Парад теней - Страница 15

Желающие мигом нашлись. Этот дом был приспособлен именно для таких сборищ. Мужчины отделили от стены низкую панель, которая превратилась в длинный-длинный и высокий — точно под стойку — стол, который тотчас протянулся через всю громадную комнату от бара до дальней стены.

Женщины таскали из кухни блюда с разнообразными маленькими бутербродами, салатницы с салатом, плошечки с оливками, солеными супермелкими огурчиками, с маринованным чесноком, с солеными орешками. Все это заранее заготовили добровольные кухарки из неистовых почитательниц таланта хозяйки дома.

Отдельные мужички-добровольцы тоже были при деле: из шкафов бара извлекали соответствующие емкости и вместилища напитков, равномерно расставляя их на бесконечном, как дальняя дорога, столе.

От некоторых семейств, легкомысленно прибывших без шоферов, пили делегаты (чаще, естественно, мужья), предусмотрительные же навалились на халявку полным составом. Сначала выпили, понятное дело, за хозяйку, потом за то, чтобы всем им было хорошо, затем за то, чтобы всем их врагам было очень плохо. После этого пили бессистемно и вразбивку.

Даша, по малости отметившаяся на тостах, тихо предложила Константину:

— Отвези меня домой, Костя, устала я.

Он согласно кивнул, и они стали по возможности незаметно перемещаться вдоль стола к выходу. И все бы удалось, если бы не всевидящая ветеранша Ритуля. Когда они были уже у двери, она на своем характерном, известном всем лет двадцать взвизге сообщила:

— Нюрка, Дашка в отвал намылилась!

— Эй, эй, куда?! — грозно-весело осведомилась разогревшаяся уже Анна.

— Домой, — тоненьким голосом сообщила Даша.

— У нас по-английски не принято, — объявила Анна, но вдруг сменила гнев на милость: — Сейчас провожу.

— Стоит ли? — учтиво возразил Константин, но Анна уже шла к дверям. Подошла негромко и совершенно трезво спросила:

— А теперь, не при всех, может быть, скажешь мне что-нибудь, Дарья?

— Ну нечего, нечего мне сказать! — отчаянно почти прорыдала Дарья.

— Тогда вали, — презрительно разрешила ей Анна, а Константина похвалила: — Ты мне понравился, футболист. Хорошо слушаешь и хорошо молчишь.

Усевшись рядом с уже включившим мотор Константином, Даша капризно ударила кулачком по приборной доске:

— Ну что она хочет от меня, что?!

На этот вопрос можно было и не отвечать. Константин и не ответил. Даша теперь была обижена на весь мир, и пятьдесят минут до МКАД ехали в недоброжелательном молчании. За гаишным постом он освобожденно прибавил скорость. От скорости, наверное, от ощутимого ветра навстречу, от прямой дороги Дашу отпустило. Примирительно шмыгнув носом, она поинтересовалась:

— Ты у меня останешься?

— Нет, — твердо отказался он. И для того чтобы смягчить категоричное «нет», добавил: — Просто не могу, Дашура.

— А как же я? Мне же страшно!

— Я так понимаю, что Мишаня доблестного Артема пришлет. Если не прислал.

И точно: их встречал Артем. Небрежно кивнув Константину, он, вытянув руки по швам, приветствовал хозяйку:

— Здравствуйте, Дарья Васильевна! Как ваше самочувствие?

— Все сама чувствую, — решила поерничать Даша. — А что чувствую — и не пойму никак. — И позвала Константина: — Пошли в дом.

Константин, стоявший у машины, напомнил ей:

— Я поеду, Даша.

— Ой, а на чем? Машина-то мне завтра с утра понадобится.

— Как все нормальные люди. На электричке, — сказал он и протянул ей ключи от автомобиля.

Она заглянула в его развеселые глаза.

— Ну, ты даешь, Костька!

— До свиданья, друг мой, до свиданья… — пропел Константин, и она вспомнила их вечную игру в продолжение стихотворения.

— Милый мой, ты у меня в груди, — подходя к нему, выдала вторую строчку Даша.

— Предназначенное расставанье… — Он взял ее руки в свои.

— Обещает встречу впереди. — Она освободила руки, обняла его за шею и в открытую поцеловала в губы.

Артем понимающе улыбнулся.

Константин вышел за ограду и махал рукой до тех пор, пока Даша не ушла в дом. Оглядываясь, проследовал за ней и Артем.

