Папа, мама, восемь детей и грузовик (1962) - Страница 13

— Я уже очень устала, — сказала она, глядя на тележку.

— Что ж, садись, — предложил ей папа.

Он поднял Мину и посадил её сзади Мортена. Ей было очень удобно сидеть, обхватив Мортена, чтобы он не свалился.

Они шли и шли, и наконец Мона сказала:

— Когда же будет лес? Всюду одни дома.

— Наш город очень большой. — Папа взглянул на часы. — Но уже скоро начнут они ходить, — сказал он сам себе.

Никто не понял, что он говорит, но вдруг они услышали за спиной знакомый шум. Их догнал трамвай.

Это был первый воскресный трамвай.

Трамвай был совсем пустой. И водителю, и кондуктору грустно было ехать в трамвае без пассажиров.

Папа подвёз тележку к трамвайной остановке.

— А нельзя ли нам подъехать на трамвае? — крикнул он. — Тележку можно привязать сзади к вагону. Я сам это сделаю.

Вагоновожатый посмотрел на кондуктора, кондуктор — на вагоновожатого.

— Давай привязывай, — сказали они в один голос. — Всё равно у нас нет пока ни одного пассажира. А с такой огромной компанией уже не соскучишься!

Не долго думая, папа привязал тележку к трамваю.

Мама со всеми детьми поднялась на последнюю площадку, и трамвай тронулся.

Дети смеялись, тележка грохотала вслед за трамваем.

— Вот как она твёрдо стоит на колёсах, — гордо сказал папа. — Сразу видно, что она уже не первый раз путешествует таким образом.

На самой последней остановке они слезли с трамвая, и здесь уже им ничего не стоило дойти до леса. А вот что с ними произошло в лесу, вы узнаете только из следующей главы.

Осенью в лесу совсем не так хорошо, как летом. Там очень холодно и сыро. Но папа отыскал сухое местечко под большими елями.

— Ох, как я проголодался, — сказал он, хитро поглядывая на маму.

— Что ж, устроим небольшой завтрак, — предложила мама.

— Мне бы больше хотелось сразу пообедать, — заметил папа. — Кажется, у нас с собой есть пирожки с мясом?

— Неужели ты будешь обедать в восемь часов утра? — удивилась мама.

— А почему бы нам не пообедать? Кто сказал, что так не полагается? Разве кто-нибудь из вас откажется от пирожка с мясом?

Все поддержали папу, и он начал разводить костёр. Марен принесла сковородку, мама достала пирожки, и вскоре аппетитный аромат распространился по всему лесу.

Не успели они усесться вокруг костра и приступить к еде, как где-то рядом ясно услышали странный писк.

— Что это? Может, птица? — спросил Мадс.

— Нет, это похоже на маленького человечка, — сказала Мона. — Он сразу и плачет и пищит.

— Помолчите минутку, давайте ещё раз послушаем, — сказал папа.

Писк раздался снова, и вдруг они увидели за кустами какое-то черно-коричневое существо.

— У него четыре ноги, — сказал папа. — Оно пищит, как цыплёнок, и плачет, как человек. Это просто-напросто собака. Сидите спокойно. Может, она подойдёт к нам. Бедняжка, она, наверное, очень голодная.

Дети притаились, как мышки, и действительно собака осторожно пошла к ним. Она останавливалась и принюхивалась, иногда она издавала жалобный писк. Конечно, она хотела рассказать им, что она тоже любит пирожки с мясом. Особенно сегодня: ведь вчера за весь день у неё во рту не было ни кусочка.

Мона протянула руку и спросила у собаки, не хочет ли она пирожка.

Собака проворно схватила кусок пирожка, ушла за кусты и спряталась там. Но вскоре она снова подошла к ним.

Наконец она осмелела и подошла совсем близко.

Никогда в жизни дети не видели такой странной собаки. Она была длинная, чёрная, с маленькими коротенькими ножками.

— Это такса, — сказал папа. — По-моему, она очень похожа на самоварную трубу.

— Давайте звать её сегодня, пока она с нами, Самоварной Трубой, — предложил Мадс.

— Бедненькая, смотрите, как она замёрзла. На неё просто жалко смотреть, — сказала мама.

— Мы тоже замёрзли, — сказала Мона. — А как сейчас хорошо и тепло дома!

