Папа на сезон (СИ) - Страница 1

Поганый, поганый день. И самое поганое в нем то, что я с обеда мечтал надраться так, чтобы забыть, как выгляжу. Если бы только не работа, которую кто-то должен выполнять.

Устало откидываюсь в кресле, потирая глаза. Ладно, чего уж теперь, все равно рабочий день давно закончился. А я надрался. Точнее, ещё надираюсь. Самое время отправиться на вечеринку и продолжить.

Закрыв кабинет, спускаюсь к выходу, но заворачиваю на пост охраны.

— Привет, биг босс, – встречает меня Витя, начальник охраны. Он сидит за столом перед камерами, так что я логично удивляюсь.

— Я думал, ты сегодня отдыхаешь, – имею в виду эту дебильную вечеринку, которую придумали маркетологи, считая сие хорошим ходом для раскрутки отеля.

— Отдыхаю, – кивает он, – Саня позвал на пульт, говорит, любопытная картинка.

Мысленно матерюсь. На черта я только решил сюда заглянуть? Вечное желание все контролировать.

— Что там? – подхожу к нему, опираясь на спинку кресла, смотрю на экраны.

Основное веселье проходит на площадке у бассейна, оно и понятно, там вода, лежаки, бар и шведский стол. Несмотря на то, что цена на вход очень высокая, а вечеринка по сути закрытая, чтобы избежать всякой шушеры в отеле высокого класса, народу все равно много.

Но Витя указывает на другую камеру, в дальнем углу за отелем. Нахмурившись, приглядываюсь, но толком ничего не вижу.

— Саня сказал, кто-то трется с той стороны уже минут пятнадцать.

Я усмехаюсь.

— Ну и пусть трутся, через трехметровый забор они вряд ли перелезут.

Витя неопределенно качает головой.

— Там участок решетки за кипарисами, в принципе тощий подросток может пролезть при желании.

— Ты шутишь? – смотрю скептически, но Витя, хмыкнув, тычет пальцем в экран. Перевожу туда взгляд. Из-за кипарисов появляется аляпистое пятно.

— Точно девчонка, – кивает Витя, а я только диву даюсь.

— Неужели реально через решетку пролезла?

— Ну а как еще. Сейчас пошлю ребят, пусть выведут ее отсюда, все разъяснив.

— Погоди, – я останавливаю руку, которой он тянется к телефону. Витя смотрит с удивлением. Да я и сам бы, наверное, удивился такому решению, только уже достаточно пьян, потому и повинуюсь пришедшей в голову мысли.

— Пусть девчонка порадуется жизни, отправь кого-нибудь из ребят, чтобы присмотрели за ней на случай экстренной ситуации. Ну и если она несовершеннолетняя, тогда выставите из отеля.

Витя только качает головой, но возражений не произносит. Я с насмешкой наблюдаю, как пятно отвратительно яркого цвета движется в сторону бассейна. Что ж, может, у нее тоже был поганый день.

Настя

— Что-то я сомневаюсь, – говорю я, держась руками за решетку и всматриваясь в пространство между кипарисами, растущими за ней. Анька устало вздыхает.

— Все будет нормально, там такая прорва народу, что на тебя даже никто не обратит внимания. Надыбаешь еды и возвращайся обратно.

Бросив неуверенный взгляд на подругу, снова смотрю на кипарисы. Хорошо Аньке говорить – это не она собирается пробираться на территорию отеля. А главное, и не поспоришь, кому идти, подруга хоть и не полная, но точно не пролезет между прутьями решетки. И почему я такая худая?

«Еще несколько дней, и вообще ноги откинешь», – наставительно бормочет внутренний голос, а желудок, подтверждая его слова, начинает урчать.

— Ладно, – вздыхаю я, – только если что, ты меня спасешь.

Анька ответственно кивает, не уточняя, каким образом будет мое спасение проходить. Ладно, это я, можно сказать, для собственного успокоения. В последний раз вглядевшись сквозь кипарисы, встаю боком и просовываю между решеток ногу, за ней плечо, грудь немного сдавливает, но все же, протиснувшись вперед, я оказываюсь по ту сторону.

— Обалдеть, – восторженно замечает Анька, передавая мне пляжную сумку. – Я жду тебя здесь, отпишись, все ли в порядке, чтобы я не волновалась.

