нет. Иногда у меня случались приступы раздражения, ты сама прекрасно знаешь, но, как правило, непродолжительные. Эмоции не способны долго подавлять интеллект, подобный моему.

– Но ты сам сказал, что убил животное.

Артемис потер виски.

– Да, убил. В этом нет сомнений, хотя я и не брал в руки нож.

– Как именно?

– Я был молод… моложе, – пробормотал Артемис. Ему явно не хотелось говорить на эту тему. – Совсем другим человеком во многих смыслах.

– Мы знаем, каким ты был Артемис, – печально вздохнул Жеребкинс. – Ты представишь себе не можешь, какую часть моего бюджета сожрала осада поместья Фаулов.

– Как именно ты убил лемура? – не унималась Элфи. – Как он попал в твои руки?

– Все до смешного просто, – вздохнул Артемис. – Мы с Дворецки навестили Ратдаун-парк и вывели из строя систему охраны. А вечером вернулись и забрали лемура.

– Значит, его убил Дворецки. Я удивлена – это совсем не в его стиле.

Артемис потупил взор.

– Нет, Дворецки здесь ни при чем. Я продал животное группе экстинкционистов.

– Экстинкционистов?! – ужаснулась Элфи. – Артемис, скажи, что это не так. Какой кошмар!

– Моя первая крупная сделка. Я доставил животное в Марокко, и мне заплатили за него сто тысяч евро. Этого хватило на финансирование экспедиции в Арктику.

Элфи и Жеребкинс лишились дара речи. Артемис хладнокровно и эффективно распорядился чужой жизнью. Эльфийка попятилась от человека, которого всего несколько мгновений назад считала другом.

– Я все тщательно обдумал. Или мой отец, или лемур. Разве я мог от этого отказаться? – Взгляд Артемиса выражал искреннее раскаяние. – Понимаю, я поступил ужасно. Если б можно было повернуть время вспять…

И вдруг он замер. Фаул-младший не мог изменить течение времени, но знал демона, который умел это делать. Это был шанс. Реальный шанс.

Он осторожно опустил руку матери на постель и заходил по комнате.

«Нужна музыка, – подумал он. – Музыка для плана».

Он выбрал из обширной мысленной коллекции Седьмую симфонию Бетховена и стал напряженно думать, воспроизводя ее в голове.

«Удачный выбор. Несколько мрачновато, но вызывает духовный подъем».

Артемис, ничего не замечая вокруг, ходил взад и вперед по ковру, лихорадочно перебирая в уме возможные варианты.

Элфи мгновенно поняла, чем он занят.

– У него есть план, – сообщила она Жеребкинсу.

Физиономия кентавра вытянулась, что, впрочем, не стоило ему особых мышечных усилий.

– Почему я не удивлен?

Элфи воспользовалась тем, что Артемис погрузился в размышления, и закрыла щиток, дабы поговорить с Жеребкинсом без свидетелей. Она подошла к окну и посмотрела на улицу сквозь щель в портьерах. Заходящее солнце дрожало за ветвями деревьев, красные и белые георгины пылали ярко, словно огни фейерверка.

– На карту поставлена не только жизнь матери Артемиса, – сказала она.

Жеребкинс выключил телевизор, чтобы человек не смог его услышать.

– Я знаю. В случае повторной вспышки болезни волшебному народцу грозят большие несчастья. У нас нет противоядия.

– Надо допросить Опал Кобой. Где-то должны были сохраниться ее записи.

– Опал всегда хранила наиболее ценные формулы в голове. Думаю, лесной пожар застал ее врасплох – один коварный удар лишил ее всех доноров.

Компания «Кобой индастриз» разработала специальный ультразвуковой манок и установила его в заповеднике Тсинги де Бемараха на Мадагаскаре, чтобы приманить лемуров. Практически все лемуры на острове откликнулись на зов – и погибли в пожаре, возникшем из-за удара молнии. К счастью, почти все зараженные уже прошли курс лечения, но пятнадцать подземных жителей все-таки умерли в изоляторах.

Артемис остановился и громко откашлялся. Он был готов поделиться своим планом и хотел, чтобы друзья ни на что не отвлекались.

– Наша проблема решается сравнительно просто, – сказал он.

Жеребкинс снова включил телевизор, и на плоском экране появилось его лицо.

– Наша проблема?

– Перестань, Жеребкинс. Не прикидывайся бестолочью. Болезнь подземных жителей мутировала и стала распространяться среди людей. У вас нет противоядия, так же как и времени на его разработку. Кто знает, сколько человек уже заразилось чаротропией.

«Включая меня самого, – мысленно добавил Артемис. – Я почти наверняка заразился, когда пытался исцелить мать».

– Мы установим для поместья карантинный режим, – сказал Жеребкинс. – Распространение вируса можно предотвратить, если никто не попытается лечить твою мать с помощью магии.

– Я сильно сомневаюсь в том, что моя мать – первая, кого поразил этот недуг. Трудно поверить в подобное совпадение. Уверен, есть и другие больные, и кто знает, до какой стадии развилась болезнь у них.

Жеребкинс хмыкнул – так он выражал свое согласие с чужим мнением.

– Скажи мне, Артемис, в чем заключается твое «сравнительно простое решение»?

– Я вернусь в прошлое и спасу лемура, – ответил Артемис с лучезарной улыбкой, словно предложил искупнуться в жаркий летний денек.

Молчание. Несколько минут стояла полная тишина, прерванная в итоге сдавленным ржанием Жеребкинса:

– Вернешься…

– В прошлое, – закончила за него Элфи полным сомнений тоном.