Папаша напрокат - Страница 1

Телефон зазвонил сразу после одиннадцати. Лаура, как обычно, сидела в кабинете за компьютером и сразу же взяла трубку, зная наверняка, чей голос услышит.

– Мистер Брендон хочет вас видеть, – сообщила ей медсестра. – Я думаю, вам лучше поторопиться.

– Выезжаю немедленно.

Лаура быстро поднялась по лестнице на второй этаж. Она старалась не шуметь, входя в спальню, но дверь скрипнула, и Рэй поднял голову с подушки. Он всегда чутко спал.

– Звонили из больницы, – объяснила Лаура, торопливо переодеваясь. – Я должна ехать.

Рэй сел в постели и зажег лампу в изголовье.

– Что, плохо? – Муж потянулся за очками, лежавшими на прикроватном столике, щурясь от залившего комнату света.

– Отец пока жив, – ответила Лаура, – но я думаю, что его время пришло. – Она словно со стороны услышала свой спокойный, бесстрастный голос. Лаура была исследователем, ученым, и сейчас сказывалась ее привычная собранность.

– Я поеду с тобой, – сказал Рэй, отбрасывая одеяло. – Разбужу Эмму. Мы с ней можем подождать, пока…

– Нет. – Лаура натянула свитер и наклонилась, чтобы поцеловать мужа. – Вы с Эммой останетесь дома.

Зачем ее будить? И потом, я должна попасть туда как можно быстрее.

– Хорошо, – согласился Рэй, приглаживая тонкие, начинающие редеть темные волосы. – Но если передумаешь и захочешь, чтобы мы были рядом, позвони.

Он выглядел словно мальчишка-переросток в полосатой пижаме, и у Лауры потеплело на сердце от любви к нему.

– Обязательно. – Она обняла мужа. – Спасибо тебе. Погода была безветренной и холодной. Лаура быстро вела машину мимо соседских домов, украшенных яркими праздничными огнями, как всегда перед Рождеством. На главной улице Лисбурга она попала в «красную волну» и послушно тормозила перед каждым светофором, хотя вокруг не было ни одной машины.

Ее отец, Карл Брендон, не хотел, чтобы врачи боролись за его жизнь, и они этого не делали. Хотя Лаура умом приняла это решение, ее чувства не подчинялись доводам рассудка. Она все равно надеялась на чудо. Она не была готова потерять отца. Только на него Лаура всегда могла положиться, только он никогда не отказывал ей в помощи. Их отношения никто не назвал бы идеальными, но кто может похвастаться идеальными взаимоотношениями с собственным отцом? Незадолго до его восьмидесятилетия, которое они отпраздновали все вместе несколько месяцев назад, Карлу Брендону сообщили, что он неизлечимо болен. Лаура знала, что это последний день рождения отца, и устроила для него праздничную вечеринку в планетарии Смитсоновского музея авиации и космонавтики. Отец увлекался астрономией, и Лаура понимала, что ему приятнее всего будет увидеть сияющее мириадами звезд небо над головой. Отец почти не обращал внимания на гостей, любуясь куполом, созданным руками людей.

На стоянке возле больницы было совсем мало машин, и Лауре удалось припарковаться недалеко от входа.

Ее встретил пустой, едва освещенный вестибюль. Лаура дрожала, проходя через него, пытаясь приготовиться к тому, что ждало ее впереди, но она знала, что отец не боится умирать, и это успокаивало ее. Карл Брендон всегда рассматривал собственную значимость с точки зрения астронома. Если ваша страсть Вселенная, звезды, планеты, то ничтожность вашей жизни становится данностью.

Что ж, она станет держать его за руку, пока отец тихо угаснет. Она будет очень сильной. Потом она отправится домой, и Рэй ее утешит. Утром ей придется сказать Эмме, что дедушка умер. Лаура уже пыталась объяснить своей пятилетней дочери, что дед болен и скоро умрет. Но девочка, хотя и задала десяток вопросов, так и не смогла осознать, что значит «навсегда». И Лаура, всегда посмеивавшаяся над теми, кто верил в существование рая, воспользовалась именно этим словом, чтобы успокоить дочь. Да и себя тоже.

Едва переступив порог палаты, Лаура мгновенно поняла, что ни о каком умиротворении нет и речи. Отцу явно стало хуже, он прерывисто дышал, кожа посерела, он был возбужден. Когда отец протянул к ней худую дрожащую руку, Лаура увидела выражение отчаяния на его некогда красивом лице.

