Папаша напрокат - Страница 9

– Рэй читал ей сказки на ночь. Он любил брать ее с собой. Они вместе ездили по улицам Вашингтона, и Рэй рассказывал Эмме о проблемах бездомных.

Хизер смотрела на нее расширившимися от изумления глазами. Лаура рассмеялась.

– Да, он был единственным в своем роде.

– Понимаю. Чем еще они занимались вместе?

– Что ж… – Лаура попыталась вспомнить, но потом покачала головой, сдаваясь. – Я не могу привести другие примеры. Но Рэй любил Эмму. Я не думаю, что он относился бы к ней иначе, если она была его собственной плотью и кровью.

– Возил он ее еще куда-нибудь? Играл с ней? Учил ее кататься на велосипеде?

– Нет… – Лаура запнулась. – Простите. Я ничего не соображаю.

– Видите ли, – голос Хизер звучал мягко, – мы всегда идеализируем тех, кого любили, и тем более не говорим плохо об умерших.

– Рэй женился на мне и стал отцом для Эммы, хотя не обязан был этого делать, – сказала Лаура.

Но все же пришлось признать, что Рэй никогда не уделял Эмме достаточно внимания. А если и делал это, то исключительно в своих целях, согласуясь со своими желаниями. Да, он иногда читал ей, но выбирал книги о маленьких бездомных. Лаура не хотела рассказывать об этом Хизер.

– Мог ли ваш покойный муж приставать к девочке? – спросила Хизер.

– Нет!

– Я должна была спросить, – извинилась Дэви-сон. – У меня не возникло никаких подозрений, но необходимо выяснить все.

– Рэй не очень интересовался сексом, он слишком рьяно занимался решением социальных проблем. Он участвовал во всех комитетах по улучшению социальных условий. Он работал с бездомными. Рэй был увлечен этим так же, как я астрономией. Жаль, что он страдал от депрессии. Именно из-за этого он и покончил с собой.

– Как ваш муж вел себя во время депрессии? Это был простой вопрос.

– Иногда Рэй просто переставал со всеми общаться, становился раздражительным и нетерпеливым. В таком состоянии Рэй мог накричать на Эмму. – Признаваться в этом было неприятно. – Она действовала ему на нервы. Но это случалось нечасто. – В последнее время это случалось очень часто. Лаура не могла этого отрицать.

– Вы считаете себя хорошей матерью? – спросила Хизер, удивив Лауру неожиданной сменой темы разговора.

– Честно говоря, я не думаю, что хорошо справляюсь со своими материнскими обязанностями. Да и женой я вряд ли была идеальной. – Один профессор как-то сказал ей, что женщина, занимающаяся сугубо мужским делом, например, посвятившая себя науке, теряет врожденную способность интуитивно чувствовать, заботиться, идти навстречу потребностям других людей. Лаура боялась, что с ней случилось именно это. – Могу я быть блестящим специалистом в одной области и полным профаном в другой? – спросила она.

Хизер рассмеялась.

– Это относится к большинству из нас, я полагаю.

– Долгое время со мной рядом был только отец. Я знала, что он любил меня, он был всегда очень внимательным. Но он научил меня тому, что знал о далеких планетах, а не о людях. И что же получается? Я беременею от человека, с которым едва знакома. Я выхожу замуж за другого, кто может заботиться обо мне, но это дружба, а не любовь. Я стала такой же рассеянной, как и мой отец. Эмме приходится нелегко. У нее есть только я. Ни братьев, ни сестер, ни дедушек, ни бабушек, ни дяди, ни тети. А теперь и отца не стало. Только я. А я толком не знаю, что надо делать. Боюсь, что ей со мной плохо.

Хизер улыбнулась.

— Нет, Лаура. Вы говорили о ней как о счастливом, любознательном, упрямом, открытом ребенке. Вы говорили о ней как о личности. Вы определенно сделали все правильно. Но теперь она страдает от перенесенной психической травмы. Мы должны помочь ей справиться с этим, и вы получите назад свою счастливую дочку, которую вы вырастили лучше, чем вы думали.

Лаура облегченно вздохнула.

– Вам и самой нелегко, верно? – спросила Хизер. – Вас мучает чувство вины, гнетет чувство ответственности и преследует страх.