— Нам не стоит сегодня задерживаться в лесу, — сказала мама. — До дому добираться долго, а на обратном пути нам уже не удастся прицепить тележку к трамваю.

— Надо потихоньку двигаться. Ну, пёс, мы уходим домой! Да и у тебя дома, наверное, гораздо теплее, чем здесь.

— А может, она заблудилась? — сказала грустно Марта.

— Ну что ты! Как только мы исчезнем вместе с пирожками, она сразу побежит домой. Спасибо за обед, мать! — сказал папа.

— Мы съели всё, — объявила мама. — Имейте в виду, что дома у меня сегодня больше никакого обеда нет.

— Тогда мы дома позавтракаем, — засмеялся папа.

Они тронулись в путь, но собака не отстала от них. Всю дорогу в город она бежала за ними.

— Самоварная Труба бежит за нами, — шепнул Мадс Моне.

— Я бы хотела, чтобы она осталась у нас навсегда, — шепнула ему в ответ Мона.

— По-моему, мы ей очень нравимся, — гордо сказал Мадс.

Он не отрывал глаз от Самоварной Трубы. Собака бежала за ними так быстро, как только ей позволяли её короткие ножки. И когда папа наконец остановился у ворот их дома и обернулся, он сразу увидел собаку.

— И ты здесь? — удивился он. — Иди, пожалуйста, домой, видишь, мы уже пришли.

Но нет. Собака засеменила за ними, и, когда папа открыл дверь, она шмыгнула в комнату, подошла прямо к печке и улеглась под ней.

Было уже три часа, и, когда они поели (зовите это завтраком или обедом — как угодно), папа сказал:

— Завтра утром мы посмотрим в газетах, не потерял ли кто-нибудь эту собаку. Ведь она очень породистая.

В этот вечер все восемь детей, лёжа в кроватях, мечтали, чтобы завтра в газетах не было объявления о том, что кто-то потерял маленькую черно-коричневую собаку с коротенькими ножками.

Рано утром на другой день папа пошёл и купил пять разных газет.

Все сели за стол, и папа начал громко читать те страницы в газетах, на которых было напечатано: «Потеряно».

Золотое кольцо потеряно вчера. Коричневая кожаная перчатка потеряна вчера в трамвае. Канарейка вчера вечером улетела из клетки. Черно-коричневая такса убежала из дому вечером в пятницу.

— Ага, Самоварная Труба, вот это о тебе, — сказал папа.

— Ой! — Мона так расстроилась, что даже заплакала.

А Мадс сказал:

— Лучше ей туда и не возвращаться, если они даже не могли уследить за ней.

— Она принадлежит какой-то даме, — сказал папа. — Здесь указан адрес. Кто из вас отведёт её домой?

— У меня сегодня только два урока, — ответил Мадс. — Мы с Моной можем отвести её, потому что мы больше всех с ней играли.

— Хорошо, — согласился папа. — Но на память о вчерашнем дне я подарю ей поводок с ошейником.

Папа пошёл в магазин и купил для Самоварной Трубы красивый красный ошейник и новенькую цепочку.

В этот день Мадс по пути из школы нигде не задержался. Он взлетел по лестнице и закричал с порога:

— Она ещё здесь?

— Здесь, — ответила мама. — Вон лежит под печкой.

Самоварная Труба завиляла хвостом и весело залаяла навстречу Мадсу.

— Ну идите скорей, — сказала мама. — Спасибо, Самоварная Труба, ты нам всем очень понравилась.

Самоварная Труба долго смотрела на маму и на хорошую тёплую печку, но в конце концов послушно пошла вслед за Моной и Мадсом.

— Мама сказала, что мы должны поехать на одиннадцатом трамвае до самого конца и пойти вперёд, пока не дойдём до дома номер двадцать пять.

— Хорошо, — сказал Мадс. — Интересно, ездила ли когда-нибудь наша Самоварная Труба на трамваях?

Конечно, Самоварная Труба ездила на трамваях, потому что, когда трамвай остановился, она ловко прыгнула на площадку и натянула поводок, собираясь войти в вагон. Мадс и Мона сели, и Самоварная Труба сразу же положила передние лапы Мадсу на колени. Ей хотелось, чтобы её взяли на руки.

— Прыгай! — сказал Мадс.

Это была замечательная маленькая собачка. Она сидела на коленях у Мадса и смотрела в окошко. Всякий раз, как она видела на улице другую собаку, она начинала лаять.