Оправив полы сарафана, перекидываю сумку через плечо и, высунув из кипарисов голову, осматриваюсь. Никого, такая огромная территория, и совсем пустая. Аккуратно выбравшись, неспешно начинаю преодолевать открытое пространство, а потом припускаю бегом, пока не выскакиваю с травы на дорогу. Выдохнув, поправляю сумку и уже тут иду не спеша. Ладно, Анька права, никто на меня внимания не обратит, здесь же много людей отдыхает, а сегодня к тому же вечеринка.

Именно она и привлекла наше с подругой внимание, точнее, яркая перетяжка, висящая над главным входом. Вечеринка вообще-то открытая, но вход стоит столько… Если бы у меня были такие деньги, я бы еще месяц спокойно жила на юге, а не занималась противозаконными действиями. Но вот пришлось. А все дело в том, что на юга я дернула, гордо хлопнув дверью. Собрала свои скудные сбережения и отправилась к морю, наплевав на слова матери о том, что вместо развлечений нужно думать о хлебе насущном.

Да я о нем и так сутками напролет думаю, между прочим. Работаю с утра до ночи, отдавая больше половины зарплаты матери. Нет, я все понимаю, она меня родила, воспитала, столько вложила сил и денег в том числе, что моя святая обязанность… Ну и так далее по списку. И я очень ей благодарна. Только имею я право на отдых в свои восемнадцать? Днем работа, вечером учеба, и так без продыха.

В общем, я психанула. Мать упиралась, говоря, что ничем хорошим это не кончится, и в итоге я сбежала с рюкзаком вещей, документами и немногочисленными сбережениями.

И вот, купив билет на поезд, я отправляюсь на море. Между прочим, впервые в жизни. Сама себе не веря, трясусь в душных поездах несколько суток, пялясь в окно, прогуливаясь на промежуточных станциях во время остановок. Потом паром, автобус, и наконец, я ступаю на крымскую землю, предоставленная сама себе. В полном смысле этого слова. Я бы даже сказала, в устрашающем смысле этого слова.

Квартиры, комнаты, гостиницы предлагают на каждом шагу, только вот даже самый дешевый вариант намекает на то, что загорать и купаться я, может и буду, а вот кушать точно нет.

В общем, я успеваю отчаяться, когда на меня буквально сваливается Анька. Она выходит из кафе спиной вперед, что-то держа в руках и говоря со стоящей в дверях женщиной, смотрящей на нее неодобрительным взглядом. На последней ступеньке оступается, а я подхватываю ее, пока девушка старательно спасает коробки.

— Спасибо, – говорит мне, сдувая темную прядь, упавшую на лицо. Я тяну носом ароматный запах еды, исходящий из коробок, и невольно сглатываю. Надо бы мне добрести до магазина и купить себе чего-нибудь. Аня смотрит на меня проницательным взглядом.

— Есть хочешь? – спрашивает в итоге. Я смущаюсь, чувствуя себя попрошайкой. – Идем, – только и кивает мне.

На пляже многолюдно, но мне плевать, потому что море сглаживает любые недостатки вокруг. Оно такое волнующее, мощное и красивое… Хочется смотреть и смотреть на него, что, к счастью, я могу себе позволить.

— Ты купила на вынос? – задаю вопрос, когда мы заканчиваем с едой. Аня усмехается.

— Вроде того. Они иногда отдают мне то, что остается от заказов.

Хорошо, что я уже поела, потому что отчетливо чувствую, как в горле встает ком.

— Типа объедки? – задаю вопрос. Аня смеется.

— Нет, то, что из готового осталось не проданным.

Немного отлегает. Ну хоть так.

— Ты откуда? – спрашивает меня девушка, называю город, она кивает.

— С деньгами туго?

— Вроде того, – вздыхаю в ответ.

— Ну тогда тебе стоило не Ялту выбирать для жилья. Здесь цены ого-го какие, самый дорогой город в Крыму.

— Значит, переберусь куда-нибудь, – пожимаю плечами. Накатывает легкая усталость, но такая приятная, хочется просто слушать море и ни о чем не думать.

— Ладно, – говорит Аня, – можешь пока остановиться у меня.

Вот так я и оказываюсь в палатке над Ялтой. И поначалу все даже неплохо, Анька заядлая туристка, мы много гуляем, ездим по ближайшим достопримечательностям, а потом у меня крадут кошелек вместе с паспортом. На шестой день пребывания, когда, казалось бы, еще отдыхай и отдыхай. Пока я плачу, представляя, как звоню матери, чтобы выпросить денег, Анька сидит рядом, изредка похлопывая меня по спине.