– Да, вы правы. На меня столько сразу навалилось. Я потеряла Рэя, а незадолго до этого умер мой отец. И еще… – Она вспомнила сюжет, который видела по телевидению, посвященный одинокой старости. Он не давал ей покоя несколько дней.

– И еще? – повторила Хизер.

– Это не имеет никакого отношения к Эмме.

– И все-таки?

– Мой отец заставил меня пообещать, что я позабочусь об одной старой женщине. – Лаура рассказала обо всем Хизер, не забыв упомянуть и о том, что ее визит к Саре Толли привел к самоубийству Рэя.

– Рэй не имел права просить вас не ездить к ней, – сурово заметила Хизер.

– Возможно, только…

– Вы собираетесь все время защищать его? – поинтересовалась психотерапевт. – С его стороны было непорядочно ставить вас перед таким выбором. Так вы хотите увидеть миссис Толли еще раз?

Лаура почувствовала себя неловко от прямоты Хизер. Но она не забыла, с какой мольбой смотрел на нее отец, когда просил позаботиться о Саре. Это воспоминание мучило ее последние полгода.

– Да, – призналась она.

– Так поезжайте к ней, – сказала Хизер. – Это ваше задание на следующую неделю.

Лес плотной стеной обступал тропинку, вьющуюся вдоль берега озера, ветви смыкались над головой, напоминая свод туннеля. Лаура замедлила шаг, чтобы насладиться этим впечатлением, но Эмма не обратила на это внимания. Она шла впереди матери, неся в руке пластиковую сумку со своими Барби, торопясь добраться до дома Бекеров.

Пятилетняя Кори гуляла во дворе перед домом. Она побежала навстречу Эмме, и ее неукротимые рыжие кудри запрыгали вокруг ее круглого личика.

– У меня есть Барби – зубной врач! – закричала Кори радостно. Она схватила Эмму за руку, и девочки вместе побежали в дом. Элисон, мать Кори, придержала для них сетчатую дверь.

– Ты уж прости меня, – улыбнулась она Лауре. Ее рыжие волосы были коротко подстрижены, а на носу сияла россыпь веснушек. – Теперь тебе придется купить Эмме Барби-палеонтолога или что-нибудь в этом роде, чтобы она не отставала от своей подруги.

Лаура рассмеялась. Она прикрыла ладонью глаза, защищаясь от солнечных лучей.

– Спасибо, что согласилась присмотреть за ней, – сказала она. – Я вернусь к четырем.

– Не торопись, – Элисон сложила руки на груди. – Если я смогу оторвать их от игры с куклами, то мы сходим на игровую площадку.

Лаура вернулась к себе домой, радуясь тому, что Бекеры проводили это лето на озере. Кори удивила ее. Она выслушала ее объяснения нежелания Эммы разговаривать, отреагировав коротеньким «01», и теперь во время совместных игр сама говорила за Эмму. Отец Кори работал в округе Колумбия и приезжал к семье только на выходные, так что Лаура и Элисон по очереди сидели с детьми.

Поездка до Мидоувуд-Виллидж заняла у Лауры чуть больше получаса. Тридцать минут Лаура безуспешно пыталась забыть, что последовало за предыдущим визитом к Саре Толли.

Она легко нашла дверь в квартиру миссис Толли, вспомнив про изображение проектора. Сара открыла дверь и улыбнулась Лауре.

– Что вам угодно? – спросила она. Миссис Толли выглядела очень элегантно в светлых брюках, бледно-голубом хлопковом джемпере и белой блузке. Серебристо-седые волосы были недавно подстрижены.

– Здравствуйте, миссис Толли, – Лаура поняла, что пожилая женщина ее не узнает. – Я Лаура Брендон. Я приезжала к вам в январе.

Продолжая улыбаться гостье, Сара провела ее в гостиную, но на лице ее появилось выражение удивления.

– Мой отец просил меня навестить вас, – сказала Лаура.

– Ваш отец? Он ведь умер, верно?

– Да! – Лаура обрадовалась тому, что Сара помнит об этом. – И вы не могли вспомнить, кто он такой. Я принесла вам его фотографию. Может быть, это поможет? И потом я еще хотела пригласить вас на прогулку.

– На прогулку? По улице? – Казалось, Сара не верит своему счастью.

– Да.

– О, я с удовольствием пойду. – От радости Сара даже хлопнула в ладоши. – Меня теперь никуда не пускают. Держат взаперти, как в тюрьме. – Она хмыкнула.