Она крепко пожала его пальцы и присела на край кровати.

– Я здесь, папа. – Лаура поняла, что отцу было страшно умирать в одиночестве, без нее. Не надо ей было останавливаться на каждый красный свет. Лучше бы она приехала пораньше.

Отец ответил ей слабым движением руки, но глаза смотрели все с тем же отчаянием. Он попытался заговорить, судорожно глотая воздух.

– Я… должен был… сказать… тебе… Лаура нагнулась, чтобы услышать его.

– Не надо разговаривать, папа. – Она пригладила седые волосы на его висках.

– Женщина… – прошептал он. – Тебе нужно… – Лицо отца, изможденное и очень бледное, напряглось от беспомощности.

– Что мне нужно, папа?

– Присмотри… – Он облизал губы, дрожащие от напряжения. – Присмотри за ней…

Лаура выпрямилась и взглянула ему в лицо. Неужели отец бредит?

– Хорошо, я все сделаю. Прошу тебя, не надо больше разговаривать.

Он отпустил ее ладонь и потянулся к тумбочке у кровати. Рука его ходила ходуном, и Лаура сама взяла листок бумаги, до которого пытался дотянуться отец. На нем прыгающими неуверенными буквами, от которых у Лауры защемило сердце, было написано имя.

– Сара Толли, – прочитала она вслух. – Кто это?

– Друг, – ответил отец. – Важно… нет… семьи… – Он тяжело глотнул, кадык натянул тонкую кожу на шее. – Обещай.

Отец хотел, чтобы она присмотрела за женщиной по имени Сара Толли?

– Но кто она такая? – не удержалась от вопроса Лаура. – И где она?

Глаза отца оставались закрытыми.

– Мидоувуд… – прошелестел его голос.

– Мидоувуд-Виллидж? – Лаура сразу же представила себе уютный дом престарелых в пригороде Лисбурга.

Отец кивнул. Во всяком случае, ей так показалось.

– Что я должна для нее сделать?

– Позаботься…

– Позаботиться о ней? – переспросила Лаура. – Но я с ней незнакома, папа. Ты никогда не упоминал ее имя.

Почти прозрачные веки отца дрогнули, открылись, и Лаура увидела панику в его глазах.

– Обещай! – Отец привстал, пытаясь схватить за плечи, но у него не хватило сил, пальцы задели цепочку на шее Лауры. Она почувствовала, как тонкое плетение разорвалось и кулон упал ей на колени.

Встревоженная необъяснимым страхом отца, Лаура схватила его за руки.

– Все будет в порядке, папа, – сказала она, – обещаю, что позабочусь о ней.

– Поклянись…

– Я все сделаю, папа. – Лаура спрятала листок бумаги в карман. – Ты не должен волноваться.

Он упал на подушки и дрожащим пальцем указал на ее шею.

– Я испортил…

– Ерунда. – Она сунула подвеску в карман. – Это можно починить. – Лаура взяла отца за руку. – Отдыхай.

Он послушно закрыл глаза. Спорить было больше не о чем. Раньше они часто выясняли отношения. Мать Лауры умерла, когда девочке было семь лет. Отец оказался трудным человеком, требовательным, властным, но всегда внимательным. Лаура оставалась для него на первом месте, и она об этом знала. Отец передал ей свою любовь к астрономии, хотя для него это было увлечение, а не профессия. Именно благодаря отцу Лаура стала такой, какой она была. Его методичное воспитание иногда злило ее и обижало, и все-таки она была благодарна отцу.

Лаура сидела у постели отца, чувствуя, как холодеет его рука. На стене был прикреплен рисунок, который нарисовала для деда Эмма несколько дней назад. Ярко-синее небо, желтое солнце, зеленое дерево. Ребенок, одетый во что-то пурпурное и голубое, с широкой улыбкой на лице. Так всегда улыбалась сама Эмма. Лауре стало грустно. Что делает этот счастливый маленький человечек в печальной палате?

Она посмотрела в окно. Юпитер ярко сиял в созвездии Водолея. Лаура закрыла глаза и поняла, что не слышит больше дыхания отца. Она сидела очень тихо, сжимая его безжизненные пальцы, и комнату наполняла тишина, бездонная, как небо.