Константин по проулку миновал два забора (первый Дашин) и остановился у калитки третьего. За добротным, тщательно покрашенным штакетником стоял бревенчатый с занятным мезонином и веселой в разноцветных стеклах верандой дом. Хозяева были на участке: трое в тренировочных костюмах темпераментно кидали через забор на ничью территорию тяжелый грязный весенний снег широкими деревянными лопатами.

— Добрый день, Александр Иванович! — зычно то ли приветствовал, то ли позвал Константин. Обернувшийся Смирнов тотчас принял классическую позу человека с лопатой: поочередно уложил обе ладони на черенок, а подбородок на тыльную сторону верхней ладони. Присмотрелся, узнал:

— Так уже к вечеру ближе, Константин.

— Тогда добрый вечер. Вам и вашим дамам, — бодро поправился непрошеный визитер.

— Я так понимаю, ты поговорить со мной хочешь? — Смирнов задал вопрос, который можно было и не задавать.

— Если можно, конечно, — подтвердил Константин. Смирнов оторвался от лопаты, обернулся, распорядился:

— Кончай шуровать, начинай вкалывать! Бросайте лопаты, бабы! Идите знакомиться.

Кирилл Евгеньевич подробно рассказывал перспективному покупателю о стилистических особенностях и высоком качестве яркой и жизнерадостной (как излагал Горбатов) картины "Игра в снежки" постпримитивиста Суханова. Покупатель сосредоточенно смотрел через горбатовское плечо, но не на картину и не на по сетителей. В себя, где производились сложные операции пересчета. Стоявший за его спиной агент сочувствующе улыбался Горбатову. Покупатель-предприниматель вдруг резко повернулся и осмысленно глянул на агента. Тот быстренько сделал соответствующее лицо.

— Слушаю вас, Эдуард Эдгарович.

— Берем? — подозрительно, как на допросе, спросил у него Эдуард Эдгарович.

— Надо, надо брать, — озабоченно посоветовал агент.

— Ну а потом продать ее можно будет? — продолжил допрос покупатель.

— Когда это — потом? — осведомился агент.

— Ну когда мало ли что… — неопределенно объяснил Эдуард Эдгарович.

— Можно, можно, — успокоил его агент. — А то и с прибытком.

— Берем! — решил предприниматель и небрежно, как у продавца галантереи, спросил Горбатова: — Куда платить?

— Прошу в кабинет, — пригласил Кирилл Евгеньевич.

Галина Васильевна встретила их, стоя у своего драгоценного бюро.

— Здравствуйте, дорогие гости! — пропела она. — Кофе, чай или покрепче чего-нибудь?

Предпринимателю Галина Васильевна очевидно понравилась. Всеми потрохами ощутил родное и духовно близкое. Да и стати бабоньки опасной породы "оторви да брось" ласкали взор.

— А что? — как бы в раздумье изрек он и обратился за поддержкой к агенту: — Выпьем, Гена?

— Халява, сэр, — развел руками агент.

Галина Васильевна нажала на кнопку, и в дверях появилась длинноногая секретарша.

— Слушаю вас, Галина Васильевна.

Из предложенных напитков Эдуард Эдгарович выбрал виски с содовой, и Светлана удалилась выполнять заказ. Эдуард Эдгарович глянул на циферблат своих золотых на золотом браслете «Картье» и сообщил всем, что у него есть только пятнадцать минут. Галина Васильевна с улыбкой заверила его, что они все успеют. В ожидании Светланы покупатель внимательно оглядел убранство кабинета и похвалил хозяев:

— Богато живете.

— Неплохо зарабатываем, — с достоинством ответила Галина Васильевна. Втроем они сидели за круглым, карельской березы столом. А Кирилл Евгеньевич отделился, устроившись за своим бюро, и делал вид, что спешно изучает важные бумаги.

— Удачно, значит, торгуете, — продолжил беседу покупатель.

— Точно и хорошо работаем, — поправила Галина, но, чтобы доставить удовольствие гостю, согласилась: — И удачно торгуем, тут вы правы.

Беседу прервала Светлана с подносом. Быстренько его разгрузив, она еще раз проверила, все ли на месте. Все было на месте: и бутылка "Чивас регал", и сосуд с содовой, и чаша со льдом, и блюдо с фисташками, и соответствующие стаканы.